Гутенберг, Дюрер, Кранах и другие творцы новой эры. Секреты первопечатников раскрывает уникальная выставка
Как создавались первые печатные книги и кто поначалу раскрашивал иллюстрации? Какие сюжеты выбирали издатели 500 лет тому и кому платили больше — художнику или граверу? Какие книги дарили на свадьбу невестам, кто изобрел шрифт «антиква» и когда появились первые «гиперссылки»? Для чего нужны застежки на фолиантах и чем схожи опасения читающей публики в XV и XXI веке? Беседуем с экспертом из Эрмитажа, куратором масштабного выставочного проекта «Библия Гутенберга: начало нового времени».
До 16 июня в Ивановском зале Российской государственной библиотеки можно увидеть экспозицию, посвященную Библии, изданной в 1455 году Иоганном Гутенбергом, — книге, с которой начинается история книгопечатания. Куратор проекта, научный сотрудник отдела западноевропейского изобразительного искусства Государственного Эрмитажа Светлана Мурашкина рассказала «Артхиву» об уникальных экспонатах, историческом контексте, условиях хранения книжных раритетов и о том, почему книгам не грозит исчезновение в цифровую эпоху.
— Светлана Викторовна, как и когда возникла идея организации этой выставки?
— Основных причин было две. Во-первых, в 2018 году исполнилось 550 лет со дня смерти Иоганна Гутенберга. Эту дату широко отмечали в Европе — были организованы выставки, мероприятия, конференции, и в России мы не могли обойти вниманием эту годовщину.
— Светлана Викторовна, как и когда возникла идея организации этой выставки?
— Основных причин было две. Во-первых, в 2018 году исполнилось 550 лет со дня смерти Иоганна Гутенберга. Эту дату широко отмечали в Европе — были организованы выставки, мероприятия, конференции, и в России мы не могли обойти вниманием эту годовщину.
Вторая немаловажная причина — желание показать Библию Гутенберга, которая хранится в Российской государственной библиотеке, но которая не демонстрировалась широкой публике. Это трофейная Библия, она была вывезена из Лейпцига в 1945 году, и настало время ее показать, потому что это важнейший артефакт своей эпохи. Выставка, по задумке руководителя проекта Натальи Самойленко, максимально понятна любому зрителю, не только специалисту.
— В чем уникальность Библии Гутенберга — экспоната, представленного в РГБ?
— Библия Иоганна Гутенберга — это начало новой эпохи. Его изобретение — это печать наборными литерами, он пытался придумать средство механического размножения рукописных книг. Гутенберг понимал, что книги нужны, причем в большом количестве, но переписывать их долго и дорого, поэтому необходимо придумать какой-то способ механизировать этот процесс. Ему пришла в голову идея, что страницу можно набирать из отдельных букв — литер, — но придумать было проще, чем сделать. Литера — это металлический брусочек, на торце которого находится рельефное изображение буквы. Литеры должны быть стандартными, для этого потребовалось разработать специальное словолитное устройство. Гутенбергу понадобилось много времени, и он решал целый комплекс задач: и с печатным станком, и с выбором металла, и с конструкцией словолитного устройства. Конечно, он не сразу стал печатать Библию, начал с более дешевых и простых вещей — учебников грамматики, календарей, индульгенций. Но издание Библии было для Гутенберга принципиальным шагом, так как это была главная книга, самая востребованная. Потренировавшись, он подошел к этому делу с большой ответственностью и хорошей подготовкой. И она стала очень известной: о том, что Библия Гутенберга попала ему в руки, в своей переписке в 1455 году упоминает кардинал Пикколомини, будущий папа Пий II. Еще такой важный момент: Гутенбергу нужно было создать прецедент. Ведь Библия — это священная книга, и, как считали раньше, когда писец ее переписывал, он вкладывать в нее свою душу, этот процесс был деянием рук человеческих. А тут какая-то машина за человека всю работу делает, можно ли дозволить машине печатать Книгу книг? И когда всё получилось — издание было роскошным, печать четкой, — это стало доказательством успешности новой технологии. И все бросились печатать книги, процесс пошел с такой скоростью, которая и не снилась Гутенбергу.
