Natalia
Garber

Наталья Гарбер, 2000,
новелла из книги «Джем» (2010) на базе двух моих историй, опубликованных до того в журналах Hard’n’Soft и PC Week

В 2000 году я под заказ стартовала студию web-дизайна. И искала web-мастера на вполне нормальную зарплату. И делала это в течение двух месяцев раз в два дня. И получала тонны откликов. И все это было ужасно. Даст ист айне катастрофе, как говорят немцы.
Я искала одного-одногошенького web-мастера… Два месяца с гаком. Гак состоял в том, что я дала объявления на правильных сайтах и разослала предложение о работе всем авторам сносных вебмастерских, резюме которых смогла найти по всему Рунету.
Объявление мое звучало примерно так: «Молодая web-студия ищет специалиста на вакансию web-программист: cоздание/техподдержка корпоративных сайтов с БД на сервере компании. В/о, опыт создания корпоративных сайтов и разработки баз данных в web. Полный рабочий день. З/п от ... Если вас заинтересовала вакансия, пришлите ваше резюме на e-mail…».
И знаете, что я получила в ответ? Ой, мама моя. Я перелопатила около 200 резюме и встретилась с 30 персонажами лично. Сегодня при слове «вебмастер» у меня возникает нервная чесотка. Зато теперь у меня есть социально-демографический портрет российского вебмастера – могу поделиться. Почешемся вместе!
Итак, в начале 21 века в России человек, который думает, что он – вебмастер – это одно из шести.
Вариант первый – существо мужского пола от 17 до 22, образование среднетехническое или брошенный вуз. Существо это никаких университетов не кончало, изо не изучало, но с 14 лет копается в компьютерах и говорит так: «Я все могу сделать. Ну, HTML я знаю в совершенстве… Ну, остальное, понимаете, это лишнее… Надо, говорите? Да я все выучу в шесть секунд… Я же «1С» поддерживал в предыдущей своей фирме… Ну, дизайн, сами понимаете – я на 3DMAXе тут такое… Не надо дизайн? Жаль, много теряете… Ну, базу данных напишу такую, которая потом для всех заказчиков будет работать. Одну такую базу на Оракле – и все… Навсегда… Ну, еще, вы понимаете, у нас ребята таких студий, как ваша, имеют полно… Так что я вас сейчас научу: вы должны понимать, что я все это один делать не буду. Нужен человек, который напишет БД, другой будет в нее все заводить, третий напишет интерфейс, четвертый – обработку запросов, пятый… Ну и, вы понимаете, мы же – профессионалы, мы все стоим недешево…»
Этот человек за все берется, но ни за что не отвечает. В случае первой же неудачи не ищет варианты решения задачи, а рассказывает, как вы перед ним виноваты, что Билл Гейтс, такая гадина, ничего толкового в своей жизни не сделал… В результате все нужные вам задачи вы будете решать сами, потому что реальное решение требует усилий, на которые этот вебмастер не способен. Впрочем, когда он почувствует, что у вас надо РАБОТАТЬ, он и сам пропадет… Растворится, пообещав позвонить.
Вебмастер второго типа – это существо мужского пола постарше, где-то от 22 до 25, уже с высшим образованием. Такого рода человек уже отдает себе некоторый отчет в том, что одной БД на всех не обойдешься и HTMLить он не один умеет. Он догадывается уже, как долго нарабатывается профессионализм, которым так легко хвастаться в 17 лет. Но у него другая особенность: он умеет только что-то одно. Если человек может разобраться с ОС, то он не умеет толком вебмастерить. Если он выучился программировать БД, то уже сайт слепить он не в силах. Если он может слепить сайт, то создание под него элементарной БД ему уже недоступно. Специализация идет «по мизинцу левой ноги» и не шире. Систему в целом такой вебмастер не видит и даже не предполагает, что это возможно. Короче, выходит, что техническое образование – это страшная сила. Системный подход уходит напрочь. Вместо него приходит специальность в дипломе.
Третий тип вебмастеров – это вебмастерицы. Такие сущности женского пола до 25 лет, с только что полученным дипломом и «с опытом поддержки специализированного прикладного ПО и консультирования пользователей». Ссылается такая девушка обычно на то, что в дипломной работе делала очень серьезную базу данных. Работала в нескольких проектах по полгода. Немножко знает HTML и явно рассчитывает на продолжение студенческих времен – то есть ни за что не отвечает и нуждается в постоянном руководстве. Альтернатива: научная сотрудница до 35, являющаяся одновременно инженером и вебмастером сайта этого НИИ. Привычна к НИИшной низкой скорости и небольшим объемам работы. Переучивать поздно, терпеть невозможно.
