Когда Иван Айвазовский и Александр Иванов попытались работать рядом в итальянском городке Субиако, хватило их ненадолго. Довольно скоро вспыхнула ссора, Иванов упрекал художника в легкости и поверхностности, а особо обидным для Айвазовского оказался выпад о том, что у него просто нет конкурентов. Дескать, если уж нужен морской вид, то бери Айвазовского, или Айвазовского, или вот Айвазовского опять же. Эти слова больно ранили молодого художника, на следующий день он уехал из Субиако. Но действительно ли дело обстояло так, как описал Александр Иванов? Айвазовский появился не на пустом месте. И среди современников, и среди старых мастеров было немало тех, кто его вдохновлял и на кого Айвазовский опирался, вырабатывая свой стиль.
Максим Воробьев
Первый, кого стоит упомянуть, – Максим Воробьев, преподаватель Айвазовского в Императорской Академии художеств. Воробьев не только обучал техническим приемам, он старался передать своим ученикам любовь к природе и вдохновленность ею, выработать у них тонкую восприимчивость, позволяющую чувствовать состояние природы. Воробьев помог Айвазовскому определиться с призванием, подтвердив, что никто лучше его не пишет воду.
The view of the beach in the vicinity of St. Petersburg
1835, 133×107 cm
Малые голландцы
Во время учебы в Академии Айвазовский копировал в Императорском Эрмитаже старых мастеров, причем весьма успешно. Ему прочили очередь из заказов – хороший копировальщик всегда будет востребован. Но освоив это дело, Айвазовский его забросил. Он видел себя вовсе не мастером создания копий. Более того, позже он будет говорить, что даже природу пытаться копировать бессмысленно: «Движения живых стихий неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны немыслимо с натуры». Однако влияние на Айвазовского старых мастеров, в частности, голландцев XVII века, считающихся основоположниками жанра марины, несомненно.
Moonlit night
1849, 123×192 cm
Odessa
1840, 52×52 cm
The sea with ships in a rainy day
1620-th
, 45.5×65 cm
Клод Лоррен
Клод Лоррен, самый великий художник по версии весьма компетентного в этом вопросе Уильяма Тёрнера, вдохновлял и Ивана Айвазовского во время его обучения в Императорской Академии художеств. Лоррен гораздо раньше Айвазовского и Тёрнера работал над тем, чтобы солнечный свет с холста лился на зрителя, и достиг в этом значительных успехов.
Sunset on the sea
1848, 36×43 cm
Morning in the Harbor
1630-th
Филипп Таннер
Французского мариниста Таннера в связке с Айвазовским вспоминают отнюдь не добрым словом (подробности - в первой истории здесь). Однако нельзя сказать, что период ученичества у Таннера прошел даром. Оставив в стороне светские скандалы-интриги-расследования, признаем, что Айвазовский взял у француза, что смог, а тот, вероятно, дал ученику то, что было в его силах. Таннер на тот момент считался сильнейшим из находящихся в России маринистов.
The Great Roads at Kronstadt
1836, 71.5×93 cm
Storm
XIX century
Карл Брюллов
Ивану Айвазовскому исполнилось 16 лет, когда в Петербург прибыло эпическое полотно Карла Брюллова «Последний день Помпеи». День за днем юный ученик Академии приходил в выставочный зал, рассматривал картину с разных сторон и под разными углами. Он был представлен Брюллову как один из самый талантливых на тот момент студентов, вхож в дом мэтра. Официально Брюллов не был учителем Айвазовского, но всегда помогал и поддерживал молодого художника и порекомендовал Нестору Кукольнику отметить в своей статье особые успехи господина Айвазовского. Ссылка на одобрительный отзыв «великого Карла» много значила в то время. После Брюллов ходатайствовал о сокращении срока обучения Айвазовского и отправке его для совершенствования навыков «в поле», которое в случае Айвазовского, конечно же, было морем. Влияние Брюллова, в первую очередь, выразилось в усвоенном Айвазовским от негласного своего учителя эпическом размахе, романтическом пафосе, эмоциональном накале, любви к морской стихии и ярким образам. Речь чаще всего не о цитировании и прямых отсылках, а скорее о настроении, грандиозности, красочности, эпичности (впрочем, и собственная «Гибель Помпеи» у Айвазовского имеется).
The flood
1864, 246.5×319 cm
The last day of Pompeii
1830-th
, 465.5×651 cm
Сильвестр Щедрин
Айвазовский жалел, что не успел поучиться у Сильвестра Щедрина. Он чувствовал, что Щедрин был бы ему очень близок. Оказавшись в Италии, он специально поехал в Сорренто, чтобы пройтись тропами, по которым ходил Щедрин, увидеть места, где он прожил свои последние годы, посетить его могилу. Айвазовский хотел следовать заветам Щедрина, но хватило этой решимости ненадолго – его собственный путь был иным. Однако влияние Щедрина в некоторых работах отчетливо заметно. Они написаны с натуры (в основном сохранились эскизы и рисунки), сдержанность красок и спокойное настроение напоминают о благородных пейзажах Щедрина.
In the Harbor
1842, 35×54 cm
View of Sorrento near Naples
1825, 62×44 cm
Azure grotto. Naples
1841, 74×100 cm
Уильям Тёрнер
Тёрнер и Айвазовский встретились в Италии. Тёрнеру было 66, Айвазовскому – 24. Британский маринист – уже прославленный художник, Айвазовский – выпускник петербургской Академии (подробнее - в материале «Айвазовский за границей»). Похвалы Тёрнера вдохновили молодого мариниста. Есть легенда, что Айвазовский покупал у Тёрнера краски. Вряд ли дело в красках, но заставить солнце и море сиять, а свет – литься с холста, буквально окатывая завороженного зрителя, Айвазовский тоже умел.
Fishermen on the seashore
1852, 93×143 cm
Calais Sands At Low Water: Poissards Collecting Bait
1830, 73×107 cm
The ninth wave
1850, 221×332 cm
The fire in the upper and lower houses of Parliament on 16 October 1834
1835, 92.1×123.2 cm
The Italian landscape. The evening
1858, 108×160 cm
The Fighting Temeraire tugged to her last berth to be broken up
1839, 90.8×121.9 cm
Автор: Алена Эсаулова
The fire in the upper and lower houses of Parliament on 16 October 1834
1835, 92.1×123.2 cm