ЖЖ 2012-01-02 Два слова в защиту «Войны»
Ну да, это уже не мелкое хулиганство. Наверняка посадят. Но справедливой эту посадку можно будет считать тогда, когда посадят и тех, кто на своих участках выборы фальсифицировал.
А то у нас коррупция — это не преступление а явление, а воровство — преступление. Фальсификации — не преступление, а отдельные сбои, а поджог милицейской машины — таки да.
При этом «Война» знала на что идет. Это важно. Наверняка статью вызубрила.
Вспомните, сколько шума было по поводу ХУ на Литейном? А теперь — на фоне плакатиков на Болотной и Сахарова — кажется детской шалостью. Как бы и сегодняшний поджог шалостью не показался.
И еще, когда лидер страны говорит "мочить в сортире", он что говорит? Справедливость выше закона, но ведь и «Война», поджигая автозак, говорит то же самое. У них разная справедливость. Они просто не согласны с тем что одним можно, а другим нельзя.
ЖЖ 2012-01-02 Право на осознанное нарушение права — святое
Больше всего в обсуждении ситуации с «Войной» меня позабавило пару высказываний от юзеров, считающих, что "защищать нарушителей закона в конкретной ситуации — равносильно разрешению нарушать закон всем и вся".
Да, существует тысяча случаев, когда мы с вами будем на стороне нарушителя. В самом законе есть положения о смягчающих обстоятельствах. Есть такая профессия — адвокат, кто не знает. За одно и то же преступление можно получить сроки в разы отличающиеся. Что вовсе не отменяет суда и наказания (если смягчающие обстоятельства учтут — мягкого). Удивительные люди, вы книги читаете? Да, закон надо соблюдать, но иногда приходится его нарушать, осознавая последствия. И иногда важно общественности защищать нарушителя. Ни в коем случае не требуя неподсудности, а требуя учета обстоятельств.
ЖЖ 2012-01-04 Главная проблема в жизни
Главная проблема — это разная биология мужчин и женщин при том, что социально они равны. А не политика и не бабло.
Для примера (из твиттера): женщина живет дольше, зато мужчины...
ЖЖ 2012-01-06 Когда начнется революция?
Когда политическая жизнь станет интересней, чем личная и профессиональная.
ЖЖ 2012-01-07 Третий путь — выход из политического кризиса
Речь, конечно же, не обо мне, но на мысль натолкнуло желание как-то разобраться с этой двойственностью моей позиции. Я свой и чужой в обоих лагерях. И в лагере власти, и в лагере «24 декабря». И я думаю, я не один такой. И дело не в оправдании такой позиции (пермская власть другая, верю в искренность шагов Медведева к модернизации политической системы, участие в проектах ОбПалата и БолПравительство – с одной стороны, и свободомыслие, принадлежность к арт-сообществу, космополитизм, брезгливое отношение к фальсификациям и коррупции – с другой).
Мне кажется выход один – уход от дуализма. Но не в смысле «и вашим, и нашим», а в смысле построения третьей платформы.
Я сейчас не буду идеологию описывать. Очевидно, что это «по Архангельскому» модернизация как альтернатива и консервации, и революции. По Быкову «параллельная реальность». Возвращение к идеологии проекта «Россия-2» пятилетней давности, но с учетом нынешнего противостояния.
Сейчас важно даже не прояснение самой позиции третьего пути, а выстраивание символа и организационно-деятельной формы, вокруг которых он может консолидироваться. Если у власти это ЕдРо и Путин, у оппозиции это декабрьские митинги и Навальный, то и у третьего пути должны быть свои атрибуты.
Кстати, Кудрин или не понимает, или лукавит, когда говорит о возможности власти и оппозиции подойти к черте, преодолеваемой «в один прыжок». Это не ситуация, которую можно разрешить «доброй волей сторон». Те, кто будут за это ратовать, будут отторгаться системами, как коллаборационисты, и все. Нужна третья платформа.
ЖЖ 2012-01-14 Пять составляющих зимнего счастья
Первое — много снега,
второе — немного железа,
третье — мудрые правители (это наш мэр Игорь Сапко),
четвертое — талантливые дети,
ну и пятое — правильный музей с программой "музей в городе".