Четвертый тип мастеров вебовского фронта – это снова брюконосители, но уже постарше, лет 25–35, с профильным (или не очень) вузом за спиной и неким опытом прикомпьютерной работы. У этих – два варианта самопрезентации. Первый вариант – юродивый: «Я что-то все делал, делал, а чего я делал, не пойму… И чего вообще надо, не знаю… И в общем я слышал о веб…этом… мастеринге, но вот … дык, это… хотелось бы … зарплата опять же… нужна…» И глаза такие печальные – прям сразу на усиленную психотерапию по проблеме полной потери идентичности. «Иде я? Иде этот Интернет? Усыновите меня, тетенька, а то я потерялся». Подкидыши такие. Ответить хочется: «Муля, не нервируй меня», – но интеллигентская закваска и жалость сдерживают. Дышат эти люди тихо-тихо, а выглядят, как вянущие растения. Сделав за такого вебмастера работу, хочется вырвать его с корнем из земли.
Пятый вариант вебмастеров также обитает в мужеском поле между 25 и 35 и выглядит так: в руке – сотовый, на пузе – пейджер, на шее – галстук, на располневшем теле – черный пиджак, на лице – выражение «хозяин жизни». «Я чисто тут пришел к какой-то … А, чер-р-рт… Как же ее зовут (взгляд в органайзер)? А, Сидорова… Это не у вас? … А, чер-р-рт, Иванова же! А, ну вот, тогда давайте, рассказывайте, чем вы тут занимаетесь. Что я умею? Ну, живописи я не учился, но дизайн сделаю на мировом уровне… Я тут знакомым делал – они закачались… Дизайнер у вас уже есть? А зачем он нужен? С художественным образованием? Ну, чисто обидеть хотите, да? Программировать надо? Да, конечно, могу. То есть, вообще-то последний раз программировал в школе… А что, вправду надо? Да вы че, вааще, меня пригласили тут? Я ж себе чисто записал – вебдизайнер вам нужен… Чё вы тут вааще понаписали? Я к вам, между прочим, 4 часа добирался, столько времени потратил!» Хрястнул дверью и ушел. А мы с дизайнером Аллой целый день терялись с догадках: мы находимся около станции метро «Ленинский проспект». Так откуда он к нам ехал 4 часа? На тракторе – из Бирюлева? Или на самолете из Израиля – оттуда тоже, помнится, 4 часа лететь? И еще мы не поняли: зачем ему вообще работа? Он же только к малине и приспособлен – на работу ходить ему мужская гордость чисто не позволит. И зачем нужен органайзер, если читать не умеешь: написано «web-программист», а читаешь «вебдизайнер»?
Ну, и наконец, шестое и последнее страданье. Вебмастер в штанах мужеска полу от 35, с давно забытым высшим образованием и длительным опытом прикомпьютерной работы. Часто гордится знанием Fortran'а. Рассказ о жизни такой: «Все плохо началось, плохо шло, становится все хуже и будет совсем безнадежно. Все, у кого я работал, были ужасные. Мир вообще неправильный. Все все неправильно делают – а я-то что могу поправить?» На вопрос «а было все-таки что-то хорошее в вашем профессиональном опыте?» отвечают, что «было бы интересно получить такой... э-э-э... положительный опыт».
Выглядит такой клиент вот как: он не дышит, у него прямая жесткая спина, шея «ушла» назад так, как если бы он навеки от чего-то отпрянул. К этой шее тоже жестко крепится гладко причесанная голова. Никаких шарниров в теле нет: чтобы посмотреть вбок, этому телу надо повернуться всем корпусом. После десятиминутного разговора с таким вебмастером мы с моим дизайнером Аллой вошли в глухую депрессию. Я вообще хотела срочно ехать смотреть мужской стриптиз – чтоб хоть как-то развеяться. Алла уломала меня ограничиться бильярдом и походом к массажисту.

Итак, стало ясно, что шесть дней творения Бог создавал этих web-чудовищ, а на седьмой отдыхал. И мы с Алкой тоже решили отдохнуть. Тем более, что этот социально-демографический портрет нецелевой аудитории нас так потряс, что мы уже не знали, кого брать. Сначала мы думали, что нам нужен молодой web-мастер, чтоб он быстро учился. Потом искали мужчину средних лет, который сможет системно мыслить. А в конце концов стали искать «папу», который отвечает за свои действия. Папу мы нашли такого, что я захотела стать сиротой. Намучившись с молодежью, я взяла полковника в отставке в возрасте около 45 лет. В резюме полковник утверждал, что он «освоил полный цикл разработки: от обследования заказчика и подготовки ТЗ до разработки и тестирования программных комплексов, оформления технической документации и внедрения». У него за спиной было большой программистский опыт, базы данных под web, карьера вплоть до замначальника отдела и военная выправка. В резюме написано: «Ответственен, исполнителен, быстро осваиваю новое». Я подбросила чепчик вверх и купилась. Как девочка, стыдно вспомнить!
