Original Auto-Translated
ЖЖ 2011-10-09 «Мы пытаемся повернуть вспять историю» (эфир на Финаме)
Вся Россия – это была такая какая-то поляна, с которой собиралась жатва: не важно, ресурсы, люди, деньги – все стягивалось в столицу. В результате получилось так, что столица умирает от жира, а Россия – от депрессивности. И вот, значит, мы, сначала в Перми, сейчас создали этот культурный альянс, мы пытаемся повернуть вспять историю. И это программа децентрализации – развития территорий – она важна, потому что еще с советского времени у нас мобильность населения не очень высокая. А если бы она была высокая, то произошла бы некая катастрофа, потому что в среднем по России 37% людей хочет уехать из своего города. 37%! В Перми, когда мы приехали, 60% молодых людей – от 18 до 30…
Я хочу сказать, что есть две сферы: сфера универсального и сфера уникального. Вот техника – это сфера универсального, там идет конкуренция, и там выигрывает один. Победитель получает все. Сфера уникального – она предполагает разнообразие. От того, что какой-то дизайнер создал супер-пупер стул дизайнерский, это не значит, что нет места для еще 20 или 200 дизайнеров, которые создадут другой стул. Я говорю о том, что гуманитарная сфера – она уводит нас из прямой конкуренции, из вот этой борьбы за универсальное, где мы проигрываем. Это был первый тезис.
Ситуация с ресурсами осмысливается в современном мире, например, то выясняется, что чистый воздух – это такой же ресурс, как нефть, газ. А я вот помню замечательную историю, когда во время перестройки вдруг останавливается у нас промышленность, и ты приезжаешь в Одессу и смотришь: наконец-то можно покупаться в море. И туда стали приезжать туристы, потому что раньше невозможно было: рядом в Ильичевске были химические производства. И невозможно было. Пошла другая экономика. Если вы приедете сейчас в Глазго, который когда-то был индустриальным центром, и ушла вся индустрия оттуда, и увидишь абсолютно другой город: креативная экономика, там снимают кино. Я хочу сказать, что вот это «последние станут первыми» по крайней мере, мы не должны быть в состоянии удручающем. Мы отстали, наши машины хуже немецких, наши компьютеры хуже американских, и так далее. Мы должны искать, а что мы можем сделать лучше, чем другие. И в этом смысле Киотский протокол, если он заработает, то окажется, что вот эта Сибирь, которую мы так и не смогли освоить…
И акции «Войны», и акции Дюшана, они по-разному должны считываться. Сегодня действительно время, когда вот эти новаторства либо дискредитированы, либо невозможны. И сегодня вообще искусство выглядит уже не как последовательность – история искусства, том первый, том пятый, том двенадцатый, – а как некий культурный ландшафт. Вот представьте себе, когда традиционный художник, он выходит на природу, ищет себе пейзаж: вот дерево, вот березка, и делает пейзаж. И этот пейзаж – его картина. Хотя дерево не он посадил, озеро вообще само здесь образовалось. Точно так же современный художник выходит в историю искусства как в культурный ландшафт – вот Пикассо, вот наскальная живопись, вот икона – и создает свое произведение внутри этого культурного ландшафта. В этом смысле там люди путаются. Сегодня художник, он не цитирует культуру прошлого, он просто воспринимает ее как некий ландшафт, в котором все мешается, и так далее.
ЖЖ 2011-10-16 Про большое правительство (для «Взгляда»)
ВЗГЛЯД: А озвученное Медведевым «большое правительство», о котором никто не знает, – что это может быть, как это может работать?
М. Г.: Есть три возможных варианта. Первый – подключить общественность, резко расширить экспертную часть существующего правительства. То есть существует правительство, которое может чего-то не видеть и чего-то не понимать, а рядом – профессионалы, которые могут что-то подсказать.