— Библия Иоганна Гутенберга — это начало новой эпохи. Его изобретение — это печать наборными литерами, он пытался придумать средство механического размножения рукописных книг. Гутенберг понимал, что книги нужны, причем в большом количестве, но переписывать их долго и дорого, поэтому необходимо придумать какой-то способ механизировать этот процесс. Ему пришла в голову идея, что страницу можно набирать из отдельных букв — литер, — но придумать было проще, чем сделать. Литера — это металлический брусочек, на торце которого находится рельефное изображение буквы. Литеры должны быть стандартными, для этого потребовалось разработать специальное словолитное устройство. Гутенбергу понадобилось много времени, и он решал целый комплекс задач: и с печатным станком, и с выбором металла, и с конструкцией словолитного устройства. Конечно, он не сразу стал печатать Библию, начал с более дешевых и простых вещей — учебников грамматики, календарей, индульгенций. Но издание Библии было для Гутенберга принципиальным шагом, так как это была главная книга, самая востребованная. Потренировавшись, он подошел к этому делу с большой ответственностью и хорошей подготовкой. И она стала очень известной: о том, что Библия Гутенберга попала ему в руки, в своей переписке в 1455 году упоминает кардинал Пикколомини, будущий папа Пий II. Еще такой важный момент: Гутенбергу нужно было создать прецедент. Ведь Библия — это священная книга, и, как считали раньше, когда писец ее переписывал, он вкладывать в нее свою душу, этот процесс был деянием рук человеческих. А тут какая-то машина за человека всю работу делает, можно ли дозволить машине печатать Книгу книг? И когда всё получилось — издание было роскошным, печать четкой, — это стало доказательством успешности новой технологии. И все бросились печатать книги, процесс пошел с такой скоростью, которая и не снилась Гутенбергу.
Библия Иоганна Гутенберга, напечатанная в 1455 г. в Майнце
— Первопечатные книги — это произведения искусства: расскажите, пожалуйста, о первопечатных иллюстрациях и создававших их художниках.
— Нужно сказать, что Гутенберг ориентировался на рукописную книгу и размышлял над тем, как привнести в печатную книгу цвет, без которого немыслима книга рукописная. В Библии Гутенберга видно, как на первых страницах он пытается впечатывать красные строки. Процесс, видимо, выглядел так: печатался черный текст, потом страницу доставали, набирали отдельно красный текст и снова печатали — в два этапа. Но это, видимо, оказалось настолько сложно и долго, что от этого отказались уже после первых страниц. Красные рубрики в Библии вписаны от руки, и все иллюстрации выполнены вручную. Вообще раньше часто случалось так, что иллюстрации заказывал человек, купивший книгу; не обязательно она покупалась уже иллюстрированной. Хозяин книги мог заказать художнику ее украшение. Но буквально через пять лет после начала книгопечатания в изданиях Альберта Пфистера впервые появляются иллюстрации, созданные тем же способом, что и печать, — то есть гравюры. Пфистер догадался, что можно вставлять деревянную доску с вырезанной картинкой прямо в текст с буквами. И гравюра на дереве — или ксилография , высокая печать — занимает свое место в книжной иллюстрации.
— Нужно сказать, что Гутенберг ориентировался на рукописную книгу и размышлял над тем, как привнести в печатную книгу цвет, без которого немыслима книга рукописная. В Библии Гутенберга видно, как на первых страницах он пытается впечатывать красные строки. Процесс, видимо, выглядел так: печатался черный текст, потом страницу доставали, набирали отдельно красный текст и снова печатали — в два этапа. Но это, видимо, оказалось настолько сложно и долго, что от этого отказались уже после первых страниц. Красные рубрики в Библии вписаны от руки, и все иллюстрации выполнены вручную. Вообще раньше часто случалось так, что иллюстрации заказывал человек, купивший книгу; не обязательно она покупалась уже иллюстрированной. Хозяин книги мог заказать художнику ее украшение. Но буквально через пять лет после начала книгопечатания в изданиях Альберта Пфистера впервые появляются иллюстрации, созданные тем же способом, что и печать, — то есть гравюры. Пфистер догадался, что можно вставлять деревянную доску с вырезанной картинкой прямо в текст с буквами. И гравюра на дереве — или ксилография , высокая печать — занимает свое место в книжной иллюстрации.
