Директора Гентского музея отстранили из-за лжи о русском авангарде

Напомним, что выставка картин из собрания Игоря Топоровского привлекла внимание общественности после опубликования в январе открытого письма, подписанного экспертами по русскому искусству, которые высказали сомнения в их подлинности. После многочисленных публикаций выставка была закрыта, и администрация города Гент 5 марта собрала заседание экстренного комитета по культуре, на котором от директора музея Катрин де Зегер (Catherine de Zegher) потребовали объяснений. Вопросы, в частности, касались подготовки выставки, а также того, почему комиссия, ранее организованная министром культуры Фландрии для выяснения подробностей, не была в феврале допущена в музей для работы.

На этом заседании, как сообщает газета De Standaard, де Зегер заявила, что музей в течении полугода изучал коллекцию, все документы на картины из коллекции Топоровского были в порядке, а также что ее 35-летний опыт кураторской деятельности позволяет ей легко отличить подлинник от подделки. Второе заявление вызвало удивление у искусствоведов, поскольку де Зегер специализируется на современном искусстве и никогда не занималась русским авангардом.

Кроме того, де Зегер озвучила комитету имена двух экспертов по русскому авангарду, которые, по ее словам, за эти полгода изучения «пришли в такой восторг, что хотели сделать выставку с этими работами». Следующее заседание комитета должно было состояться через два дня, и де Зегер попросили предоставить на него ряд документов, доказывающих ее утверждение.

За это время журналисты De Standaard связались с учеными, чьи имена назвала директор музея в Генте, и результат их разговора оказался удивительным.

Первая из них, Ноэми Смолик (Noemi Smolik) — немецкий арт-критик, чья диссертация была посвящена Кандинскому. По словам Смолик, ее никогда не просили высказать свое экспертное мнение о картинах с гентской выставки. «Я впервые увидела коллекцию, когда ее уже выставили в музее. У меня сразу возникли сомнения. После, до Рождества, меня пригласили в дом Топоровского вместе с другими гостями. Там находилось еще больше произведений искусства. Когда он начал рассказывать нам о происхождении этих работ, я нашла некоторые истории маловероятными. Мне бросилось в глаза, что по некоторым деталям он ничего не мог уточнить. Тогда я подумала: это не может быть правдой», рассказала Смолик журналистам De Standaard. Она добавила, что после визита к дом к Топоровским ей прислали фотографии картины Франтишека Купки с вопросом, не знает ли она кого-нибудь, кто захотел бы ее купить. Это противоречит заявлениям Топоровского, озвученным прессе, что он преследует только культурно-просветительские интересы.

Магдалена Дабровски (Magdalena Dabrowski), которая 24 года проработала в МОМА и 10 лет — в музее Метрополитен, рассказала журналистам, что она шокирована тем, что ее имя названо в этой истории. «Я знаю Катрин по Нью-Йорку, но мы не виделись, по крайней мере, десять лет. Она никогда не говорила мне об этой выставке. Она никогда не спрашивала мое мнение о ней. Я видела коллекцию в мае 2017 года, потому что один друг привел меня в дом Топоровского. Но тогда музей уже принял решение», поведала Дабровски.
«Я была озадачена всем этим искусством в том доме, — говорит Дабровски. — Никогда раньше я не видела трехмерной работы Малевича. Я подумала, что это странно». Она задавалось вопросом, как это может быть, чтобы она никогда раньше не слышала о новых картинах столь прославленных художников.

«Катрин знала, что в арт-кругу много людей, у которых были сомнения, — говорит Ноэми Смолик. — Я была удивлена, что она выставила эти картины. Но она была так уверена в своем деле. После этого ужина у Топоровских я сказала ей, что не верю. В то время выставка уже работала в течение двух месяцев». Дабровски посетила Генсткий музей 28 ноября, когда выставка уже работала, и, осмотрев картины, сказала директору, что работы должны были быть проверены с точки зрения провенанса, а также предварительно подвергнуты химическому анализу. «Она должна была это сделать заранее», добавляет эксперт.
Кроме того, для Дабровски стало неприятным сюрпризом то, что ее имя фигурирует в пресс-релизе фонда Игоря Топоровского «Дилегем» (Stichting Dieleghem) сразу после фамилии коллекционера. Ее называли в тексте членом научного комитета фонда.

Еще один удивительный факт: Катрин назвала имена Смолик и Дабровски политикам на заседании 5 марта, в то время как обе дамы еще в самом начале скандала, 29 января, дали комментарий The ArtNewspaper о том, что они не имеют отношения к этой истории.

Статья бельгийских журналистов с мнениями обоих экспертов, чьими именами прикрывалась де Зегер, вышла накануне следующего заседания экстренного комитета. Катрин де Зегер не только не принесла на это заседание затребованные документы, но и предпочла на него вообще не явиться.

Поэтому на заседании 7 марта 2018 года комитет принял решение временно отстранить Катрин де Зегер с должности директора музея.

Во время ее отсутствия управление учреждением возьмет на себя куратор музея Йохан Де Смет. Комитет объявил, что с удалением де Зегер появилась возможность для допуска всеобъемлющего внешнего аудита, при котором все сотрудники смогут свободно говорить о функционировании музея и рассказать, тщательно ли музей изучил предысторию коллекции Топоровского. Из предыдущих сообщений бельгийской прессы было известно, что сотрудникам музея на протяжении последних месяцев запрещали комментировать ситуацию, а также высказывать свои сомнения по поводу коллекции.

Другая важная проблема, о которой должна была рассказать Катрин де Зегер — вопрос с экспонированием в ее музее знаменитого Гентского алтаря. Помещение, в котором он находится на реставрации, испытывает проблемы с уровнем влажности (перепад до 15%), о чем стало известно еще в декабре 2017 года, однако экстренных мер не было принято, из-за чего великое произведение искусства может серьезно пострадать.