войти
опубликовать

Антуан
Ватто

Франция • 1684−1721
Жан Антуан Ватто (фр. Jean Antoine Watteau, 10 октября (день крестин) 1684, Валансьен – 10 июля 1721, Ножан-сюр-Марн) – выдающийся французский живописец и рисовальщик начала XVIII столетия, родоначальник нового жанра «галантных празднеств» (fetes galantes), ставшего прологом для появления в европейском искусстве стиля рококо.

Особенности творчества художника Антуана Ватто. Он стал первым (и по значению, и по хронологии) художником времени, которое называют «галантный век» или, по меткому выражению из стихотворения Валерия Брюсова, «век суетных маркиз». Легкомысленные дамы и их рассеянно-учтивые кавалеры, меланхоличные музыканты, уличные торговцы и актёры – вот герои Ватто, которых он изображает со всевозможной грацией и утончённым психологизмом, но без тени грубоватого разоблачительства, свойственного жанровой живописи. Картины Ватто не столько повествовательны, сколько атмосферны – настроение в них важнее сюжета, подтекст важнее интриги, эмоция важнее действия. Ощущение мимолётности и непродолжительности счастья, затаённой печали заставляет говорить о «меланхолическом реализме Ватто». Рисунок Ватто всегда лёгок, динамичен, его линии – прихотливы и мелодичны. Ватто первым обозначил рокайльную цветовую гамму: избегая контрастных сочетаний и локальных цветов, он предпочитал богатые, сложные и утончённо-изысканные созвучия оттенков, делал многослойные лессировки, создавал особую мерцающую фактуру. Несмотря на неприятие и непонимание со стороны многих современников и ближайших потомков (Дидро заявлял, что «готов дать десяток Ватто за одного Тенирса», а французские студенты конца века, предпочитавшие героическую живопись Жака-Луи Давида, однажды закидали полотна Ватто хлебными шариками), сейчас творчество Антуана Ватто признано одной из вершин искусства XVIII века; как рисовальщик и колорист он опередил своё время – влияние Ватто ощутимо не только в живописи его соотечественников Буше и Фрагонара, но также у Хогарта, Рейнолдса, Гойи, художников-романтиков.

Известные картины Антуана Ватто: «Жиль», «Меццетен», «Капризница», «Отплытие на остров Цитеру», «Лавка Жерсена».

В середине июля 1721-го года в одном из домов парижского предместья Ножан-сюр-Марн умирал 36-летний чахоточный. Он лежал на постели в загородном доме некоего господина Лефевра, темной личности, известной в кругах парижской знати как «устроитель маленьких удовольствий короля». Общие друзья привезли больного накануне ночью, и прожжённый Лефевр сходу сообразил: не жилец! На бледном, с прозеленью, лице горел характерный, неестественно яркий румянец. «Как будто театральный грим!» - невольно подумал Лефевр, припоминая Коломбин, Меццетенов и Пьеро с картин своего постояльца, известных всему Парижу.

Между приступами изматывающего туберкулёзного кашля друзья умолили умирающего причаститься. Деревенский священник поднёс к его губам распятие. «Уберите! – истерично закричал Антуан Ватто (это был именно он). – Ваше распятие причиняет мне боль! Как можно так плоско и грубо изображать Господа!..»

Нервный, неуживчивый, временами весёлый, но все-таки странный – таким Париж запомнил Антуана Ватто. Удивительно, что этот сумасброд и мизантроп имел так много влиятельных друзей, а его картины носили подчеркнуто легкий и праздно-изящный характер. Чтобы определить их невиданный доселе жанр, пришлось даже изобрести специальное название – «галантные празднества». Но оценить в полной мере новаторство Антуана Ватто как художника смогут только потомки. Его гением будут буквально грезить романтики и символисты, Шарль Бодлер и Поль Велен. А Марсель Пруст скажет, что Ватто и Ла Тур сделали для славы Франции больше, чем все революционеры, взятые вместе.

Жан Антуан Ватто родился в 1684-м году в провинциальном городке Валансьен, знаменитом своими изумительными кружевами. Его отец Жан Филипп не имел отношения ни к искусству, ни к кружевам: он был кровельщик, работал на совесть, хорошо зарабатывал и, бывало, напившись в конце рабочей недели, изрядно поколачивал жену Мишель, родившую ему четверых детей. Тем невероятнее, что отец, человек грубый и вздорный, первым разглядел талант Антуана.

Любимым занятием подростка Ватто было сидеть на городской площади с карандашом и рисовать бродячих актеров, веселивших толпу. В Валансьене был муниципалитет, а при муниципалитете числился штатный художник, Жак Герен. К нему отец Ватто отдал сына учиться. Толку из этого не вышло: подмастерью доверяли разве что разводить краски, а вскорости Герена не стало. Ватто задумал было найти для себя более подходящего учителя. Но тут уж воспротивился отец: сколько можно праздно торчать на площади да пялиться на комедиантов? Не пора ли освоить настоящую мужскую профессию? Кровельщика, к примеру.

Но Жан Филипп Ватто не знал, что его сын не менее самоволен и упрям, чем он сам. Однажды, никого не предупредив, Антуан отправился в Париж. Он шёл туда пешком, а в его карманах насвистывал ветер. Похоже, Ватто ожидала жизнь уличного бродяги. И действительно, в свой первый столичный год будущий родоначальник «королевского стиля» рококо почти всё время провёл под открытым небом, а от непогоды прятался под сводами Нотр-Дам де Пари.