Второй вариант – будут приглашены люди уже с готовыми проектами, они войдут в правительство. Например, наш проект децентрализации касается трех министерств: культуры, регионального развития и спорта и туризма. Если появляется человек, который может взаимодействовать со всеми тремя ведомствами, проект может пойти. А в нынешней структуре правительства этого не получается, потому что министерства не сочленяются.
Третий вариант таков: Медведев хочет, чтобы его воспринимали не как уходящего президента, а как будущего премьера, который будет создавать новое правительство уже сейчас и пока приглашает к работе в нынешнем кабинете министров тех людей, которых он хотел бы видеть в будущем правительстве.
ВЗГЛЯД: Насколько, на ваш взгляд, идея «большого правительства» может сработать в ходе парламентских выборов? Ведь Медведев – лидер списка «ЕР».
М. Г.: Тема, безусловно, электоральная. Если во главе партии – будущий глава правительства, это мобилизует людей, которые выбирают прагматически. Избирателям, которые голосуют по принципу «нравится – не нравится», то есть выбирают кандидата как девушку, идеи вообще мало помогают определиться. А для прагматиков выступление Медведева было значимым электоральным сигналом. Кроме того, президент собирается модернизировать «ЕР» и политсистему в целом: мне, например, «Единая Россия» в том состоянии, в котором она была до сих пор, не слишком нравится, но других партий я в упор не вижу. Надежда на то, что партия власти будет меняться, для людей моего круга – это очень важно.
ЖЖ 2011-10-23 Солженицын, Сахаров, Андропов – наша политика
Мне кажется, эти три фигуры определяют до сих пор нашу политическую жизнь точнее, чем "коммунисты", "демократы" и прочее. Сколько в вас одного, второго, третьего?
ЖЖ 2011-10-25 Отказ Медведева идти на выборы (интервью в украинском «Сегодня Мультимедиа»)
- Говорят, что после 24-го сентября российские элиты впали в глубокую депрессию в связи с отказом Медведева идти на выборы. Так ли это, и если это так, то когда и за счет чего истеблишмент вернется в работоспособное состояние?
- Разочарование — первая реакция и у меня она была такая же, наверно, как у всех, потому что все-таки та часть общества, к которой я принадлежу, сильно надеялась на то, что какие-то движения в сторону модернизации будут продолжены. Мы связывали это конкретно с Медведевым и не связывали с Путиным. И когда Медведев отказался, возникло такое ощущение, что всему этому как бы "крышка". А второе разочарование в том, что с учетом нового избирательного законодательства получается 12 лет никаких изменений особо ждать нельзя. Но все это, с моей точки зрения, не системные изменения настроения, а именно реакция, острая и болезненная.
- Сродни шока?
- Да, это такой шок, связанный не с чем-то конкретным, а, скорее с тем, что были какие-то иллюзии — может, они были ложными, может, они были не иллюзиями — словом, было ощущение, что Медведев пойдет на второй срок. И все кончилось. Но сейчас, безусловно, и Медведев, и Путин это поняли — может быть, они этого не понимали тогда, когда принимали это решение — и достаточно активно нас "лечат", т.е. подают определенные сигналы. Медведев подает сигнал, что он не уходит из политики, вместе с ним не уходит этот модернизационный крен, а еще, что он не собирается быть формальным премьером, как Зубков, и даже что не зря он возглавил "Единую Россию" и планирует заниматься модернизацией партии власти. Путин подает сигнал о том, что все тренды, которые были запущены Медведевым, будут продолжаться и что да, они разные, но движение корабля "Россия" будет осуществляться по галсу — когда есть два разных паруса, настроенных по-разному, но в то же время они обеспечивают движение корабля к одной цели.
Итак, первая реакция оказалась такой "Медведев — уходящий президент". И это была просто катастрофическая реакция для него, ведь до мая еще надо работать президентом, а его уже как бы списали. Вторая реакция, вызвавшая непонимание, это "Медведев — лидер "Единой России".
- Непонимание у "Единой России"?