Полковник пару дней повоевал с вирусами, а затем заявил, что у него сын – «профессиональный web-мастер и все сделает». Пришел сын, наладил почту и что-то там в сервере. Предложение нанять сына было отвергнуто со словами: «Это же все элементарно, я сам могу». Я почуяла неладное, выдала полковнику подробное ТЗ и план его работ – и дала ему сроку 3 дня на задание, которое можно сделать в день. Результат работы полковника за эти три дня я как математик назвала бы «о малое». Это такая функция, которую очень сложно отличить от нуля. О-о-о-очень малая.
Тогда я стала контролировать выполнение работ в течение дня. Дело сдвинулось, но постепенно прорисовалось, что основную часть задач полковник считает ниже своего достоинства, поэтому не делает. К концу недели под моим напором выяснилось, что полковник, в чьем резюме так многое читалось, просто не знает, как все это делать, и по ригидности своей не может выучить – и ни за что не хочет отвечать. Он ждет, когда возникнут достойные его задачи. А они, заразы, все не возникают.
В пятницу вечером я сказала полковнику, что у него есть неделя, пока я буду искать следующего web-мастера. И мы договорились, что в эту неделю он может продолжать учиться web-мастерингу в пределах офиса, а невыполненную им недельную работу он может перепоручить своему сыну - и по выполнении тот получит за нее обещанные деньги. А если случится чудо, и полковник сделает работу сам, то мы заплатим ему зарплату за прошедший срок и будем с ним работать дальше.
В понедельник через полчаса после начала рабочего дня я почуяла неладное, потому что полковник не появился и не позвонил. Тогда я позвонила полковнику домой, услышала женский голос лет 45, назвалась и попросила полковника к телефону. В ответ мне было сказано: «Значит так. Я решила, что он вообще у вас больше не работает. И если вы не заплатите ему за то, что он избавил вас от вирусов, будете иметь дело со мной! И вирусы покажутся вам цветочками!»
Моя миловидная молодая дизайнер Алла прослушала этот монолог по громкой связи и сказала: «Детский сад». А я вспомнила Аллу Борисовну и подумала: «Настоящий полковник».
Зато после этого я точно знала, что есть всего одна вещь, которую должен уметь делать web-мастер. Он должен уметь получать РЕЗУЛЬТАТ – в области web-мастеринга. А дизайнер должен уметь это делать в области web-дизайна. А гендиректор – в области всего остального. Как – это дело каждого.
Свое knowww-howww «как» получать результат я распечатала и повесила на входную дверь. Оно выглядело так:
«Умеешь – делай, чтоб работало.
Не умеешь – признайся в этом и научись.
Сталкиваешься с проблемой – наваливайся и дави ее. Иначе она раздавит тебя.
Не можешь выучиться – внятно проси помощи у команды.
Не можешь с командой – ищи внешнюю консультацию.
Не справляешься с объемами работ – нанимай помощников и руководи ими.
И отвечай за все, что делаешь – а Билла Гейтса оставь в покое, его мы нанять точно не сможем.
ФСЁ».

Но что-то надо было делать, и я стала снова искать web-мастера. Полно в России людей, которые называют себя web-мастерами, – бубнила я. Но нету в России людей, которые могут делать web-мастеринг. Web-ломастеров полно, даже web-полковники есть, а web-мастера нет. «Если я найду МАСТЕРА, сошью ему шапочку с буквой "М". Обещаю!» – объявила наконец я и тут поняла... что нужный мне персонаж может спуститься только с небес.
Я перестала давать объявления и начала молиться. И Аллочке велела. Она посмеялась, но утро и вечер мы сотворяли молитву о ниспослании нам нормального вебмастерочка. Мы взывали к небу с регулярностью и страстью, с которой в японских компаниях положено молиться о благе корпорации. На улице шел снег и вечером, возвращаясь с работы, я сквозь снег взывала к звездам: «О, где?..»
Через пару недель посреди рабочего дня дверь распахнулась, в нее влетел незнакомый молодой человек и завопил с порога: «Привет, ребята! Что это у вас написано на двери? Вот прикол!» Увидев нас с Алкой, он осадил и добавил: «Упс...» Постоял, качаясь на пятках, кивнул и решил представиться: «Димон».
