Рубенс и «рубенсизм»: Королевская Академия прослеживает влияние фламандца на художников от Веласкеса до Пикассо

Рубенса называли «Гомером от живописи», «принцем художников и художником принцев». Он оставил свой след в творчестве множества живописцев, а отголоски его работ можно найти в мексиканских церквях и на китайском фарфоре. Кураторы Королевской Академии художеств в Лондоне исследуют влияние великого фламандца на мировое искусство на выставке «Рубенс и его наследие: от ван Дейка до Сезана», которая проходит с 24 января по 10 апреля.

Суд Париса

Питер Пауль Рубенс

1639, 199×381 см

За что не любят Рубенса

Кажется, нет ничего, что Питер Пауль Рубенс (1577 — 1640) не мог сделать. Он не только оказал сильное влияние на таких своих современников, как ван Дейк, Рембрандт и Веласкес, но и установил стандарт того, каким должен быть художник: в равной степени образованным и талантливым. Рубенс был не просто плодовитым живописцем, но и дипломатом, шпионом, антикваром, общеевропейской светской персоной, с лёгкостью переезжавшим от двора ко двору.

Величайшего из северных художников периода Контрреформации долгое время рассматривали не иначе как агента влияния католического истеблишмента, опытного пропагандиста. Его обвиняли в том, что он заправлял «заводом живописи», выдавшем на-гора множество «студийных» работ, которых едва касалась рука мастера. Объектами нападок были и его богато изукрашенные религиозные композиции, где херувим сидел на херувиме, и «обнажёнки» с привкусом распутства. Современники критиковали Рубенса за искажение форм и обобщённые, лишённые индивидуальности лица, а Ван Гог считал его «поверхностным, пустым и пафосным».

Охота на тигров и львов

Питер Пауль Рубенс

1618, 253×319 см

Даже его сторонники добавляли в свои похвалы ложку дёгтя. Так, Делакруа заявлял, что Рубенс «поднимает планку достижимого для художников, доминирует над ними и потрясает своей свободой и бесстрашием», но также сравнивал его набитые фигурами картины с собраниями, где все говорят одновременно. А Раскин писал, что «масштаб его ума таков, что мир, наверное, раньше увидит нового Тициана или Рафаэля, чем нового Рубенса», но при этом характеризовал его как «прискорбно несерьёзного и неспособного на истинную страсть».

"Антверпенская пара": "Воздвижение креста"
"Антверпенская пара": "Снятие с креста"

Камень в Королевскую Академию

Тем не менее, вся эта критика не попадает в цель, потому как базируется на обобщении его потрясающих работ (а самый полный каталог его картин с кратким описанием насчитывает 22 тома). Рубенс писал нежные семейные портреты и чувственные ню , жестокие сцены сражений и лирические пейзажи, колдовал над религиозными сюжетами и аллегориями в новейшей истории.

«Такого понятия как „прототип Рубенса“ просто-напросто не существует. Его невозможно втиснуть в единый формат, а уже тем более — в одну выставку», — подчёркивает Майкл Проджер (Michael Prodger) из «Гардиан».

Поэтому Королевская Академия художеств решила подойти к Рубенсу как к первоисточнику для огромного количества других художников. Для британцев особое значение имеет его влияние на таких любимцев Туманного Альбиона как Гейнсборо, Констебл и Ландсир. «Возможно, в этом случае местные ценители перестанут относиться к фламандцу как к пропагандисту католических идей. Получилась выставка не сколь о Рубенсе, сколь о «рубенсизме», — пишет журналист.

П. Рубенс, "Возчики камней"
Т. Гейнсборо, "Собранный урожай, лежащий на повозке"

Коллега Проджера из Huffington Post Виктория Садлер (Victoria Sadler) упрекает кураторов, что в выставке Рубенса очень мало, собственно, Рубенса. «В экспозиции я насчитала около дюжины его картин», — пишет она.

В частности, её возмущает отсутствие оригинала «Низвержения падших ангелов в преисподнюю». В зале есть только один подготовительный набросок к этой удивительной работе. «Но она оказала большое влияние на Яна Бокхорста и Питера Класа Саутмана, чьи полотна висят рядом», — указывает блогер.

Фламандский художник, испанский шпион

С технической точки зрения Рубенс был фламандским живописцем, но его правильнее будет назвать общеевропейским художником. Свою карьеру он начал в гильдии живописцев в Антверпене, но его настоящее образование произошло в Италии, где он путешествовал с 1600 по 1608 годы (кстати, до конца жизни он подписывался на итальянский манер — Pietro Paolo Rubens, Пьетро Паоло Рубенс).

По поручению герцога Гонзага он побывал в Венеции, Флоренции, Генуе и Риме, копируя картины для своего патрона. На собственный стиль Рубенса наложили отпечаток работы Тициана, Микеланджело, Караваджо и эллинистические скульптуры из коллекции Ватикана.

Гонзага первым распознал и дипломатические способности художника. Его отправили с миссией ко двору Филиппа III Испанского в 1603 году. Впоследствии Рубенс не раз выступал в качестве посланника и секретного агента разных монархов.

Филипп IV даже присвоил ему ранг «секретаря тайного совета короля Нидерландов», чтобы пресечь нарекания на то, что простой ремесленник занимается государственными делами.

