button-pro-crown
PRO accounts for artists
check
Sales via Facebook and Instagram store
check
No ads on web pages
check
Artworks mailing lists
check
Sales of reproductions and digital copies
Leggi di più
button-pro-crown
PRO accounts for artists
arrow-toparrow-down
check
Sales via Facebook and Instagram store
check
No ads on web pages
check
Artworks mailing lists
check
Sales of reproductions and digital copies
Leggi di più

Друзья: Валентин Серов – Константин Коровин

Истории верной, трогательной, всепрощающей, подчас непростой, а иногда и труднообъяснимой дружбы между художниками в сериале «Артхива».
Друзья: Валентин Серов – Константин Коровин
Сложно представить себе двоих более непохожих друг на друга людей, чем Валентин Серов и Константин Коровин. Немногословный, внешне угрюмый, неторопливый и основательный Серов. И Коровин — весельчак, баловень, экстраверт: казалось бы, эти двое были обречены как минимум, на взаимную неприязнь. Но они сошлись — волна и камень, стихи и проза, лед и пламень. И вскоре, подобно пушкинским персонажам, сделались неразлучны — «Серовин» — называл их Савва Мамонтов, чтобы не тратить понапрасну лишних слов.

Серов и Коровин познакомились в 1884 году в Школе живописи. Серову было тогда 19, Коровину — 23. В те времена они часто встречались в поместье Мамонтова в Абрамцеве.

  • Валентин Серов. Зима в Абрамцеве. Церковь. 1986.
  • Константин Коровин. Речка Воря. Абрамцево. 1980-е.

По многочисленным мемуарам абрамцевский дом Мамонтовых представляется эдаким волшебным дворцом, где добрые эльфы днем и ночью пели, плясали, рисовали картины, вышивали гладью и расписывали керамику в атмосфере нескончаемого праздника и всеобщей любви. Реальность, разумеется, не была столь похожа на сказку: хозяева этого, безусловно, гостеприимного дома не могли любить всех своих гостей одинаково. Савва Иванович, при всей своей доброте, нет-нет, да и проявлял «купеческий» норов, особенно с теми, кого недолюбливал. К примеру, мог при всех осадить привычно потянувшегося к графину Врубеля: «Это вино не для вас — слишком дорогое».

И у Серова с Коровиным были в Абрамцеве разный статус и не вполне равные права. Серов, часто живший здесь еще ребенком, любил Мамонтовых больше, чем биологических родителей, и для них был практически сыном. В Абрамцеве он был дома. Коровин был желанным, но все-таки гостем. И если Савва Иванович «Костеньку» любил, то его жена — Елизавета Григорьевна — держала дистанцию: слишком уж порывист, несерьезен, «богемист».
Читайте в Артхиве: «Усадьба Абрамцево в лицах и судьбах» (часть 1, часть 2)

Уже в позднем младенчестве Серов исколесил пол-Европы. В четыре года в Швейцарии он катался на ньюфаундленде Рихарда Вагнера. В девять Тургенев спасал его от дурного влияния парижских проституток. В десять Серов уже учился рисованию у Ильи Репина — старого друга его отца (к слову, знаменитого композитора).
Коровин был выходцем из другой среды.

Сын обнищавшего купца, он рос в деревне. Спорам об искусстве и мучительным творческим поискам он предпочитал охоту или рыбалку, простые удовольствия, к которым прикипел еще в детстве. Уже будучи известным художником, в моменты кризиса, он не раз будет сбегать с ружьем от неоконченных заказов в какую-нибудь загородную глушь. Или же, забросив холсты и кисти, стрелять по московским дворовым крысам.

Казалось бы, Серов должен был счесть Коровина простоватым и сойтись в Абрамцево с кем-то более подходящим ему, если не по темпераменту, то в плане серьезности намерений — а хоть бы и с Михаилом Нестеровым. Но вышло ровно наоборот. Серов и Коровин как-то сразу сблизились. Нестерова они сторонились и звали за глаза «трехлобым».

Дивный этот союз прекрасно иллюстрировал расхожий стереотип о том, что противоположности притягиваются: на первый взгляд, «Серовин» целиком состоял из противоречий.

Серов был аскетом. По свидетельствам близких, он был совершенно равнодушен к бытовым аспектам жизни. Нужду он переносил стоически, а заработать старался, лишь чтобы обеспечить семью. Коровин любил роскошь, красивые жесты и красивые вещи, покупал драгоценности, у него было великое множество перстней и колец (для некоторых он сам рисовал эскизы). Он искренне недоумевал по поводу того, что его друг равнодушен к такого рода побрякушкам. И — раз уж сам Серов такой «утюг» — дарил дорогие броши его жене.