Первой иллюстрированной книгой издателя Иоганна Цайнера стал трактат Джованни Боккаччо (1313−1375) «О знаменитых женщинах». Напечатанное в Ульме в 1473 году издание отличает изящество оформления.
Рассказы Боккаччо повествуют о судьбах 106 мифологических и реальных героинь. В них действуют персонажи античных мифов, греческой, римской, восточной истории и прославленные средневековые женщины. Здесь можно встретить Еву, Афродиту, Медею, Елену Прекрасную, Сафо, Лукрецию, Семирамиду, Клеопатру, папессу Иоанну. Из 76 иллюстраций только первая отсылает к библейской истории — это большой инициал «S» в виде змея-искусителя, украшающий начало кодекса.
В то время существовала и гравюра на меди, но медную доску невозможно было отпечатать вместе с книжной страницей. Гравюра
на дереве была грубее, чем на меди, и ее автора, как правило, не обозначали — она была анонимной. Картинку на деревянной доске рисовал художник, а потом отдавал ее резчику. И этот резчик мог быть более умелым или менее, он мог точно передать замысел художника, а мог его исказить. И поэтому художники никогда не подписывали гравюры на дереве: это, скорее, ремесленная вещь.
Мы знаем, что работа резчика оценивалась в 3−4 раза дороже, чем работа художника.
Мы знаем, что работа резчика оценивалась в 3−4 раза дороже, чем работа художника.
Молитвенник на старонемецком языке, 112 листов. Напечатан в Германии на пергамене. На листе 108 указано имя папы Александра VI, умершего 18 августа 1503 года, что позволяет датировать раритет.
Издание имитирует рукописную книгу. Ксилографические иллюстрации и инициалы раскрашены от руки акварелью так, чтобы не было видно напечатанных контуров (т.н. «миниатюрированная гравюра»). Использовано твореное золото. Бордюры сделаны под влиянием нидерландских рукописных книг, где растительный орнамент, птицы, насекомые, — всё имеет символическое значение.
Ранние картинки в книжках наивные, грубоватые — понятные даже для тех, кто не умел читать, так как печатные книги предназначались в том числе для простого народа. Гравюры раскрашивались вручную.
В 1484 и 1485 годах в Ульме появились три издания восточного сборника назидательных притч — «Книги премудрости древних мудрецов». Она имела невероятный успех как на Востоке, так и на Западе, была переведена на 60 языков. Латинская редакция Иоанна де Капуа (XIII век) послужила основой для немецкого перевода, сделанного Антоном фон Пфорром. Действующими лицами басен являются животные, наделенные человеческой речью и человеческими страстями. Притчи, раскрывающие вечные темы, — обман, зависть, злорадство, неверность, легкомыслие, гнев, — были написаны индийским брахманом Бидпаем для поучения знатных юношей. Немецкий же перевод был рассчитан на самую широкую аудиторию, поэтому издание было снабжено множеством иллюстраций. Гравюры занимают целую полосу, превращаясь в самостоятельные произведения. Передача пространства посредством ясного разграничения планов, четкие контуры, строгая штриховка, передающая ощущение объема, — черты, появляющиеся впервые в изданиях подобного «народного» типа. Это издание напечатано в Ульме в типографии Леонарда Холле в 1484 году.
Постепенно изображения становятся более изысканными и качественными: над ними начинают работать художники, чьи имена нам известны. К примеру, по поводу издания «Всемирной хроники» Гартмана Шеделя сохранился уникальный документ — договор издателя с художником. Мы знаем всех, кто участвовал в издании хроники, а также то, что художники, возглавлявшие мастерскую, были на паях с издателем и делили с ним прибыль.
Согласно этому договору, художники обязаны были делать макет каждой страницы и хранить коммерческую тайну, чтобы конкуренты не выпустили пиратскую копию, что часто случалось.
Очень дорого стоил набор шрифтов, не все могли себе его позволить, и многие брали в аренду. Дорогие гравюрные доски также часто переходили из издания в издание — одни и те же иллюстрации нередко использовали для разных сюжетов.