ЖЖ 2012-01-16 Особая политическая зона (Пермская политическая аномалия)
Пермская политическая аномалия все более очевидна. Здесь наиболее кондовая часть власти и оппозиции объединились против культурного проекта. Чего стоит бенефис Окунева — главного борца с партией жуликов и воров, в передаче депутата от «Единой России» от Перми Пушкова в качестве искусствоведа, разъясняющего московской публике, как плохи Николай Полисский и Вера Павлова. Еще недавно они были заклятыми врагами. (ЕдРо с ним боролось не на шутку), а тут...
С другой стороны, оппозиционно настроенная к власти художественная среда, критики, музейщики, художники и поэты, которые почти поголовно были на Болотной площади и аналогичных митингах вне Москвы, поддерживают наш проект так же, как поддерживает его Медведев, возглавлявший список ЕдРа, поддерживает Чиркунов, возглавлявший список ЕдРа в ЗакСобрание Пермского края. То есть митинг на Болотной в Перми был бы митингом пермской власти, а НАШИсты барабанили бы "долой губернатора". Так, кстати, и было.
Короче, в Перми расклад власть и оппозиция совсем не такой, как в Москве. Это важно понимать. Отсюда и бесконечно воспроизводящиеся надежды "кондовых", что Чиркунова вот-вот снимут. Типа наши "кондовые" во власти в Москве победят их либералов во власти в Москве. Вот приехал новый полпред и в сотый раз надеются.
И моя двусмысленная позиция в истории с убиранием на время красных человечков. Ведь о наступлении выборов я узнаю по тому, что ходят разные политтехнологи и говорят. «Марат, а можно мы вас замочим? На время?». Я отвечаю: «Нет. Ваши предшественники делали опрос, и оказалось, в Перми культурный проект многие любят, большинство «скорее любят», а профессиональные борцы с Гельманом хоть и голосисты, но электорально незначительны».
«А можно мы хотя бы красных человечков уберем на время выборов, чтоб не раздражали?» Я говорю: «Пусть раздражают, но если профинансируете из предвыборных денег хороший паблик-арт проект, могу увезти их на выставку в Ижевск." Ну и т.д.
Если серьезно, я думаю, что устраивающих нас выхода из ситуации два. Либо партия власти расколется со временем на две части (оппозиция хоть на десять). Партия "кондовых" у власти и партия "современных" у власти. (Кудрин ли, Медведев ли, Прохоров ли возглавит вторую — не знаю). Либо Пермский край получит некий статус "особой политической зоны". Где власть выстраивает альтернативный общему тренду вектор развития. Альтернативный, но не оппозиционный. В случае успеха зону можно расширять, как Культурный Альянс.
Ну и так как в первом варианте наша роль невелика, буду заниматься вторым. Все, больше рассуждать вслух не буду. Дальше идет уже проектирование. Такая инфа.
ЖЖ 2012-01-16 Сакральная власть не нужна. Госздания – музеям
Раньше я был сторонником того, чтобы Ленина из Мавзолея убрать, но после посещения музея в Египте подумал, что его можно и не выносить. В Год истории, объявленный Медведевым, надо сделать простую вещь: освободить Кремль от администрации президента и самого президента и сделать там качественный исторический музей. В Дворце съездов – музей советского времени, в Мавзолее – музей Революции. Качественный, с мощным учебным центром. Но без бутафории, а с настоящими артефактами. Историческую кафедру МГУ туда перевести.
ВЗГЛЯД: Часто ли в мировой практике исторические резиденции власти превращались в полностью открытые туристические объекты?
Марат Гельман: В России существует, например, Эрмитаж, который сейчас является музеем, а раньше был дворцовой резиденцией. А вообще, если мы посмотрим на бывшие монархии, то там не везде, конечно, но в большинстве случаев дворцовые сооружения становились музеями. Так что я считаю это совершенно нормальным.
ВЗГЛЯД: Однако такая кардинальная перемена должна не только быть теоретически приемлемой, но и иметь какой-то смысл.