Вокруг Собора теснились лавки посредственных богомазов. За умеренную плату суеверные паломники скупали там образки святых. Отчаявшись найти более достойную работу, Антуан Ватто нанялся в одну из таких лавок. Он наловчился писать Николая Чудотворца, наиболее коммерчески востребованного святого, и потом шутил: «Я так изучил его лицо, что мог бы писать Николая с закрытыми глазами – для этого мне даже не нужен оригинал».

Три франка в неделю плюс ежедневная миска супа – таков был доход художника, и тут уж было не до смеха. Но вмешался случай.

Каким-то чудом наброски 20-летнего Ватто попали в руки знаменитого французского декоратора Клода Жилло. Они были так не похожи на мазню ремесленников с моста Нотр-Дам, что Жилло сходу предложил Ватто место своего ассистента. И Антуан, не раздумывая, согласился: расписывать театральные декорации и украшать городские карнавалы было ему по нутру. Опытный и успешный Жилло вывел его в люди, обеспечил заказчиками и знакомствами. Но настал день, когда учитель и ученик разругались вдрызг. Причина разрыва до сих пор неизвестна. Всю последующую жизнь оба старались в разговорах даже не упоминать имен друг друга.

Вероятно, художник заметил, что Жилло стал испытывать к нему зависть и критиковать то, что он пишет. Ватто был до крайности требователен к себе, но не терпел чужого вмешательства в то, что делает. Рассказывают, однажды он подарил приятелю-миниатюристу свою работу. А когда тот стал рассуждать, что, с его точки зрения, следовало бы подправить в картине для максимального совершенства, Ватто схватил тряпку с маслом и в мгновение ока стёр с картины весь красочный слой.

И все же Ватто невероятно везло с друзьями. После Жилло его покровителем стал наследственный живописец и хранитель коллекции Люксембургского дворца Клод Одран. Он привлекал Ватто к оформлению королевских резиденций в Версале и в Фонтенбло. А в Люксембургском дворце художник познакомился с редкой серией Рубенса, посвященной Марии Медичи. Ватто и раньше любил фламандцев, но Рубенс его потряс и «перепахал». Когда еще один его друг, аббат Нуартерр, преподнёс художнику в дар оригинал Рубенса, Ватто испытал почти религиозный экстаз: «Я потерял покой. Мои глаза беспрестанно ищут картину, которую я воздвиг на мольберт, как на аналой…»

А еще Антуан Ватто страстно мечтал попасть Рим. Для этого он даже лет в 25, переступив через самолюбие и комплексы, огласился участвовать в конкурсе для начинающих художников, объявленном Академией. Увы, ему присудили лишь золотую медаль. А в Рим отправился Антуан Гризон, взявший гран-при. Больше он не прославится ничем – его имя история сохранила лишь потому, что когда-то он обошёл великого Ватто.
Антуан оказался в Париже в эпоху, которую позже назовут безвременьем и упадком стиля. Королевский двор стремительно терял авторитет и влияние. Классицизм XVII века испустил дух. Но что это значило для художников?

Только то, что нужно было выстраивать новую систему координат, искать наощупь те идеи, которые могли бы по-настоящему вдохновлять. Героика и пафос больше никого не привлекали. Королевский двор перестал быть законодателем мод. Никто из художников не хотел становиться эпигоном классицизма. Никто не верил в «большие идеи».

Обмелевшая культурная жизнь сместилась из дворцов в дворянские усадьбы с их милыми забавами вроде домашних спектаклей и перемежаемого музицированием флирта. «Невыносимая легкость бытия» стала символом эпохи. А еще – она стала главной темой творчества Ватто. «Соблазнитель», «Кокетка», «Капризница» - вот его герои. На картинах Антуана Ватто кто-то любезничает («Затруднительное предложение»), кто-то ревнует («Две кузины»), кто-то пощипывает струны гитары и пялится в декольте («Песня любви»), а кто-то большой компанией устремляется на поиски любви («Отплытие на остров Цитеру»). Всё это в совокупности и получило название «галантных празднеств» – нового жанра, открывшего двери для нового стиля – рококо.

Когда после тридцати Ватто станет очень богат, он больше не будет помышлять о Риме. Вопреки здравому смыслу и ожиданиям друзей, разбогатев, он поехал не в Италию, а в Англию. Именно в богемном Лондоне Ватто в полной мере ощутил вкус признания. Однако общество оказалось к нему благосклонее, чем природа. Промозглый британский климат обострил чахотку. Болезнь прогрессировала. Смертельно больной Ватто вернулся в Париж.

Биографы обходят молчанием личную жизнь мастера. О ней почти ничего не известно. В 2007-м году французы сняли изысканный и скучный фильм «Тайна Антуана Ватто» о предполагаемой любви художника к актрисе Комеди Франсез Шарлотте Демар – загадочной женщине, присутствующей на многих полотнах Ватто и всегда изображённой со спины.

Но всю жизнь, даже будучи известен и богат, Ватто предпочитал жить «на краю чужого гнезда». Приехав из Англии за год до смерти, он останавливается у торговца предметами искусства, некоего Жерсена. У того была лавка с громким названием «Великий монарх». Ватто сам вызвался написать для лавки вывеску. Работал по утрам, а после обеда, обессиленный кашлем, валился без сил. И все же всего в недельный срок на свет появилась знаменитая «Лавка Жерсена» – её придирчивый Ватто считал лучшей из всех своих картин.
Жерсен станет первым (и очень тактичным!) биографом своего рано умершего друга. Впрочем, мы уже говорили, что всю короткую жизнь Антуану Ватто удивительно везло с друзьями.

Автор: Анна Вчерашняя
Перейти к биографии