Вход в метро "Пале Рояль - Лувр", Париж

Когда Гимару получил заказ на проектирование того, что стало его авторской «визитной карточкой», Париж был лишь вторым городом в мире (после Лондона), где была построена подземная железная дорога. Дизайн Гимара стал ответом на стремление прославить и продвинуть эту новую эффективную инфраструктуру, которую можно было бы явно заметить в повседневном парижском городском пейзаже. Гимару эта комиссия досталась в качестве одолжения со стороны Парижского городского совета, находившегося под контролем социалистов, чьи политические убеждения соответствовали его собственным симпатиям.

Замысел для Метрополитена связал темы социализма и индустрии на нескольких уровнях. Гимар использовал произведённые на заводах детали из чугуна для конструкций входов – без сомнения, это поклон рабочим, которые ездили по железной дороге на работу и помогали строить сеть.

Гимар создал три стандартных типа входов: закрытые, навесы на трёх опорах и открытые. Везде он использовал искривлённые органические растительные формы, типичные для стиля модерн. На первый взгляд они кажутся почти бесшовными, но на самом деле сконструированы из нескольких чугунных деталей, которые в массовом порядке производились на современных чугунолитейных заводах к востоку от Парижа. Возможности чугуна демонстрировали два уникальных сложных закрытых павильонах, расположенных на оживлённых станциях Бастилия и Этуаль. Эти конструкции часто называли «китайскими пагодами» из-за их сходства с восточными постройками.

Ещё одной современной новацией стали красные лампочки, которые освещали многие входы по ночам, а также пульсировали при прибытии поезда – чтобы предупредить потенциальных пассажиров на улице. Гимар даже создал шрифт, который использовался на жёлтых фарфоровых табличках, висящих между лампами. Теперь он известен как Métropolitain.

Но формы входов в метро были кое-чем более значительным, чем просто умным использованием современных технологий. В глазах Гимара Метрополитен был средством связи для людей, проживающих в разных географических частях города, происходящих из разных социальных слоёв, получивших разный уровень образования. Тем более что Париж традиционно был излюбленным местом для иммигрантов и путешественников из-за рубежа. Извилистые стебли, семенные коробочки и природные луковичные формы, которые использовал архитектор, не идентифицируются как какой-то конкретный вид – и это делает их «великими уравнителями» для всех, кто пользуется подземкой. Эти детали смутно узнаваемы для кого угодно – за исключением буквы «М», умело вписанной в семенные коробочки в перилах.

Таким образом дизайн Гимара сыграл важную роль в донесении сложных проектов ар-нуво до массовой аудитории, которой этот стиль казался символом недостижимой роскоши (возможно, эту функцию он всё ещё выполняет и сегодня). Дизайн таких функциональных объектов, как станции Метрополитена помогал бороться с представлением, что ар-нуво – это стиль, предназначенный только для состоятельных клиентов, которые могут позволить себе изысканные и трудоёмкие конструкции.

Несмотря на идею всеобщего единства, входы в Метроплитен, тем не менее, стали одним из наиболее примечательных примеров французской реакции против ар-нуво – стиля, который сейчас стал одним из национальных символов, но прежде считался иностранным, заимствованным и чужим. Уже в 1908 году входы, спроектированные Гимаром, были демонтированы с Елисейских полей, потому что они «не гармонировали» с тамошними классическими зданиями. Станция Этуаль была разобрана в 1926 году, а станция Бастилии – в 1962-м. Отдельные входы сносились в течение всех 1960-х годов.

Однако благодаря возрождению интереса к ар-нуво в 1970-х и ретроспективному признанию художественного гения Гимара, оставшиеся 88 входов (предполагается, что в 1913 году их было 167) в 1978 году были переданы под защиту французского государства. Они стали предметом культурного обмена между Парижем и крупными городами по всему миру. Конструкции, повторяющие дизайн Гимара, с аутентичными табличками Métropolitain в разные годы украсили входы в метро в Москве (станция «Киевская»), Чикаго, Монреале, Лиссабоне и Мехико.

Такое физическое распространение входов Гимара в разных точках планеты и их функциональное использование там означает, что замысел архитектора стал универсальным синонимом идеи общественного транспорта. В этом смысле они, наконец, исполнили мечту своего создателя о связи людей через политические, социальные и экономические границы – на ещё более широком уровне, чем он мог себе представить.