- Да. "Единая Россия" не понимала, что делать. Медведев ведь достаточно иронично, если не критично, относился к партии. Они разные по психотипу, по менталитету, и не сочленяется все это органичным образом. Самое главное, что конкретные люди в "Единой России" поняли, что встряска будет продолжаться. Дело в том, что до этого была встряска, связанная с "Объединенным народным фронтом", когда ничего не поменяли в идеологическом плане, но реально обновили состав 30% людей в депутатских списках. И функционеры поняли, что трясти "ЕР" будут и дальше — а кого там еще вытрясут, кого вовнутрь втрясут...
- А вот сейчас на наших глазах рождается третья реакция — "Медведев — будущий премьер". Он же пообещал это большое правительство, пообещал, что как только станет премьером, будет полностью новое правительство. Он фактически сейчас пытается принять и утвердить, пока он президент, корпус законов, которые касаются модернизационных трендов. Мой прогноз, что если "Медведев-будущий премьер" сможет преодолеть эту негативную реакцию "Медведев-бывший президент" или, как говорят, "пока еще президент…"
- Или как говорит Владимир Владимирович — "действующий президент"?
- "Действующий президент" — это корректно. Менее корректные люди говорят "пока еще президент". Если Медведеву удастся это преломить, то да, настроения каким-то образом поменяются. Я бы так сказал, что основания для осторожного оптимизма существуют, но все-таки народ в целом настроен как минимум скептически.
- "Пока еще скептически"?
- Ну, это сильно зависит... Наши правители окружены людьми, которые к ним хорошо относятся — их подчиненные, их последователи и т.д. Когда они говорят или что-то делают, они видят в первую очередь реакцию именно этих, доброжелательно настроенных к ним людей. А вот что касается всех остальных, то к словам и делам выдвигают два критерия — правильные ли это слова и верят ли этим словам. Значит, Путину и Медведеву надо теперь что-то сделать, чтоб их заверениям поверили.
ЖЖ 2011-10-26 Лужков «узаконил» коррупцию (для «Сноба»)
Лужков играл в российской коррупции очень важную роль. В отличие от Нарышкина, я не знаю масштабов деятельности Лужкова, но понимаю, что он сделал коррупцию практически официальным занятием. Потому что, когда у мэра Москвы жена — талантливая и успешная бизнес-леди с миллиардным состоянием, это становится сигналом для чиновников поменьше, чтобы их талантливые юные сыновья становились
миллиардерами, а одаренные племянницы — руководителями корпораций. Лужков был не просто коррупционером, он был человеком, который сделал коррупцию легитимной.
То, что через год после отставки против Лужкова поднимается новая волна, — это вполне логично. Дело в том, что, когда Лужков уходил, ему и его окружению удалось создать у среднего москвича ощущение, что все держится на нем: в кране течет вода, потому что Лужков проводит совещания по управам, улицы убирают только потому, что он за этим внимательно следит. Есть Лужков — жизнь есть, нет Лужкова — и жизни нет.
Но через год после его ухода люди увидели, что Лужкова нет, а вода все еще течет, и улицы все еще убирают, и никакой катастрофы не случилось. Поэтому теперь власти, не боясь потерять поддержку населения, принялись исполнять то, что, по всей видимости, задумали еще год назад. Если раньше власти опасались, что москвичи станут на защиту мэра, то теперь, когда люди поняли, что Лужков — не отец родной, что можно жить и без него, такой опасности больше нет. Как технолог, я могу сказать, что все это сделано очень
грамотно.
ЖЖ 2011-10-30 Медведев, «Единая Россия», региональное развитие (интервью пермской газете «Трибуна»)
— В колонке в «Газете.Ru» Вы написали, что у Медведева и «Единой России» разный электорат. Ваше вхождение в комитет сторонников Медведева означает, что Вы не поддерживаете «Единую Россию»? А вообще разные электораты президента и правящей партии означают раскол в тандеме?
