Его называли «последним оплотом классической школы», он был убежден, что Рафаэль – лучшее, что случилось в мировой живописи, а после история искусств свернула «куда-то не туда». Он учился у Жака-Луи Давида, себя считал гением, вершиной мастерства – истори
Его называли «последним оплотом классической школы», он был убежден, что Рафаэль – лучшее, что случилось в мировой живописи, а после история искусств свернула «куда-то не туда». Он учился у Жака-Луи Давида, себя считал гением, вершиной мастерства – истори