Согласно этому договору, художники обязаны были делать макет каждой страницы и хранить коммерческую тайну, чтобы конкуренты не выпустили пиратскую копию, что часто случалось.
Очень дорого стоил набор шрифтов, не все могли себе его позволить, и многие брали в аренду. Дорогие гравюрные доски также часто переходили из издания в издание — одни и те же иллюстрации нередко использовали для разных сюжетов.
«Всемирная хроника» Гартмана Шеделя (1440−1514) открывает новый этап в в развитии иллюстраций исторических книг: это самое богато иллюстрированное издание XV века. Напечатано в Нюрнберге в типографии Антона Кобергера в 1493 году.
Книгу украшают около 2 тысяч сюжетов: виды городов, портреты исторических деятелей, эпизоды из жизни святых, астрономические явления, реальные и легендарные события. Гравюры были созданы в мастерской нюрнбергских художников Михаэля Вольгемута, учителя Альбрехта Дюрера, и Вильгельма Плейденвурфа. Примечательно, что их имена упоминаются в колофоне: книжная иллюстрация до того оставалась анонимной. Для создания 1809 иллюстраций хватило 645 гравюр: одно и то же клише служило для разных образов.
В уже упомянутом договоре издателя с художниками указано, что в обязанности иллюстраторов кроме изготовления гравюр входила и разработка макета книжной страницы. Облик книги был тщательно продуман. Одинаковые изображения никогда не встречаются на одном развороте, приведены в согласие все элементы книжной страницы: шрифты, инициалы, орнаменты, расположение иллюстраций.
В уже упомянутом договоре издателя с художниками указано, что в обязанности иллюстраторов кроме изготовления гравюр входила и разработка макета книжной страницы. Облик книги был тщательно продуман. Одинаковые изображения никогда не встречаются на одном развороте, приведены в согласие все элементы книжной страницы: шрифты, инициалы, орнаменты, расположение иллюстраций.
Особое место на выставке занимают гравюры на дереве Дюрера из серии «Апокалипсис», предоставленные ГМИИ им. А.С. Пушкина, которые сам художник в дневниках называл «Большой книгой». Дюрер на этих гравюрах ставит свою монограмму — «АД», его работы уже не были анонимными, так как мастер осознавал их масштаб.
Альбрехт Дюрер. «Вавилонская блудница», 1497−1498
Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина
Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина
Его гравюры технически очень сложно сделаны по тональности: используя разнообразную штриховку, он создает объем и пространство. Эти гравюры уже не надо было раскрашивать. Считается, что именно с Дюрера приходит понимание ценности черно-белого искусства — графики, и печатная книга становится монохромной. Сама гравюра
становится более изысканной — художник выводит технику ксилографии на уровень высокого искусства.
Дюрер был первым гравером, который работал и с гравюрой на дереве, и на меди.
Гравюра на меди предназначалась для ценителей-знатоков, а на дереве — была лубком для народа. В гравюру на дереве он переносит те технические способы, которые до этого применялись только на меди: сложные линии, перекрестную штриховку. И с этого момента иллюстрация в печатной книге занимает очень солидное место. «Апокалипсис» стал для обращавшихся к этой теме мастеров эталоном. Правда, с началом книгопечатания рукописные книги исчезли — их было немало в великосветских библиотеках: королевских, княжеских. Например, герцог Федерико де Монтефельтро говорил, что никогда в жизни не возьмет в руки печатную книгу, только рукописную — такой вот аристократический снобизм. Но парадокс в том, что даже художники, которым заказывали миниатюры для рукописных книг, писали их, ориентируясь уже на напечатанный Дюрером «Апокалипсис».
Дюрер был первым гравером, который работал и с гравюрой на дереве, и на меди.
Гравюра на меди предназначалась для ценителей-знатоков, а на дереве — была лубком для народа. В гравюру на дереве он переносит те технические способы, которые до этого применялись только на меди: сложные линии, перекрестную штриховку. И с этого момента иллюстрация в печатной книге занимает очень солидное место. «Апокалипсис» стал для обращавшихся к этой теме мастеров эталоном. Правда, с началом книгопечатания рукописные книги исчезли — их было немало в великосветских библиотеках: королевских, княжеских. Например, герцог Федерико де Монтефельтро говорил, что никогда в жизни не возьмет в руки печатную книгу, только рукописную — такой вот аристократический снобизм. Но парадокс в том, что даже художники, которым заказывали миниатюры для рукописных книг, писали их, ориентируясь уже на напечатанный Дюрером «Апокалипсис».