— Это значит, что Единая Россия воспринимается мной как консервативная стилистически архаичная структура. И только тот факт, что Медведев ее возглавил, только надежда на ее модернизацию Дают основание верить в взаимовыгодное сотрудничество "культурного альянcа" и ЕДра. Надо быть совсем ослепшим чтоб и сейчас, после последних решений Путина и Медведева говорить о расколе. Но и другое очевидно, они разные. И символизируют собой разные тренды в политике. Мне тренд Медведева на модернизацию ближе. Это мое.
— Если всё-таки раскол, и политика Медведева оппозиционна политике Единой России, то сможет ли комитет сторонников вести самостоятельную работу без вмешательства правящей партии?
— Нет этого "если". В комитет входят Единоросы. У них есть либеральный клуб, который уже начал сотрудничать с нами. Надо не бояться вмешательства, а модернизировать партию. Вот в Перми тройку в Заксобрание замыкает ректор университета - это уже шаг к модернизации.
— Вы рассчитываете на пост в будущем правительстве Медведева?
— Нет. Я давно для себя решил, что чиновничья работа не моя. Я там скисну. Буду советовать, выстраивать идеологию. Рассчитываю участвовать в поиске самому себе начальника в новом правительстве.
— Медведев заявил, что нужно вытаскивать новые политические силы от регионов, но привлёк от Перми вас, Новичкова и Родионова, а ведь вы всё-таки не пермяки. Это президент противоречит собственным заявлениям или вы уже окончательно сроднились с нашим регионом?
— Родионов поэт. Он не входит в комитет, он просто был на встрече. Не как пермяк, а как значительный для всей страны поэт. И мы с Новичковым были не по региональной квоте, а как представители "культурного альянса". Что не исключает того что я таки сроднился. У меня в Перми рубашек и пиджаков больше чем в Москве.
— Опять же хотелось бы вспомнить про изречение Медведева о свежих политических силах из регионов. Если их у регионов отбирать, то кто же останется?
— Будет сохраняться тенденция жёсткой централизации, уход от которой декларирует проект «Культурный альняс»? Проблема не в том, чтоб не уезжали в Москву, а в том, чтоб и приезжали в Пермь. Надо создавать из города открытую привлекательную площадку. Кто-то воспользуется этим и уедет, но больше приедет. И потом пермяки в правительстве - это лобби региона. — Есть вероятность того, что творцы Пермской культурной революции покинут регион? Если вы уедете, культурная политика продолжится? Все не уедут. Мильграм вот даже сердится на меня, что я его называю кандидатом в министры культуры страны. Одним из возможных. Ему Пермь дороже карьеры. Конечно продолжится. Политика сформулирована, кадры найдены и получили уникальный опыт. И потом даже если я уеду, то не на край света, связь останется.
— Нет ли опасности, что вместе с приглашением Вас в Большое правительство, пермский культурный проект просто-напросто загнётся?
— Нет. По-моему, опасность не во мне. Мы вот в Большом правительстве обсуждали перспективы Культурного Альянса и пришли к выводу что главный дефицит не "Гельманы" а "Чиркуновы".
— В этом случае у Пермского края будут какие-либо особенные бонусы? Будет ли реальный шанс стать гуманитарным
— За гуманитарное Сколково будет, конечно, драка. Все-таки большие инфраструктурные вливания. Наши конкуренты - Питер и дальнее Подмосковье (Тверь и Калуга). Но пока мы выглядим много убедительней. Мы самостоятельно прошли большой путь.
— Расскажите, пожалуйста, подробнее, что будет представлять собой гуманитарное Сколково? В регионе есть много выпускников гуманитарных факультетов и у них часто возникает проблема с трудоустройством по специальности. Если в Перми реализуется ваша идея, эта ситуация изменится? Кем в гуманитарном Сколково сможет работать выпускник, скажем истфака или филфака?
— Подробно преждевременно. Ну и не в жанре интервью. Скорее лекция. Для филологов точно там будет много работы, так как это будет одним из приоритетных направлений наряду с архитектурой дизайном визуальным искусством. 23 ноября с этим проектом будет больше ясности. Если Культурный Альянс уже поддержан президентом, то Гуманитарное Сколково еще предстоит защитить.