Выяснилось, что раньше в нашем офисе было тоже что-то компьютерное и Димон случайно, по старой дружбе, зашел к знакомым, которые отсюда переехали. Он был смешной, сыпал какими-то не вполне понятными словами, сказал, что занимается техподдержкой. Мы с Алкой переглянулись – а вдруг это ответ на наши молитвы? – и рассказали ему про нашу беду. Он повеселился на нашу классификацию, а потом просто так, быстро и весело, на наших глазах сваял пару сайтов. Весело и слету. Быстро. Интересно. Без глюков. И хитро посмотрел на нас.
Стало ясно, что Димон –профи. Под ложечкой у меня засосало. А вдруг – оно?
Но меня волновало еще его, так сказать, человеческое лицо. Я спросила его про прошлое место работы – он стал объяснять что-то про железо, я перестала понимать и попросила: «Расскажи о своем самом успешном опыте, когда ты вместе с кем-то человеку помог. Ты ж техподдержка!» «О, – сказал Димон, – это будет посильнее вашей истории. Я видел Ленина».
«Брось!» – захохотала я и щелкнула пальцами по горлу. «Ни за что! – сказал Димон. – Я был трезв, как защитный экран монитора!» И дальше рассказал нам нечто совершенно невероятное.
– Работает в моем отделе, – начал Димон, – еще один технарь от Бога. Зовут Мика. Вызвал нас как-то шеф и говорит: «Ну, ребята, такие дела, надо одному деду компьютер установить. Важное дело». И мнется так, в глаза не смотрит. Вообще-то мы здесь для другого приставлены, но, судя по лицу шефа, он такое дело никому другому доверить не решается. Я говорю: «А что это за дед-то?» «А, – говорит шеф, принимая подозрительно административный вид, – обычный такой дед, ничего особенного, старых взглядов придерживается, как все, но вот идеи у него какие-то про компьютерную графику и анимацию. И пенсия большая, судя по размеру заказа. И запросы... Короче, на месте все установите – он сказал, что лично за всем проследит».
У Мики были свои планы на сегодня, поэтому он застыл, прикидывая, как должен выглядеть анимационный дед и сколько времени он у нас пожрет на свои дела. Шеф испугался, что Майкл засбоит и забубнил строгой скороговоркой: улица такая-то, дом, подъезд, квартира... Потом сделал паузу и выдохнул на максимальном серьезе: «ФИО жильца – Владимир Ильич Ленин». Так и сказал: «ФИО». Мика молча уставился на шефа, но шеф сделал такое лицо, что я все понял и сказал: «Поедем, что ли?» Мика тоже все понял, кивнул и взял адрес.
Я сказал: «Относись к этому, как к этнографической поездке. Считай, что сейчас ночь, ты нашел деда по сети, у тебя под рукой кофе, и ты готовишься к приятной беседе». Мика идею воспринял и повеселел, потом вынул из ящика диктофон и сказал: «Партзадание – записать речь товарища Ленина».
Доехали мы быстро и за разговорами об очередном хаке я в дороге вообще забыл, к кому мы едем. И пока звонили, еще ругались про Мелкомягкий, который вчера... На звонок вышел – о, Боже, я уже историю КПСС в универе не застал, но портрет помню хорошо. После первого шока меня одолел гомерический хохот, который я постарался скрыть за активным поиском розеток. На Мику я боялся даже взглянуть, понимая, что мы тут же войдем в резонанс, а уходить уже жалко. Деду я отвечал на дурак, бессознательно хватаясь за какие-то его слова. Сейчас помню только, что он вполне радушно поприветствовал нас, сделал handshake и начал дверь открывать пошире, что-то говорить. Вот тогда в динамике мумиальный эффект немного смазался.
Микки тоже явно заинтересовался виртуальным образом нашего детства, сдержанно заулыбался и поволок башню и глаз в облюбованный мною и, видимо, одобренный дедом угол. Я внес кейборду и мы занялись дедовой машинкой. Постепенно я отвлекся на компухтер, немного успокоился и стал способен к наблюдениям.
Дед слегка блинковал: повернется так – вроде Ленин, развернется по-другому – вроде и не совсем Ленин. Когда Мика всупонил в коробок второй алтын и начал совать в него блины, дед понял, что возня с железом от него особенного участия не потребует – и расслабился. Он явно решил, что нас надо просветить и направить, и, доверяя компьютерному пролетариату черновую работу по установке компа, закартавил о генеральной линии: «Происходящая сегодня компьютеризация представляет очень важное явление. В последнее время я как никогда плотно занимаюсь этими проблемам. Всегда только писал, а тут вот стал читать. И что же я выяснил, товарищи?»