Серов одевался с иголочки, был всегда опрятен, ухожен и свеж. Коровин обычно выглядел так, словно его только что разбудили: волосы в беспорядке, борода и усы всклокочены, между брюками и жилетом надувается парусом рубашка. Щегольскую небрежность Коровин подсмотрел у своего кумира — тенора Анджело Мазини. Однако в его исполнении щегольская небрежность плавно переходила в обыкновенную неряшливость.

Серов слыл «великим молчальником», именно поэтому его слова всегда имели вес. Кто-то однажды пошутил, что в компании Серов бывал настолько тихим незаметным, «что на него можно было сесть». Коровин без умолку шутил, балагурил, пел. Он был великолепным рассказчиком. «Блестящий импровизатор» — говорили о нем те, кто не хотел сказать прямо: «Не дурак приврать». Случалось, он нес совершеннейшую дичь с очень серьезным видом, к примеру, утверждал, что в русско-японской войне победят японцы, так как у них «кишки на четырнадцать аршин длиннее».

Серов был примерным семьянином, образчиком моногамии. Коровин был несчастлив в браке, и хотя он не афишировал своих романов на стороне, они не были редкостью.

Серов писал медленно, мог превратить работу над чьим-нибудь портретом в нескончаемый марафон, одинаково изнурительный и для модели, и для него самого. За медлительность он ругал себя «копуном», а еще почему-то «лошадью». Но никогда не сдавался, работал до тех пор, пока ему не удавалось точно ухватить самую суть — будь то солнечные блики или характер какой-нибудь купчихи. Серов был патологически честным и прямым человеком, он очень дорожил своей правдой.
Opere consigliate
Sergey Svyatchenko. Successful riddles II
Successful riddles II
1994, 90×110 cm
$4 737
Originale
Andrew Lumez. Un raggio di luce nell'oscurità
  • Pubblicità
Un raggio di luce nell'oscurità
2020, 40×50 cm
$150
Originale
Andrew Lumez. Jack Frost
  • Pubblicità
Jack Frost
2017, 50×60 cm
$250
Originale
Vasilisa Sergeevna Nechitailo. «Лето красное»
  • Pubblicità
«Лето красное»
130×130 cm
Sergei Borisovich Krivonogov. The streets of sunny Tuscania. Italy
  • Pubblicità
The streets of sunny Tuscania. Italy
2019, 30×24 cm
$400
Copy
€100
Digital copy
Copies
€100
Digital copy
Natalia Priputnikova. Guitar
  • Pubblicità
Guitar
2020, 60×45 cm
$218
Originale

Коровина не зря прозвали первым русским импрессионистом — его интересовала не суть, а настроение. Еще в училище он объяснял преподавателям: «Вы видите бревна, стекла в окне, деревья. А для меня это краски только. Мне все равно что — пятна». Он старался рисовать так, «как Мазини пел»: порывисто, эмоционально, не ремеслом, а богоданным талантом.

  • Валентин Серов. Портрет
    Портрет – реалистичный жанр, изображающий существующего в действительности человека или группу людей. Портрет - во французском прочтении - portrait, от старофранцузского portraire — «воспроизводить что-либо черта в черту». Еще одна грань названия портрет кроется в устаревшем слове «парсуна» — от лат. persona — «личность; особа». Читать дальше
    итальянского певца Анджело Мазини. 1890.
  • Константин Коровин. Портрет
    Портрет – реалистичный жанр, изображающий существующего в действительности человека или группу людей. Портрет - во французском прочтении - portrait, от старофранцузского portraire — «воспроизводить что-либо черта в черту». Еще одна грань названия портрет кроется в устаревшем слове «парсуна» — от лат. persona — «личность; особа». Читать дальше
    итальянского певца Анджело Мазини. 1890.
Однажды, работая над декорациями к очередной постановке Частной оперы Мамонтова, Коровин внезапно отлучился из мастерской по какому-то делу. Его помощники, обрадовавшись неожиданной передышке, крепко выпили. В процессе кто-то разбил горшок с белилами. Вернувшись утром накануне премьеры, Коровин обнаружил, что по готовому пейзажу растеклась громадная белая лужа. И тотчас превратил ее в гирлянды белых магнолий. Публика, критики, Мамонтов — все были в восторге от стремительной коровинской импровизации.