М. Г.: Здесь есть несколько аспектов. Первое – это возможность решить одну из важнейших проблем Москвы. Сегодня в ее центральной части, на небольшом пятачке, занимающем 5% от всей территории города, находится около 40% рабочих мест. Там сосредоточено слишком много разных центров. Это и бизнес-центр, и политико-административный центр, и исторический, и центр элитного жилья. А в связи с наличием радиальной системы эта часть столицы является еще и транзитной зоной для транспорта. Центр перегружен. Поэтому единственный способ решения транспортной проблемы – децентрализация города. Центры надо развести. Понятно, что исторический центр никуда нельзя переместить. Но можно переместить все остальные центры, в частности административный: министерства, ведомства и прочие федеральные учреждения. В том числе те, которые не являются городскими, то есть обслуживают не Москву, а всю Россию, но занимают огромную территорию в центре Москвы. Если убрать поток, связанный с административной частью, транспортная проблема будет процентов на 20 решена. А как раз это и произойдет, если президент переедет куда-то из Кремля, поскольку за ним автоматически последуют Дума, правительство и прочие ключевые структуры. Начнется движение, начнется освобождение московского центра.
ВЗГЛЯД: Ну хорошо, а куда именно должны переместиться работники органов власти? Для них ведь понадобятся новые площади.
М. Г.: Построить что-то новое не так уж сложно. Например, еще в хрущевское время был проект резиденции близ Шереметьево, и у такого варианта были свои основания. Петр, прорубая окно в Европу, построил город на берегу залива, поскольку в те времена главным средством передвижения были корабли, ключевую роль играл морской путь. Столица появилась там, где было средоточие коммуникаций. А сейчас все дальние перемещения осуществляются через аэропорт, поэтому городок, построенный рядом с Шереметьево, был бы очень удобен для правительства и президента, как и тех, кто их посещает: прилетел кто-либо с визитом – и сразу в резиденцию правительства. Это не мой проект, и это только один из возможных вариантов.
ВЗГЛЯД: Помимо разгрузки центра, вы, насколько я понял, ожидаете от реализации вашей идеи еще и каких-то других эффектов.
М. Г.: Да. Второй аспект – такая важная вещь, как десакрализация власти. Патернализм, который мы все ругаем, существует внутри некой традиции. Той, где есть царь-батюшка и еще какие-то символы власти, среди которых одним из главных как раз и является Кремль. Если мы хотим перейти к другому типу отношений между населением и начальством, сделать так, чтобы представители власти действительно занимали позицию нанятых людьми менеджеров, то нужна, кроме всего прочего, и другая система символов. Перенести власть из Кремля куда-то в другое место – значит переосмыслить отношение к ней. Власть, находящаяся в Кремле, – это действительно царь-батюшка, даром что избираемый. Воспринимать власть как наемного менеджера будет куда естественнее и легче, если она будет пребывать вне Кремля. И, наконец, третье. Дело в том, что Кремль – это ведь действительно уникальное архитектурное сооружение. А с другой стороны, сейчас ведь в Москве, в отличие от Питера, отсутствует, так сказать, центр кристаллизации туристического потока.
ВЗГЛЯД: А в Питере он есть?
М. Г.: Да, эту роль играют Эрмитаж и Русский музей. В Питере все, что является реальным культурным наследием, открыто для туристов. Питер как туристический город нуждается лишь в улучшении инфраструктуры. А Москва нуждается в объектах. Люди, которые занимаются туристическим бизнесом, говорят, что недельный тур в Питер – это абсолютно нормально, получается насыщенная программа, а трехдневный тур в Москву – проблема: на третий день уже нечего показывать. И это понятно: есть супербренд «Москва», который очень легко конвертируется в туристические потоки, но контента нет. А каждый день одного туриста в Москве – это 400 долларов. Я уверен, что, как только мы откроем Кремль, количество людей, желающих посетить Москву, возрастет вдвое или втрое. То есть это положительно скажется на экономике города. Кроме того, нужно учесть еще вот какой момент. Не всем это известно, но сейчас, когда осуществляется решение о передаче монастырских и храмовых зданий во владение церкви, эти здания чаще всего забирают у музеев. Это значит, что множество произведений искусства не экспонируются, а лежат на складах, что имеются потрясающие экспонаты и артефакты, уникальные фонды, для которых нет музейного пространства. Мы могли бы собрать их воедино и разместить на одной территории, создав, таким образом, супермузей, еще один Эрмитаж с мощнейшей коллекцией. Это могло бы стать просто магнитом для туристов.