«Стоп», - сказала я. «Дизастер. Я не понимаю половину слов, которые ты произносишь».
- А это важно? – спросил он.
- Нет, - сказала я, поглядев на экран, где светились два окна со свежесваянными сайтами.
- Тогда я продолжаю, - парировал он. - Я вспомнил про диктофон и включил его. Мика вставил, наконец, карлсона в кейс, порезал диск и начал инстолить Горбатые Колхозные Форточки.
«В то время, как мы болтали о компьютерной культуре и ее соотношении с буржуазной культурой, факты преподнесли нам цифры, показывающие, что даже и с буржуазной культурой дела обстоят у нас архи-слабо. Оказалось, что от всеобщей грамотности в этой области мы отстали очень сильно, и даже прогресс наш, по сравнению с царскими временами – я имею в виду период до1985 года, оказался слишком медленным».
Мика от неожиданности клацнул не той педалью, и Форточки развалились. «Дизастер», – сказал Микки и послал комп на три кнопки.
«Да! – подхватил дед. – Это служит грозным предостережением и упреком в адрес тех, кто витал и витает в эмпиреях "компьютерной культуры". Это показывает, сколько еще настоящей черновой работы предстоит нам сделать, чтобы достигнуть уровня обыкновенного цивилизованного государства Западной Европы. Это показывает, какая уйма работы предстоит нам теперь, чтобы на почве наших пролетарских завоеваний достигнуть действительно сколько-нибудь культурного уровня».
Мика проникся идеей «догнать и перегнать» Западную Европу и разаржевал деду пару новых гамов. Однако поломанные гамы оказались гнилыми, и комп зачах. Микки страйкнул пимпу, терпеливо перебутовался и грохнул гамы. «Поставь дедушке Ленину доктора Айболита, – посоветовал я. – Ясно, что через месяц здесь у него будет отменный глюкодром».

«Надо, чтобы мы не руководствовались этим бесспорным, но слишком теоретическим положением. Надо, чтобы на ближайшем народном собрании мы взялись за компьютерную культуру и практически», – откликнулся дед.
В ответ товарищ Майкл прикрутил Айболита праотцу российского пролетариата. Я хотел было спросить, почему до 1985 года у нас были царские времена и еще про имиджмейкера, который так классно подбирает Ленину текстуры, но тут Король Дров, с которым я возился, завис и я пропустил момент.
Дед посмотрел, как мы с Микой по очереди давим батоны, реанимируя его Пентюх, удовлетворенно крякнул и продолжил: «Работа, которая ведется теперь в области народной компьютеризации, вообще говоря, не может быть названа слишком узкой». Он говорил бойко, заправив руки за лацканы пиджака и изумляя качеством дикции при произнесении сложных и, в общем, космополитичных названий. Мике ленинский прононс тоже нравился и он начал шить деду какой-то крутой батничек.
«Делается очень немало для того, чтобы сдвинуть с места трудовую интеллигенцию и новых нэпманов, учреждения народного образования и торговли программно-аппаратным обеспечением. Но мы не делаем главного. Мы не заботимся или далеко не достаточно заботимся о том, чтобы поставить компьютерного профессионала, автора или специалиста, на ту высоту, без которой речи не может быть ни о какой культуре: ни о пролетарской, ни даже о буржуазной». При этих словах Альдус Пожмакер упал с дедова компьютера, мы переглянулись и начали инстолить его снова.
- Достаточно, - сказала я. – Я все поняла. Web-демон, ты нам нужен.
Алка все поняла и кинулась в двери, наперерез, чтоб Димон часом не вылетел туда. Окно ему перекрывала я.
- У меня же…, - начал Димон.
- Даю ФСЕ, что угодно. В пределах демонически разумного. Ну? – парировала я.
Алка заморгала выразительными голубыми глазами в слезах, и трепетно схватила гостя за руку. Гений поперхнулся и сказал, что подумает.
- Даю больше, - сказала я. Димон осел. Тогда Алка полезла целоваться. И гений пал.
Теперь у него есть две шапочки со словом «Мастер» – красный колпачок от меня и зеленая кепка от Алки. Колпак он надевает на Новый год. А в кепке мы его отправляем к клиенту: говорят, зеленый цвет расслабляет. И верно: после визитов Димона клиенты начинают к нам относиться с особой теплотой и доверием. К Рождеству мы подарили ему статуэтку Ленина, которую мой знакомый скульптор сваял из компьютерных запчастей. «Вот как все хорошо», – думаю я, кладя в Димонскую красную шапочку очередной корпоративный подарок на Новый год.