Альбрехт Дюрер (1471—1528). «Наставление к измерению циркулем и линейкой линий, плоскостей и объемных тел, составленное Альбрехтом Дюрером и напечатанное, с относящимися сюда рисунками на пользу всем любителям искусства в 1525 году». Издано в Нюрнберге в 1525 году.
Этот трактат стал единственной теоретической книгой, увидевшей свет при жизни Альбрехта Дюрера. Он был выпущен Иеронимом Андреа, резчиком и издателем, тесно сотрудничавшим с художником. Дюрер, отличавшийся редкой математической одаренностью, излагает в своем сочинении основы геометрии, перспективы, касается вопросов оптики, астрономии, теории орнамента и разрабатывает конструкцию букв алфавита.
Опираясь на трактат Луки Пачоли «О божественной пропорции», Дюрер предлагает вписывать буквы антиквы в квадрат, аналогично изображению витрувианского человека. На развороте показан способ начертания шрифта «антиква»: каждая буква вписана в квадрат, толщина основного штриха равна одной десятой стороны квадрата, соединительный штрих в три раза тоньше. Предложенные Дюрером конструкции шрифтов стали значительным вкладом в историю типографского дела.
Опираясь на трактат Луки Пачоли «О божественной пропорции», Дюрер предлагает вписывать буквы антиквы в квадрат, аналогично изображению витрувианского человека. На развороте показан способ начертания шрифта «антиква»: каждая буква вписана в квадрат, толщина основного штриха равна одной десятой стороны квадрата, соединительный штрих в три раза тоньше. Предложенные Дюрером конструкции шрифтов стали значительным вкладом в историю типографского дела.
— Скажите, какие еще экспонаты можно увидеть на выставке?
— Большая часть вещей, где-то две трети, вместе с Библией происходят из коллекции библиофила Генриха Клемма из Музея шрифта и книги в Лейпциге. Эта коллекция, которую составляют немецкие и итальянские книги, была привезена в СССР в 1945 году. Там в основном инкунабулы — книги, которые были изданы до 31 декабря 1500 года, и часть книг первой половины XVI века, которые называются палеотипами. Кроме этих книг мы подбирали экспонаты тематически, чтобы дополнить разделы.
— Большая часть вещей, где-то две трети, вместе с Библией происходят из коллекции библиофила Генриха Клемма из Музея шрифта и книги в Лейпциге. Эта коллекция, которую составляют немецкие и итальянские книги, была привезена в СССР в 1945 году. Там в основном инкунабулы — книги, которые были изданы до 31 декабря 1500 года, и часть книг первой половины XVI века, которые называются палеотипами. Кроме этих книг мы подбирали экспонаты тематически, чтобы дополнить разделы.
На фото — Библия: Священное писание на немецком языке в переводе Мартина Лютера. Издана в 1541 году в Виттенберге типографом и издателем Гансом Луффтом, известным «печатником Библий», при участии секретаря Лютера, теолога и переводчика, лютеранского священнослужителя Георга Рорера. Это отредактированное изданием Библии 1534 года — первого полного перевода Ветхого и Нового Завета на немецкий язык, сделанного Лютером. Иллюстрации для него были заказаны Мастеру MS, сотрудничавшему с Лукасом Кранахом Старшим. Их использовали в последующих вариантах Библии с заменой некоторых гравюр: Лютер сам отбирал сюжеты и композиции.
В этом экземпляре Библии гравюры раскрашены от руки акварелью, а на титульных листах имеются записи иллюминатора и указано его имя — Бальтазар Кинаст (Kynast). Это бесценный автограф — таковые встречаются крайне редко как в рукописных, так и в печатных книгах. Тут же на титульных листах есть и запись владельца: «Valten Herman//1545» (Вальтен Херман) — а значит, раскраска гравюр была сделана Бальтазаром Кинастом не позднее 1545 года. Этот иллюминатор прославился именно раскраской гравюр в изданиях Библии в переводе Мартина Лютера, что говорит о его реформаторских убеждениях.