ВЗГЛЯД: Вы имеете в виду, что все это можно было бы расположить в Кремле?
М. Г.: Конечно! Плюс возможны еще некоторые «довески», посвященные отдельным историческим периодам. Был, скажем, революционный период – соответствующий музей можно было бы расположить в Мавзолее Ленина. Раньше я был сторонником того, чтобы Ленина из Мавзолея убрать, но после посещения музея в Египте, где рядом с различными артефактами хранится множество мумий, я подумал, что Ленина можно и не выносить. Его, наверное, имело бы смысл переместить из центра помещения в какую-то менее пафосную часть Мавзолея, но мумия могла бы там остаться, став одним из экспонатов в рамках музея Революции. Есть еще Дворец съездов, построенный внутри Кремля, – он там как вставная челюсть, нечто как бы чужеродное. Он мог бы стать залом советской истории, музеем, посвященным советскому времени. В итоге мы получили бы мультипликативный эффект для всей страны: во-первых, изменение отношения к власти, во-вторых, помощь Москве в экономическом и транспортном плане, в-третьих, появление уникального музея. Если бы такой музей появился, то, опять-таки, десакрализация власти произошла бы просто автоматически.
ВЗГЛЯД: А как бы весь этот комплекс вписался в общую музейную конфигурацию Москвы, в круг тех московских музеев, которые уже существуют?
М. Г.: У меня пока нет подробного ответа, но в любом случае то расположение различных исторических музеев, которое мы имеем сейчас, случайное, его нельзя назвать осмысленным. Вообще-то, этим должны заниматься проектировщики, но вполне возможно, что какая-то новая конфигурация была бы более чем уместна. Как бы то ни было, я могу назвать одну цифру: в Историческом музее порядка 93% экспонатов не выставлено. У нас фантастические коллекции, но многие из них находятся в запасниках, потому что нет помещений. И еще я хочу сказать, что музеи должны быть не просто музеями, но своего рода образовательными площадками.
Сейчас в стране происходит осмысление истории, поэтому для нынешнего момента обращение к ней чрезвычайно важно. Историчность сознания необходимо восстанавливать. И в новой концепции образования музеи, в принципе, должны играть важнейшую роль. Мне кажется, что сейчас самое время предложить новый тип музея, чтобы на смену простому хранилищу, пусть и открытому, пришел учебный центр.
ВЗГЛЯД: И таким учебным центром мог бы стать музей в Кремле?
М. Г.: Да, не в последнюю очередь он, поскольку делать что-то новое легче, чем переделывать. Добавлю еще вот что: если бы начал реализовываться весь этот проект кремлевского музея, то постановление Медведева о том, чтобы объявить 2012-й Годом истории, наполнилось бы реальным содержанием. В общем, аргументов «за» можно найти очень много. А серьезных аргументов «против» я, честно говоря, даже не знаю, если не считать желания власти сохранить сакральность. Но это желание, как мне кажется, вредное, с ним нужно бороться. Мы же понимаем, что люди, представляющие власть, не боги и даже не аристократы. Сакральная власть никому не нужна.
ВЗГЛЯД: А вы сами взялись бы участвовать в осуществлении того, что вы предлагаете?
М. Г.: С удовольствием, мне это было бы очень интересно. Понятно, что у меня нет никакого желания осуществлять административную деятельность, но я мог бы поучаствовать в качестве эксперта, консультанта, в качестве идеолога, может быть. В свое время у меня была программа, которая называлась Future presents past – «Будущее представляет прошлое». Только люди, занимающиеся актуальным искусством, могут всерьез заниматься прошлым.