Но главный — разительный — контраст состоял в том, что Серов по большей части был сумрачен и несчастен, а Коровин — энергичен и заразительно весел. Серов часто задумывался о природе своей тоски и не находил ответов. Коровин никогда не унывал.

Монархи, Великие князья, тайные советники, серые кардиналы, светские прелестницы, публика, коллеги, ямщики, половые — все уважали Серова. С ним считались, перед ним преклонялись, знакомством с ним гордились. Коровина — просто любили.

Само собой, между друзьями было куда больше общего, чем казалось со стороны. У сурового, совершенно несмешного Серова было завидное чувство юмора. И если уж он решал пошутить, получалось очень эффектно. В то же время Коровин — весельчак, балагур, человек-праздник — был куда сложнее, чем старался казаться. На его долю выпало немало испытаний. Его отец, не сумев смириться с банкротством, покончил с собой. Его первенец умер в младенчестве — не в последнюю очередь из-за нищеты (не хватало денег на еду и лекарства). Коровин винил себя, чувство вины не позволяло ему бросить жену, которую он давно разлюбил.

Сохранять веселый легкий нрав стоило ему немалых усилий. Его работы, казавшиеся современникам поверхностными и легкомысленными, были своеобразной терапией — стеной, которой художник отгораживался от горестей повседневной жизни. Обычно открытый и разговорчивый Коровин не распространялся о своих невзгодах. Такого Коровина — несчастливого, обиженного жизнью — окружающие не знали. Серов знал. В отличие от Серова, Коровин легко сходился с людьми, легко заводил друзей. Но ни Врубелю, ни Шаляпину, ни своему учителю Поленову он на судьбу не жаловался. Выслушивать жалобы было эксклюзивной привилегией Серова. В такие моменты Коровин приходил к Серову с черного входа, вызывал друга на лестницу — никто другой не должен был этого слышать.
Чуть ли не с момента знакомства Серов и Коровин сделались неразлучны. Время от времени, они вместе работали. Иногда вместе путешествовали. А после того, как к мастерской Коровина на Долгоруковской улице в Москве пристроили отдельную комнату — специально под мастерскую Серова — практически вместе жили.

При столь тесном контакте не могло обойтись без творческого влияния. Но — вот сюрприз — оно было, скорее односторонним, причем поддавался ему обычно несгибаемый монолитный Серов. Оно заметно в эскизах, сделанных во время совместного северного путешествия художников. И, разумеется, в знаменитом портрете Коровина, написанного в той самой мастерской на Долгоруковской. Рядом с Коровиным Серов, случалось, давал слабину, оттаивал, становился тоже чуть-чуть импрессионистом. И иногда — нечасто — бросив работу, тоже палил по дворовым крысам из Костиного ружья.



Легкость, с которой Коровин старался писать и жить, его стремление к радости были заразительны. Сумрачный Серов находил в своем неунывающем друге то же «отрадное», что и на полотнах итальянских мастеров.

Что касается влияния, которое Серов оказывал на Коровина, оно ограничивалось записями в дневниках. Посмотрев на работы друга, Коровин, бывало, писал что-нибудь наподобие «нужно вернее ухватывать натуру». Но вскоре его собственная натура брала свое и вместо бревен и стекол в окне снова загорались краски, пятна, настроение.
  • Валентин Серов. Зимой. 1898.
  • Константин Коровин. Зимой. 1894.
Соперничать с Серовым на равных Коровин даже не пытался. Он отдавал себе отчет в том, что в этой компании он всегда будет вторым. И это был еще один важный аспект этой непотопляемой дружбы. Зависть, творческая ревность, соревновательный дух — всего этого Коровин был напрочь лишен.

В свою очередь, суровый правдолюб Серов прощал своему другу то, что не простил бы другим — определенную ветреность, некоторую безответственность, мягкотелость, податливость политических (или каких-либо еще) убеждений.
Recommended exhibitions and views
Коровин пережил Серова почти на 30 лет. В 1911-м — в год смерти друга — ему исполнилось 50. Юбилей Коровин не отмечал — без Серова праздновать было незачем.


Автор: Андрей Зимоглядов

Главная иллюстрация: Слева направо в коллаже: Илья Репин. Портрет художника В. А. Серова. 1897. Далее — фрагменты работы Серова, фото Коровина, фрагмент работы Коровина
Артхив: читайте нас в Телеграме и смотрите в Инстаграме