2011 год, часть 17
Вся Россия – это была такая какая-то поляна, с которой собиралась жатва: не важно, ресурсы, люди, деньги – все стягивалось в столицу. В результате получилось так, что столица умирает от жира, а Россия – от депрессивности. И вот, значит, мы, сначала в Перми, сейчас создали этот культурный альянс, мы пытаемся повернуть вспять историю. И это программа децентрализации – развития территорий – она важна, потому что еще с советского времени у нас мобильность населения не очень высокая. А если бы она была высокая, то произошла бы некая катастрофа, потому что в среднем по России 37% людей хочет уехать из своего города. 37%! В Перми, когда мы приехали, 60% молодых людей – от 18 до 30…
Я хочу сказать, что есть две сферы: сфера универсального и сфера уникального. Вот техника – это сфера универсального, там идет конкуренция, и там выигрывает один. Победитель получает все. Сфера уникального – она предполагает разнообразие. От того, что какой-то дизайнер создал супер-пупер стул дизайнерский, это не значит, что нет места для еще 20 или 200 дизайнеров, которые создадут другой стул. Я говорю о том, что гуманитарная сфера – она уводит нас из прямой конкуренции, из вот этой борьбы за универсальное, где мы проигрываем. Это был первый тезис.
Ситуация с ресурсами осмысливается в современном мире, например, то выясняется, что чистый воздух – это такой же ресурс, как нефть, газ. А я вот помню замечательную историю, когда во время перестройки вдруг останавливается у нас промышленность, и ты приезжаешь в Одессу и смотришь: наконец-то можно покупаться в море. И туда стали приезжать туристы, потому что раньше невозможно было: рядом в Ильичевске были химические производства. И невозможно было. Пошла другая экономика. Если вы приедете сейчас в Глазго, который когда-то был индустриальным центром, и ушла вся индустрия оттуда, и увидишь абсолютно другой город: креативная экономика, там снимают кино. Я хочу сказать, что вот это «последние станут первыми» по крайней мере, мы не должны быть в состоянии удручающем. Мы отстали, наши машины хуже немецких, наши компьютеры хуже американских, и так далее. Мы должны искать, а что мы можем сделать лучше, чем другие. И в этом смысле Киотский протокол, если он заработает, то окажется, что вот эта Сибирь, которую мы так и не смогли освоить…
И акции «Войны», и акции Дюшана, они по-разному должны считываться. Сегодня действительно время, когда вот эти новаторства либо дискредитированы, либо невозможны. И сегодня вообще искусство выглядит уже не как последовательность – история искусства, том первый, том пятый, том двенадцатый, – а как некий культурный ландшафт. Вот представьте себе, когда традиционный художник, он выходит на природу, ищет себе пейзаж: вот дерево, вот березка, и делает пейзаж. И этот пейзаж – его картина. Хотя дерево не он посадил, озеро вообще само здесь образовалось. Точно так же современный художник выходит в историю искусства как в культурный ландшафт – вот Пикассо, вот наскальная живопись, вот икона – и создает свое произведение внутри этого культурного ландшафта. В этом смысле там люди путаются. Сегодня художник, он не цитирует культуру прошлого, он просто воспринимает ее как некий ландшафт, в котором все мешается, и так далее.
ЖЖ 2011-10-16 Про большое правительство (для «Взгляда»)
ВЗГЛЯД: А озвученное Медведевым «большое правительство», о котором никто не знает, – что это может быть, как это может работать?
М. Г.: Есть три возможных варианта. Первый – подключить общественность, резко расширить экспертную часть существующего правительства. То есть существует правительство, которое может чего-то не видеть и чего-то не понимать, а рядом – профессионалы, которые могут что-то подсказать.
Второй вариант – будут приглашены люди уже с готовыми проектами, они войдут в правительство. Например, наш проект децентрализации касается трех министерств: культуры, регионального развития и спорта и туризма. Если появляется человек, который может взаимодействовать со всеми тремя ведомствами, проект может пойти. А в нынешней структуре правительства этого не получается, потому что министерства не сочленяются.