2012 год, часть 2
Ну да, это уже не мелкое хулиганство. Наверняка посадят. Но справедливой эту посадку можно будет считать тогда, когда посадят и тех, кто на своих участках выборы фальсифицировал.
А то у нас коррупция — это не преступление а явление, а воровство — преступление. Фальсификации — не преступление, а отдельные сбои, а поджог милицейской машины — таки да.
При этом «Война» знала на что идет. Это важно. Наверняка статью вызубрила.
Вспомните, сколько шума было по поводу ХУ на Литейном? А теперь — на фоне плакатиков на Болотной и Сахарова — кажется детской шалостью. Как бы и сегодняшний поджог шалостью не показался.
И еще, когда лидер страны говорит "мочить в сортире", он что говорит? Справедливость выше закона, но ведь и «Война», поджигая автозак, говорит то же самое. У них разная справедливость. Они просто не согласны с тем что одним можно, а другим нельзя.
ЖЖ 2012-01-02 Право на осознанное нарушение права — святое
Больше всего в обсуждении ситуации с «Войной» меня позабавило пару высказываний от юзеров, считающих, что "защищать нарушителей закона в конкретной ситуации — равносильно разрешению нарушать закон всем и вся".
Да, существует тысяча случаев, когда мы с вами будем на стороне нарушителя. В самом законе есть положения о смягчающих обстоятельствах. Есть такая профессия — адвокат, кто не знает. За одно и то же преступление можно получить сроки в разы отличающиеся. Что вовсе не отменяет суда и наказания (если смягчающие обстоятельства учтут — мягкого). Удивительные люди, вы книги читаете? Да, закон надо соблюдать, но иногда приходится его нарушать, осознавая последствия. И иногда важно общественности защищать нарушителя. Ни в коем случае не требуя неподсудности, а требуя учета обстоятельств.
ЖЖ 2012-01-04 Главная проблема в жизни
Главная проблема — это разная биология мужчин и женщин при том, что социально они равны. А не политика и не бабло.
Для примера (из твиттера): женщина живет дольше, зато мужчины...
ЖЖ 2012-01-06 Когда начнется революция?
Когда политическая жизнь станет интересней, чем личная и профессиональная.
ЖЖ 2012-01-07 Третий путь — выход из политического кризиса
Речь, конечно же, не обо мне, но на мысль натолкнуло желание как-то разобраться с этой двойственностью моей позиции. Я свой и чужой в обоих лагерях. И в лагере власти, и в лагере «24 декабря». И я думаю, я не один такой. И дело не в оправдании такой позиции (пермская власть другая, верю в искренность шагов Медведева к модернизации политической системы, участие в проектах ОбПалата и БолПравительство – с одной стороны, и свободомыслие, принадлежность к арт-сообществу, космополитизм, брезгливое отношение к фальсификациям и коррупции – с другой).
Мне кажется выход один – уход от дуализма. Но не в смысле «и вашим, и нашим», а в смысле построения третьей платформы.
Я сейчас не буду идеологию описывать. Очевидно, что это «по Архангельскому» модернизация как альтернатива и консервации, и революции. По Быкову «параллельная реальность». Возвращение к идеологии проекта «Россия-2» пятилетней давности, но с учетом нынешнего противостояния.
Сейчас важно даже не прояснение самой позиции третьего пути, а выстраивание символа и организационно-деятельной формы, вокруг которых он может консолидироваться. Если у власти это ЕдРо и Путин, у оппозиции это декабрьские митинги и Навальный, то и у третьего пути должны быть свои атрибуты.
Кстати, Кудрин или не понимает, или лукавит, когда говорит о возможности власти и оппозиции подойти к черте, преодолеваемой «в один прыжок». Это не ситуация, которую можно разрешить «доброй волей сторон». Те, кто будут за это ратовать, будут отторгаться системами, как коллаборационисты, и все. Нужна третья платформа.
ЖЖ 2012-01-14 Пять составляющих зимнего счастья
Первое — много снега,
второе — немного железа,
третье — мудрые правители (это наш мэр Игорь Сапко),
четвертое — талантливые дети,
ну и пятое — правильный музей с программой "музей в городе".