Оффиций святой Марии Магдалины, богослужебная литургическая книга. Итальянская рукопись конца XV в., текст на латыни. Иллюминирован миниатюрой и инициалами, выполненными темперой, с применением пластинчатого и твореного золота. Инициал с вписанной в него миниатюрой — изображение монахини.
Изобретение книгопечатания — не заказ церкви и даже не заслуга немногочисленного академического сообщества. Книгопечатание появилось благодаря новому слою общества, сформировавшемуся в городах, — людям практического склада ума и делового взгляда на жизнь. Календари, листовки, памфлеты, индульгенции не хранили в библиотеках как великую драгоценность, они были дешевыми и одноразовыми, предназначенными для каждодневного использования. Нам сложно сегодня представить, каков был объем этой продукции: зачастую от огромного тиража чудом сохраняется один-два экземпляра. Но именно эти скромные листки раскрывают нам самую выразительную картину мира новых читателей.
Такова листовка «Признаки фальшивых гульденов, выпущенных в Нидерландах», изданная в Аугсбурге в типографии Иоганна Шёншпергера (ок. 1482 г.) для предотвращения хождения гульденов с пониженным содержанием драгоценных металлов. Текст листовки иллюстрирует гравюра на дереве с изображением 10 монет. В мире известно три экземпляра листовки.
Часовник-молитвенник для мирян. Французская рукописная книга последней четверги XV века. Иллюминирован миниатюрами, бордюрами и инициалами, выполненными темперой, с применением пластинчатого и твореного золота. Часовники — одни из самых распространенных книг XV—XVI веков, традиционный свадебный подарок невесте.
Подробный ответ Мартина Лютера на обвинения, выдвинутые против него в булле папы Льва Х «Exsurge Domine» в 1520 году. Издано в Лейпциге.
Заметки на полях показывают, как велась работа по подготовке проповеди и более подробному опровержению голословных обвинений папства. К отдельным словам и словосочетаниям опубликованного текста (отмеченным длинными штрихами) приводятся краткие комментарии, чаще всего — сокращенные по правилам той эпохи ссылки на стихи Библии или авторитетные сочинения древних богословов. По функции и оформлению эти заметки подобны «линкам» современного компьютерного гипертекста.
— На выставке обозначен интересный момент: оказывается, собиратели рукописных книг считали печатную книгу «ненастоящей», относились к ней с презрением, но боялись, что «настоящая» (рукописная) книга с изобретением книгопечатания умрет. А сегодня библиофилы опасаются, что электронные носители уничтожат бумажную книгу. Что вы думаете о судьбе печатной книги?
— Я думаю, что сохранится сама идея книги, идея распространения слова. Ситуация, в которой мы сегодня находимся, точь-в-точь повторяет ту, что была в XV веке. Потому что сейчас тоже время скачка — тогда всех обескуражил этот скачок, количество перешло в качество. Если лист рукописной книги писался несколько часов, то печатный выходил за 15 секунд. Это, конечно, сразу сказалось на скорости распространения информации, на зависимости людей от информации. И то же самое происходит сегодня — информации много, она очень быстро распространяется — многие растерялись от ее количества. Книг много, информации много — непонятно, что выбрать. Вот вроде бы ты открыл интернет и можешь столько всего узнать, а как выплыть в этом море информации, не утонуть? В XV веке люди переживали нечто подобное. Была у человека одна книга в жизни, он и читал ее. А тут тебе — десять, и разные: одна — травник по медицине, вторая — рассказ о путешествияхи т. д. И то прочитать хочется, и это, и другое, а голова-то всего одна! Мне кажется, нам просто никуда от прогресса не деться — как в XV веке как бы они ни собирали свои рукописные библиотеки, никуда было не спрятаться от наступающей новой эпохи. Конечно, бумажная книга останется, но мы будем также пользоваться и электронными изданиями. Мне кажется важным ьл, что остается информация. Вот, например, издается научная книга небольшим тиражом, который разойдется по библиотекам, а когда она выкладывается в интернет, то становится доступна всему миру.