Третий вариант таков: Медведев хочет, чтобы его воспринимали не как уходящего президента, а как будущего премьера, который будет создавать новое правительство уже сейчас и пока приглашает к работе в нынешнем кабинете министров тех людей, которых он хотел бы видеть в будущем правительстве.
ВЗГЛЯД: Насколько, на ваш взгляд, идея «большого правительства» может сработать в ходе парламентских выборов? Ведь Медведев – лидер списка «ЕР».
М. Г.: Тема, безусловно, электоральная. Если во главе партии – будущий глава правительства, это мобилизует людей, которые выбирают прагматически. Избирателям, которые голосуют по принципу «нравится – не нравится», то есть выбирают кандидата как девушку, идеи вообще мало помогают определиться. А для прагматиков выступление Медведева было значимым электоральным сигналом. Кроме того, президент собирается модернизировать «ЕР» и политсистему в целом: мне, например, «Единая Россия» в том состоянии, в котором она была до сих пор, не слишком нравится, но других партий я в упор не вижу. Надежда на то, что партия власти будет меняться, для людей моего круга – это очень важно.
ЖЖ 2011-10-23 Солженицын, Сахаров, Андропов – наша политика
Мне кажется, эти три фигуры определяют до сих пор нашу политическую жизнь точнее, чем "коммунисты", "демократы" и прочее. Сколько в вас одного, второго, третьего?
ЖЖ 2011-10-25 Отказ Медведева идти на выборы (интервью в украинском «Сегодня Мультимедиа»)
- Говорят, что после 24-го сентября российские элиты впали в глубокую депрессию в связи с отказом Медведева идти на выборы. Так ли это, и если это так, то когда и за счет чего истеблишмент вернется в работоспособное состояние?
- Разочарование — первая реакция и у меня она была такая же, наверно, как у всех, потому что все-таки та часть общества, к которой я принадлежу, сильно надеялась на то, что какие-то движения в сторону модернизации будут продолжены. Мы связывали это конкретно с Медведевым и не связывали с Путиным. И когда Медведев отказался, возникло такое ощущение, что всему этому как бы "крышка". А второе разочарование в том, что с учетом нового избирательного законодательства получается 12 лет никаких изменений особо ждать нельзя. Но все это, с моей точки зрения, не системные изменения настроения, а именно реакция, острая и болезненная.
- Сродни шока?
- Да, это такой шок, связанный не с чем-то конкретным, а, скорее с тем, что были какие-то иллюзии — может, они были ложными, может, они были не иллюзиями — словом, было ощущение, что Медведев пойдет на второй срок. И все кончилось. Но сейчас, безусловно, и Медведев, и Путин это поняли — может быть, они этого не понимали тогда, когда принимали это решение — и достаточно активно нас "лечат", т.е. подают определенные сигналы. Медведев подает сигнал, что он не уходит из политики, вместе с ним не уходит этот модернизационный крен, а еще, что он не собирается быть формальным премьером, как Зубков, и даже что не зря он возглавил "Единую Россию" и планирует заниматься модернизацией партии власти. Путин подает сигнал о том, что все тренды, которые были запущены Медведевым, будут продолжаться и что да, они разные, но движение корабля "Россия" будет осуществляться по галсу — когда есть два разных паруса, настроенных по-разному, но в то же время они обеспечивают движение корабля к одной цели.
Итак, первая реакция оказалась такой "Медведев — уходящий президент". И это была просто катастрофическая реакция для него, ведь до мая еще надо работать президентом, а его уже как бы списали. Вторая реакция, вызвавшая непонимание, это "Медведев — лидер "Единой России".
- Непонимание у "Единой России"?