ЖЖ 2012-01-16 Особая политическая зона (Пермская политическая аномалия)
Пермская политическая аномалия все более очевидна. Здесь наиболее кондовая часть власти и оппозиции объединились против культурного проекта. Чего стоит бенефис Окунева — главного борца с партией жуликов и воров, в передаче депутата от «Единой России» от Перми Пушкова в качестве искусствоведа, разъясняющего московской публике, как плохи Николай Полисский и Вера Павлова. Еще недавно они были заклятыми врагами. (ЕдРо с ним боролось не на шутку), а тут...
С другой стороны, оппозиционно настроенная к власти художественная среда, критики, музейщики, художники и поэты, которые почти поголовно были на Болотной площади и аналогичных митингах вне Москвы, поддерживают наш проект так же, как поддерживает его Медведев, возглавлявший список ЕдРа, поддерживает Чиркунов, возглавлявший список ЕдРа в ЗакСобрание Пермского края. То есть митинг на Болотной в Перми был бы митингом пермской власти, а НАШИсты барабанили бы "долой губернатора". Так, кстати, и было.
Короче, в Перми расклад власть и оппозиция совсем не такой, как в Москве. Это важно понимать. Отсюда и бесконечно воспроизводящиеся надежды "кондовых", что Чиркунова вот-вот снимут. Типа наши "кондовые" во власти в Москве победят их либералов во власти в Москве. Вот приехал новый полпред и в сотый раз надеются.
И моя двусмысленная позиция в истории с убиранием на время красных человечков. Ведь о наступлении выборов я узнаю по тому, что ходят разные политтехнологи и говорят. «Марат, а можно мы вас замочим? На время?». Я отвечаю: «Нет. Ваши предшественники делали опрос, и оказалось, в Перми культурный проект многие любят, большинство «скорее любят», а профессиональные борцы с Гельманом хоть и голосисты, но электорально незначительны».
«А можно мы хотя бы красных человечков уберем на время выборов, чтоб не раздражали?» Я говорю: «Пусть раздражают, но если профинансируете из предвыборных денег хороший паблик-арт проект, могу увезти их на выставку в Ижевск." Ну и т.д.
Если серьезно, я думаю, что устраивающих нас выхода из ситуации два. Либо партия власти расколется со временем на две части (оппозиция хоть на десять). Партия "кондовых" у власти и партия "современных" у власти. (Кудрин ли, Медведев ли, Прохоров ли возглавит вторую — не знаю). Либо Пермский край получит некий статус "особой политической зоны". Где власть выстраивает альтернативный общему тренду вектор развития. Альтернативный, но не оппозиционный. В случае успеха зону можно расширять, как Культурный Альянс.
Ну и так как в первом варианте наша роль невелика, буду заниматься вторым. Все, больше рассуждать вслух не буду. Дальше идет уже проектирование. Такая инфа.
ЖЖ 2012-01-16 Сакральная власть не нужна. Госздания – музеям
Раньше я был сторонником того, чтобы Ленина из Мавзолея убрать, но после посещения музея в Египте подумал, что его можно и не выносить. В Год истории, объявленный Медведевым, надо сделать простую вещь: освободить Кремль от администрации президента и самого президента и сделать там качественный исторический музей. В Дворце съездов – музей советского времени, в Мавзолее – музей Революции. Качественный, с мощным учебным центром. Но без бутафории, а с настоящими артефактами. Историческую кафедру МГУ туда перевести.
ВЗГЛЯД: Часто ли в мировой практике исторические резиденции власти превращались в полностью открытые туристические объекты?
Марат Гельман: В России существует, например, Эрмитаж, который сейчас является музеем, а раньше был дворцовой резиденцией. А вообще, если мы посмотрим на бывшие монархии, то там не везде, конечно, но в большинстве случаев дворцовые сооружения становились музеями. Так что я считаю это совершенно нормальным.
ВЗГЛЯД: Однако такая кардинальная перемена должна не только быть теоретически приемлемой, но и иметь какой-то смысл.