П. Рубенс, "Вакханалия"
А. ван Дейк, "Триумф Силена"

В 1608-м Рубенс вернулся в Антверпен, где стал придворным живописцем эрцгерцогов Альбрехта и Изабеллы — штатгальтеров (соправителей) Испанских Нидерландов. Это позволило ему освободиться от налогов и пошлин гильдии и основать собственную практику.

Рубенс и все, все, все

Рубенс оценивал собственный дар как «природный инстинкт» и утверждал, что лучше приспособлен к написанию «очень больших работ, а не маленьких безделиц». Чтобы справиться с монументальными полотнами, он собирал команды ассистентов (включая не по годам развитого 17-летнего Антониса ван Дейка в 1616 году).

П. Рубенс, "Портрет Марии Гримальди с её карликом"
А. ван Дейк, "Портрет Паолины Адорно с сыном"

Как правило Рубенс собственноручно исполнял некоторые части композиции, часто используя ограниченную палитру, или эскизы отдельных фигур, а затем перекладывал работу на подмастерьев. Под конец маэстро расписывал ключевые участки — лица или руки. Кроме того, он был постоянным соавтором других фламандских художников, таких как Ян Брейгель и анималист Франс Снейдерс.

П. Рубенс, "Пейзаж с радугой"
Я. Брейгель Старший, "Просёлочная дорога"

Рубенс писал до конца жизни. Он скончался в 1640 году в возрасте 63 лет от приступа подагры (под этим термином тогда подразумевалось огромное количество заболеваний).

От Китая до Квебека – и далее везде

Его смерть вызвала целый всплеск «рубенсизма», причём не только в Европе. Имея статус выдающегося художника своего времени, он практически все свои работы размножил и распространил в гравюрах (гравировку и печать делали другие, Рубенсу лишь принадлежали авторские права в Англии, Испании и Франции). Эти отпечатки оказались в каждом уголке испаноязычного мира, использовались миссионерами в колониях и копировались местными художниками.

Так что следы Рубенса можно найти в деревенских церквях повсюду, — от Перу и Мексики до Филиппин и Квебека. Версия его картины «Прободение ребра Спасителя» (Le Coup de Lance) появилась даже на китайском фарфоровом блюде начала XVIII века.

В самой Европе художников привлекали разные грани его работ. Англичан восхищали пейзажи и портреты, немцев захватывала жизненная энергия, испанцы искали вдохновения в религиозных сюжетах, а французы поражались сценами, полными чувственности и пасторального флирта.

П. Рубенс, "Похищение дочерей Левкиппа"
Ф. Буше, "Пан и Сиринга"

Эта национальная преемственность длилась долго. Во Франции, например, она простиралась от Ватто до Буше и Фрагонара, а дальше — к Моне, Ренуару и Сезанну.

Когда же дело доходило до картин определённой тематики, например, как говорят, «сцен насилия и жестокости», Рубенса использовали в качестве своеобразной методички. Его «Охоту на тигров и львов», — бурлящий в смертельной схватке клубок людей и животных, — среди прочих цитировали в своих картинах голландец Рембрандт, француз Делакруа, англичанин сэр Эдвин Ландсир и немец Арнольд Бёклин.

П. Рубенс, "Охота на тигров и львов"
Э. Делакруа, "Охота на львов"

И «Купальщицы», и «Герника»

П. Рубенс, "Три грации"
П. Сезанн, "Купальщицы"

Куда б в истории искусств вы не кинули взгляд, найдёте следы Рубенса. Некоторые из них очевидны: «Купальщицы» Сезанна — это упражнения в рубенсовских объёмах; «обнажёнки» Ренуара, Фрэнсиса Бэкона и Дженни Сэвилл — это почитание его плоти; автопортрет Элизабет Виже-Лебрён в соломенной шляпе — транскрипция портрета Сусанны Лунден (Le Chapeau de Paille); «Собранный урожай, лежащий на повозке» Гейнсборо и «Телега для сена» Констебла опираются на «Возчиков камней» и «Осенний пейзаж с видом Хет Стина».

П. Рубенс, "Осенний пейзаж
Развитие жанра от древности до наших дней: как религия и изобретение техники масляной живописи способствовали становлению жанра в Европе и почему так важна река Гудзон? Читать дальше
с видом Хет Стина"
Дж. Констебл, "Телега для сена"

Автопортрет в соломенной шляпе

Элизабет Виже-Лебрен

1780-е

А как могли ван Дейк или Мурильо развиваться без Рубенса? Мог ли ориентализм XIX века получить свои очертания без его захватывающих ранних работ, изображающих охоту на крокодилов, гиппопотамов и больших кошек? Выглядела бы так же «Герника» Пикассо без примера «Последствий войны» Рубенса? И какую форму приняло бы европейское религиозное искусство от Рембрандта и Филиппа де Шампань до Делакруа без «антверпенской пары» — «Воздвижение креста» и «Снятие с креста»?

П. Рубенс, "Последствия войны"
П. Пикассо, "Герника"

Такие же вопросы — в той или иной степени — можно задавать в применении к другим объектам, от портретов и собак в живописи до картин с наездниками и соединений истории и аллегории.

П. Рубенс, "Апофеоз Иакова I"
Дж. Торнхилл, "Король Вильгельм III и королева Мария представляют освобождённую Европу"

Что ж, выставка в Королевской Академии подтверждает то, что Рубенс, бесспорно, был величайшей фигурой в истории изобразительного искусства. Его влияние и достижения заслуживают большего, чем просто уважение — настоящая любовь также не запоздает.

Share article

Read Arthive