Mary
Cassatt

Всегда считалось, что Эдгар Дега создал свои ошеломляющие картины танцоров, работая за кулисами и в репетиционных залах Парижской оперы. Но, как и балеты сами по себе, оказалось, что его закулисные шедевры были блестящей иллюзией. «Все его сцены в Опере – это фантасмагория», – сказал Анри Лойретт, бывший глава Лувра и музея Орсе в Париже.

Новая масштабная выставка «Дега в Опере» в музее Орсе показывает, что Дега вряд ли когда-либо делал зарисовки в театре, не говоря уже о кулисах. Несмотря на то, что «художник балерин» в течение почти сорока лет «пил гламур и грязь» Парижской оперы и её балета, этот социально неуклюжий интроверт оставался в основном в тени. Именно оттуда он наблюдал за танцовщицами и их хищными «покровителями», а также за матерями, которые часто сводили своих дочерей с богатыми и влиятельными мужчинами, говорит Лойретт.

На самом деле эксперты не смогли найти никаких доказательств того, что у Дега было право на проход за кулисы до позднего периода жизни. Вместо этого он создал «собственную Оперу... через фильтр памяти и воображения» в своей студии, нанимая танцовщиц оперы – её «маленьких крыс», как их называли, – в качестве моделей. Об этом Анри Лойретт рассказал агентству AFP.

«Его гениальность заключалась в том, что он создавал впечатление, будто вы находитесь там и наблюдаете за реальной жизнью», – подчеркнул главный куратор выставки «Дега в Опере». И добавил: «Вещи, которые кажутся более правдоподобными, чем реальные, были полностью придуманы, сконструированы из моментов, которые Дега увидел из своей ложи или места в первом ряду».

Дега сам признался в письме другу: «Я провёл столько этих танцевальных исследований, даже не видя их, что мне немного стыдно».

«Даже если он не побывал в этих местах, он создал реальность, которая кажется настолько правдивой, что она становится реальностью», – говорит сокуратор выставки Кимберли Джонс из Национальной галереи искусств в Вашингтоне, куда показ переедет в марте следующего года.

Выступление балерины Парижской оперы Виктории Анкетиль на открытии выставки «Дега в Опере» в музее Орсе в Париже 9 октября 2019 года. Фото: Martin BUREAU / AFP

Хотя его коллеги-импрессионисты писали с натуры, Дега презирал их попытки передать реальность. «Мы видим то, что хотим видеть, – писал художник. – Это фальшивка, и эта фальшивка – искусство».

И все же его правдивые изображения танцоров и их страданий ради искусства стали причиной скандала в своё время.

Эдгар Дега, «Маленькая четырнадцатилетняя танцовщица» (1881). Национальная галерея искусств, Вашингтон

Его сверхреалистичная скульптура «Маленькая четырнадцатилетняя танцовщица», для которой позировала Мари ван Гётем (вероятно, попавшая со сцены прямо в бордель), была раскритикована как «ужасно уродливая [...] и отмеченная ненавистным обещанием каждого порока».

По словам Кимберли Джонс, по работе Дега можно сделать вывод, что он уважал пот и жертву танцовщиц. В то время как другие богатые люди пытались использовать их в качестве сексуальных игрушек, Дега «был джентльменом, никогда не был грубым и оскорбительным. Он не щипал их за ягодицы, все [отношения] были очень профессиональными».

Если они на что-то и жаловались, то лишь на долгие часы, которые им приходилось проводить перед мольбертом или блокнотом, чтобы художник мог увековечить каждый жест и позу их измученных тел.

Сокуратор Марин Кисиэль считает, что репутацию женоненавистника, которая зачастую преследовала Дега, он сам же и культивировал, чтобы «его оставили в покое».  На самом же деле, хорошо известно, что он долгое время поддерживал отношения с художницами вроде Мэри Кассат и Берты Моризо и даже защищал их, «чего нельзя сказать о большинстве его современников», – подчеркнула эксперт.

«Изображения танцовщиц, сделанные Дега, демонстрируют его нестандартное отношение к женскому телу и к их жизни. Он вытаскивает наружу их внутренних хищников и разоблачает ловушки, в которых оказались многие», – сказала Марин Кисиэль.

Кимберли Джонс считает, что сегодня Дега можно назвать «асексуалом или демисексуалом». «Я не думаю, что секс был важен для него. Он вложил всю свою страсть в искусство. Он был тяжёлым человеком, и мог быть жестоким. Но он был не столько женоненавистником, сколько мизантропом», – добавила она.

По словам искусствоведа, у Дега были близкие отношения с женщинами, многие входили в число его друзей, но «в этом не было никакой физической составляющей».

Посвятив значительную часть своей жизни Парижской опере, Дега, похоже, навсегда покинул её в 1892 году. Хотя ему никогда не нравилось позолоченное здание и интерьеры Оперá Гарнье в стиле Прекрасной эпохи, причиной ухода стала опера Вагнера «Буря и натиск». «Художник был довольно патриотичен, а Вагнер нелестно отзывался о Франции во время франко-прусской войны 1870 года, которую выиграла Германия», – рассказывает Анри Лойретт.

Но опера оставалась ведущей темой у Дега даже когда он начал терять зрение, «и оставалась в его творчестве до конца». «Опера была для Дега была тем же, чем остров Таити был для Гогена», – заключил искусствовед.



По материалам AFP