- Да. "Единая Россия" не понимала, что делать. Медведев ведь достаточно иронично, если не критично, относился к партии. Они разные по психотипу, по менталитету, и не сочленяется все это органичным образом. Самое главное, что конкретные люди в "Единой России" поняли, что встряска будет продолжаться. Дело в том, что до этого была встряска, связанная с "Объединенным народным фронтом", когда ничего не поменяли в идеологическом плане, но реально обновили состав 30% людей в депутатских списках. И функционеры поняли, что трясти "ЕР" будут и дальше — а кого там еще вытрясут, кого вовнутрь втрясут...
- А вот сейчас на наших глазах рождается третья реакция — "Медведев — будущий премьер". Он же пообещал это большое правительство, пообещал, что как только станет премьером, будет полностью новое правительство. Он фактически сейчас пытается принять и утвердить, пока он президент, корпус законов, которые касаются модернизационных трендов. Мой прогноз, что если "Медведев-будущий премьер" сможет преодолеть эту негативную реакцию "Медведев-бывший президент" или, как говорят, "пока еще президент…"
- Или как говорит Владимир Владимирович — "действующий президент"?
- "Действующий президент" — это корректно. Менее корректные люди говорят "пока еще президент". Если Медведеву удастся это преломить, то да, настроения каким-то образом поменяются. Я бы так сказал, что основания для осторожного оптимизма существуют, но все-таки народ в целом настроен как минимум скептически.
- "Пока еще скептически"?
- Ну, это сильно зависит... Наши правители окружены людьми, которые к ним хорошо относятся — их подчиненные, их последователи и т.д. Когда они говорят или что-то делают, они видят в первую очередь реакцию именно этих, доброжелательно настроенных к ним людей. А вот что касается всех остальных, то к словам и делам выдвигают два критерия — правильные ли это слова и верят ли этим словам. Значит, Путину и Медведеву надо теперь что-то сделать, чтоб их заверениям поверили.
ЖЖ 2011-10-26 Лужков «узаконил» коррупцию (для «Сноба»)
Лужков играл в российской коррупции очень важную роль. В отличие от Нарышкина, я не знаю масштабов деятельности Лужкова, но понимаю, что он сделал коррупцию практически официальным занятием. Потому что, когда у мэра Москвы жена — талантливая и успешная бизнес-леди с миллиардным состоянием, это становится сигналом для чиновников поменьше, чтобы их талантливые юные сыновья становились
миллиардерами, а одаренные племянницы — руководителями корпораций. Лужков был не просто коррупционером, он был человеком, который сделал коррупцию легитимной.
То, что через год после отставки против Лужкова поднимается новая волна, — это вполне логично. Дело в том, что, когда Лужков уходил, ему и его окружению удалось создать у среднего москвича ощущение, что все держится на нем: в кране течет вода, потому что Лужков проводит совещания по управам, улицы убирают только потому, что он за этим внимательно следит. Есть Лужков — жизнь есть, нет Лужкова — и жизни нет.
Но через год после его ухода люди увидели, что Лужкова нет, а вода все еще течет, и улицы все еще убирают, и никакой катастрофы не случилось. Поэтому теперь власти, не боясь потерять поддержку населения, принялись исполнять то, что, по всей видимости, задумали еще год назад. Если раньше власти опасались, что москвичи станут на защиту мэра, то теперь, когда люди поняли, что Лужков — не отец родной, что можно жить и без него, такой опасности больше нет. Как технолог, я могу сказать, что все это сделано очень
грамотно.
ЖЖ 2011-10-30 Медведев, «Единая Россия», региональное развитие (интервью пермской газете «Трибуна»)
— В колонке в «Газете.Ru» Вы написали, что у Медведева и «Единой России» разный электорат. Ваше вхождение в комитет сторонников Медведева означает, что Вы не поддерживаете «Единую Россию»? А вообще разные электораты президента и правящей партии означают раскол в тандеме?
— Это значит, что Единая Россия воспринимается мной как консервативная стилистически архаичная структура. И только тот факт, что Медведев ее возглавил, только надежда на ее модернизацию Дают основание верить в взаимовыгодное сотрудничество "культурного альянcа" и ЕДра. Надо быть совсем ослепшим чтоб и сейчас, после последних решений Путина и Медведева говорить о расколе. Но и другое очевидно, они разные. И символизируют собой разные тренды в политике. Мне тренд Медведева на модернизацию ближе. Это мое.