М. Г.: Здесь есть несколько аспектов. Первое – это возможность решить одну из важнейших проблем Москвы. Сегодня в ее центральной части, на небольшом пятачке, занимающем 5% от всей территории города, находится около 40% рабочих мест. Там сосредоточено слишком много разных центров. Это и бизнес-центр, и политико-административный центр, и исторический, и центр элитного жилья. А в связи с наличием радиальной системы эта часть столицы является еще и транзитной зоной для транспорта. Центр перегружен. Поэтому единственный способ решения транспортной проблемы – децентрализация города. Центры надо развести. Понятно, что исторический центр никуда нельзя переместить. Но можно переместить все остальные центры, в частности административный: министерства, ведомства и прочие федеральные учреждения. В том числе те, которые не являются городскими, то есть обслуживают не Москву, а всю Россию, но занимают огромную территорию в центре Москвы. Если убрать поток, связанный с административной частью, транспортная проблема будет процентов на 20 решена. А как раз это и произойдет, если президент переедет куда-то из Кремля, поскольку за ним автоматически последуют Дума, правительство и прочие ключевые структуры. Начнется движение, начнется освобождение московского центра.
ВЗГЛЯД: Ну хорошо, а куда именно должны переместиться работники органов власти? Для них ведь понадобятся новые площади.
М. Г.: Построить что-то новое не так уж сложно. Например, еще в хрущевское время был проект резиденции близ Шереметьево, и у такого варианта были свои основания. Петр, прорубая окно в Европу, построил город на берегу залива, поскольку в те времена главным средством передвижения были корабли, ключевую роль играл морской путь. Столица появилась там, где было средоточие коммуникаций. А сейчас все дальние перемещения осуществляются через аэропорт, поэтому городок, построенный рядом с Шереметьево, был бы очень удобен для правительства и президента, как и тех, кто их посещает: прилетел кто-либо с визитом – и сразу в резиденцию правительства. Это не мой проект, и это только один из возможных вариантов.
ВЗГЛЯД: Помимо разгрузки центра, вы, насколько я понял, ожидаете от реализации вашей идеи еще и каких-то других эффектов.
М. Г.: Да. Второй аспект – такая важная вещь, как десакрализация власти. Патернализм, который мы все ругаем, существует внутри некой традиции. Той, где есть царь-батюшка и еще какие-то символы власти, среди которых одним из главных как раз и является Кремль. Если мы хотим перейти к другому типу отношений между населением и начальством, сделать так, чтобы представители власти действительно занимали позицию нанятых людьми менеджеров, то нужна, кроме всего прочего, и другая система символов. Перенести власть из Кремля куда-то в другое место – значит переосмыслить отношение к ней. Власть, находящаяся в Кремле, – это действительно царь-батюшка, даром что избираемый. Воспринимать власть как наемного менеджера будет куда естественнее и легче, если она будет пребывать вне Кремля. И, наконец, третье. Дело в том, что Кремль – это ведь действительно уникальное архитектурное сооружение. А с другой стороны, сейчас ведь в Москве, в отличие от Питера, отсутствует, так сказать, центр кристаллизации туристического потока.
ВЗГЛЯД: А в Питере он есть?
М. Г.: Да, эту роль играют Эрмитаж и Русский музей. В Питере все, что является реальным культурным наследием, открыто для туристов. Питер как туристический город нуждается лишь в улучшении инфраструктуры. А Москва нуждается в объектах. Люди, которые занимаются туристическим бизнесом, говорят, что недельный тур в Питер – это абсолютно нормально, получается насыщенная программа, а трехдневный тур в Москву – проблема: на третий день уже нечего показывать. И это понятно: есть супербренд «Москва», который очень легко конвертируется в туристические потоки, но контента нет. А каждый день одного туриста в Москве – это 400 долларов. Я уверен, что, как только мы откроем Кремль, количество людей, желающих посетить Москву, возрастет вдвое или втрое. То есть это положительно скажется на экономике города. Кроме того, нужно учесть еще вот какой момент. Не всем это известно, но сейчас, когда осуществляется решение о передаче монастырских и храмовых зданий во владение церкви, эти здания чаще всего забирают у музеев. Это значит, что множество произведений искусства не экспонируются, а лежат на складах, что имеются потрясающие экспонаты и артефакты, уникальные фонды, для которых нет музейного пространства. Мы могли бы собрать их воедино и разместить на одной территории, создав, таким образом, супермузей, еще один Эрмитаж с мощнейшей коллекцией. Это могло бы стать просто магнитом для туристов.