— Я думаю, что сохранится сама идея книги, идея распространения слова. Ситуация, в которой мы сегодня находимся, точь-в-точь повторяет ту, что была в XV веке. Потому что сейчас тоже время скачка — тогда всех обескуражил этот скачок, количество перешло в качество. Если лист рукописной книги писался несколько часов, то печатный выходил за 15 секунд. Это, конечно, сразу сказалось на скорости распространения информации, на зависимости людей от информации. И то же самое происходит сегодня — информации много, она очень быстро распространяется — многие растерялись от ее количества. Книг много, информации много — непонятно, что выбрать. Вот вроде бы ты открыл интернет и можешь столько всего узнать, а как выплыть в этом море информации, не утонуть? В XV веке люди переживали нечто подобное. Была у человека одна книга в жизни, он и читал ее. А тут тебе — десять, и разные: одна — травник по медицине, вторая — рассказ о путешествиях
— Светлана Викторовна, каковы особенности хранения и экспонирования книжных раритетов?
— С бумажными книгами дело обстоит проще: если не случился пожар или наводнение, то в обычных условиях она лежит себе и лежит — понятно, что не надо перегибать корешки. Обратите внимание: на выставке все книги не полностью открыты, их поддерживают специальные подставки. К слову, многие в XV веке не верили, что бумажное издание может храниться долго. А вот живут книги по 500 лет — и ничего! С пергаменом сложнее. (Специалисты по истории и источниковедению используют термин «пергамен», не «пергамент». — прим. ред.).
Когда Гутенберг издавал Библию, из 180 экземпляров на бумаге были напечатаны 140−150, остальные — на пергамене. Так было принято: пергаменные книги преподносились высоким особам. Пергамен требует соблюдения определенных условий экспонирования. Он очень чувствителен к колебаниям влажности, его сразу начинает коробить, листы поднимаются. Вы обращали внимание на то, что у старых пергаменных рукописей всегда тяжелые обложки и застежки? Они удерживают листы в книге. А бумажным книгам застежки не нужны.
— С бумажными книгами дело обстоит проще: если не случился пожар или наводнение, то в обычных условиях она лежит себе и лежит — понятно, что не надо перегибать корешки. Обратите внимание: на выставке все книги не полностью открыты, их поддерживают специальные подставки. К слову, многие в XV веке не верили, что бумажное издание может храниться долго. А вот живут книги по 500 лет — и ничего! С пергаменом сложнее. (Специалисты по истории и источниковедению используют термин «пергамен», не «пергамент». — прим. ред.).
Когда Гутенберг издавал Библию, из 180 экземпляров на бумаге были напечатаны 140−150, остальные — на пергамене. Так было принято: пергаменные книги преподносились высоким особам. Пергамен требует соблюдения определенных условий экспонирования. Он очень чувствителен к колебаниям влажности, его сразу начинает коробить, листы поднимаются. Вы обращали внимание на то, что у старых пергаменных рукописей всегда тяжелые обложки и застежки? Они удерживают листы в книге. А бумажным книгам застежки не нужны.
Рукописный Бревиарий (богослужебная книга с текстами молитв, молитвословных распевов и т. п. ). Исполнен в женском доминиканском монастыре святой Катерины в Нюрнберге (1446, 1452 г. г.). Текст на латинском языке, на пергамене. На странице — инициал, выполненный руками монахинь.
— Когда мы монтировали экспозицию и внесли в Ивановский зал Библию Гутенберга, положили ее в витрину — книга отреагировала на изменения температуры, ее листы сразу поползли вверх. Пергамен как живой — кожа впитывает влагу. Потом температурный режим устанавливается, и книга «успокаивается». Поэтому на выставке все пергаменные издания демонстрируются в специальных герметичных витринах, а бумажные — в обычных.
Посетители выставки перед пергаменной Библией Гутенберга 1455 г. издания, хранящейся в Российской государственной библиотеке
— Возникла и такая проблема при подготовке выставки: мы подбирали вещи по смыслу, чтобы в витринах они тематически подходили друг другу. Но часть из них были бумажными, а часть — пергаменными, и их нельзя было выставлять вместе. Еще более сложный случай — когда сама книга бумажная, а перелет — пергаменный. Пришлось ломать голову, как нам и логику соблюсти, и условия хранения обеспечить.