— Если всё-таки раскол, и политика Медведева оппозиционна политике Единой России, то сможет ли комитет сторонников вести самостоятельную работу без вмешательства правящей партии?
— Нет этого "если". В комитет входят Единоросы. У них есть либеральный клуб, который уже начал сотрудничать с нами. Надо не бояться вмешательства, а модернизировать партию. Вот в Перми тройку в Заксобрание замыкает ректор университета - это уже шаг к модернизации.
— Вы рассчитываете на пост в будущем правительстве Медведева?
— Нет. Я давно для себя решил, что чиновничья работа не моя. Я там скисну. Буду советовать, выстраивать идеологию. Рассчитываю участвовать в поиске самому себе начальника в новом правительстве.
— Медведев заявил, что нужно вытаскивать новые политические силы от регионов, но привлёк от Перми вас, Новичкова и Родионова, а ведь вы всё-таки не пермяки. Это президент противоречит собственным заявлениям или вы уже окончательно сроднились с нашим регионом?
— Родионов поэт. Он не входит в комитет, он просто был на встрече. Не как пермяк, а как значительный для всей страны поэт. И мы с Новичковым были не по региональной квоте, а как представители "культурного альянса". Что не исключает того что я таки сроднился. У меня в Перми рубашек и пиджаков больше чем в Москве.
— Опять же хотелось бы вспомнить про изречение Медведева о свежих политических силах из регионов. Если их у регионов отбирать, то кто же останется?
— Будет сохраняться тенденция жёсткой централизации, уход от которой декларирует проект «Культурный альняс»? Проблема не в том, чтоб не уезжали в Москву, а в том, чтоб и приезжали в Пермь. Надо создавать из города открытую привлекательную площадку. Кто-то воспользуется этим и уедет, но больше приедет. И потом пермяки в правительстве - это лобби региона. — Есть вероятность того, что творцы Пермской культурной революции покинут регион? Если вы уедете, культурная политика продолжится? Все не уедут. Мильграм вот даже сердится на меня, что я его называю кандидатом в министры культуры страны. Одним из возможных. Ему Пермь дороже карьеры. Конечно продолжится. Политика сформулирована, кадры найдены и получили уникальный опыт. И потом даже если я уеду, то не на край света, связь останется.
— Нет ли опасности, что вместе с приглашением Вас в Большое правительство, пермский культурный проект просто-напросто загнётся?
— Нет. По-моему, опасность не во мне. Мы вот в Большом правительстве обсуждали перспективы Культурного Альянса и пришли к выводу что главный дефицит не "Гельманы" а "Чиркуновы".
— В этом случае у Пермского края будут какие-либо особенные бонусы? Будет ли реальный шанс стать гуманитарным
— За гуманитарное Сколково будет, конечно, драка. Все-таки большие инфраструктурные вливания. Наши конкуренты - Питер и дальнее Подмосковье (Тверь и Калуга). Но пока мы выглядим много убедительней. Мы самостоятельно прошли большой путь.
— Расскажите, пожалуйста, подробнее, что будет представлять собой гуманитарное Сколково? В регионе есть много выпускников гуманитарных факультетов и у них часто возникает проблема с трудоустройством по специальности. Если в Перми реализуется ваша идея, эта ситуация изменится? Кем в гуманитарном Сколково сможет работать выпускник, скажем истфака или филфака?
— Подробно преждевременно. Ну и не в жанре интервью. Скорее лекция. Для филологов точно там будет много работы, так как это будет одним из приоритетных направлений наряду с архитектурой дизайном визуальным искусством. 23 ноября с этим проектом будет больше ясности. Если Культурный Альянс уже поддержан президентом, то Гуманитарное Сколково еще предстоит защитить.
2011 год, часть 17