ВЗГЛЯД: Вы имеете в виду, что все это можно было бы расположить в Кремле?
М. Г.: Конечно! Плюс возможны еще некоторые «довески», посвященные отдельным историческим периодам. Был, скажем, революционный период – соответствующий музей можно было бы расположить в Мавзолее Ленина. Раньше я был сторонником того, чтобы Ленина из Мавзолея убрать, но после посещения музея в Египте, где рядом с различными артефактами хранится множество мумий, я подумал, что Ленина можно и не выносить. Его, наверное, имело бы смысл переместить из центра помещения в какую-то менее пафосную часть Мавзолея, но мумия могла бы там остаться, став одним из экспонатов в рамках музея Революции. Есть еще Дворец съездов, построенный внутри Кремля, – он там как вставная челюсть, нечто как бы чужеродное. Он мог бы стать залом советской истории, музеем, посвященным советскому времени. В итоге мы получили бы мультипликативный эффект для всей страны: во-первых, изменение отношения к власти, во-вторых, помощь Москве в экономическом и транспортном плане, в-третьих, появление уникального музея. Если бы такой музей появился, то, опять-таки, десакрализация власти произошла бы просто автоматически.
ВЗГЛЯД: А как бы весь этот комплекс вписался в общую музейную конфигурацию Москвы, в круг тех московских музеев, которые уже существуют?
М. Г.: У меня пока нет подробного ответа, но в любом случае то расположение различных исторических музеев, которое мы имеем сейчас, случайное, его нельзя назвать осмысленным. Вообще-то, этим должны заниматься проектировщики, но вполне возможно, что какая-то новая конфигурация была бы более чем уместна. Как бы то ни было, я могу назвать одну цифру: в Историческом музее порядка 93% экспонатов не выставлено. У нас фантастические коллекции, но многие из них находятся в запасниках, потому что нет помещений. И еще я хочу сказать, что музеи должны быть не просто музеями, но своего рода образовательными площадками.
Сейчас в стране происходит осмысление истории, поэтому для нынешнего момента обращение к ней чрезвычайно важно. Историчность сознания необходимо восстанавливать. И в новой концепции образования музеи, в принципе, должны играть важнейшую роль. Мне кажется, что сейчас самое время предложить новый тип музея, чтобы на смену простому хранилищу, пусть и открытому, пришел учебный центр.
ВЗГЛЯД: И таким учебным центром мог бы стать музей в Кремле?
М. Г.: Да, не в последнюю очередь он, поскольку делать что-то новое легче, чем переделывать. Добавлю еще вот что: если бы начал реализовываться весь этот проект кремлевского музея, то постановление Медведева о том, чтобы объявить 2012-й Годом истории, наполнилось бы реальным содержанием. В общем, аргументов «за» можно найти очень много. А серьезных аргументов «против» я, честно говоря, даже не знаю, если не считать желания власти сохранить сакральность. Но это желание, как мне кажется, вредное, с ним нужно бороться. Мы же понимаем, что люди, представляющие власть, не боги и даже не аристократы. Сакральная власть никому не нужна.
ВЗГЛЯД: А вы сами взялись бы участвовать в осуществлении того, что вы предлагаете?
М. Г.: С удовольствием, мне это было бы очень интересно. Понятно, что у меня нет никакого желания осуществлять административную деятельность, но я мог бы поучаствовать в качестве эксперта, консультанта, в качестве идеолога, может быть. В свое время у меня была программа, которая называлась Future presents past – «Будущее представляет прошлое». Только люди, занимающиеся актуальным искусством, могут всерьез заниматься прошлым.
2012 год, часть 2
