Любовь до гроба или Искусство - не подарок: как сегодня складываются взаимоотношения государственных музеев и частных коллекций

Благодаря частным коллекциям были образованы музеи во многих странах. Поначалу это были королевские собрания (Эрмитаж, Лувр, Прадо). В XIX веке активными и деятельными поклонниками искусства становились уже не только аристократы, но и купцы, предприниматели (Государственная Третьяковская галерея, Киевский национальный музей русского искусства, Музей Западного и Восточного искусства имени Богдана и Варвары Ханенко). Так, семье украинских меценатов Терещенко-Ханенко, киевляне обязаны ценнейшей коллекцией произведений русских художников, западноевропейского искусства и русской иконы. Правда, как правило, город получал коллекцию либо по завещанию, либо в результате экспроприации и национализации. Как же складываются взаимоотношения Музея и коллекционеров сегодня? Попробуем взглянуть на этот аспект с высоты века ХХI.

«Золотой век» дружбы

В обозримом прошлом Киев, знал немало фанатов, сделавших существенный вклад в пополнение музейных собраний. Особенно большой интерес к находкам в Киевском национальном музее русского искусства наблюдался в 1960−70-х гг. Его сотрудники знали всех коллекционеров (Александр Тульчинский, Дмитрий Стражеско, Цецилия Крыжановская, Вера Бродская, Борис Свешников, Валентина Папазян и др.), помогали им квалифицированными советами, консультировали. В то время вероятность того, что коллекция рано или поздно попадет в музей, была достаточно высока и логична. «Это все равно будет у вас!» — говорил известный киевский педиатр и собиратель живописи Давид Сигалов. Именно так и произошло с его коллекцией. В 1963 г. он подарил музею «Портрет

Портрет – реалистичный жанр, изображающий существующего в действительности человека или группу людей. Портрет - во французском прочтении - portrait, от старофранцузского portraire — «воспроизводить что-либо черта в черту». Еще одна грань названия портрет кроется в устаревшем слове «парсуна» — от лат. persona — «личность; особа». Читать дальше

Петра Михайловича Голицына» Федора Рокотова, а в 1973 — еще 63 произведения живописи и графики разных художников. Впоследствии в 1985 г. по его завещанию Музей получил более 300 произведений живописи и графики.

Пожалуй, на этом «золотой век» содружества музеев с собирателями, о котором с упоением писала в своей книге «Наши коллекционеры» Эмма Бабаева, ветеран Киевского национального музея русского искусства, закончился.
Правда, не все коллекционеры торопились продавать стоящие работы государству. Друг Давида Сигалова — Александр Данилович Тульчинский, — признавался: «Есть вещи, которые должны быть в музее, но меня пугает, что дом осиротеет». Некоторые старались предложить экземпляры, вызывающие сомнения. Причем, нередко эти же картины потом оказывались у другого любителя живописи.

Иные времена - иные коллекционеры

В советские времена коллекционированием предметов искусства, как правило, увлекались врачи. Как-то так складывалось. Большинство из этих людей необыкновенно увлеченные и влюбленные в свои собрания, фанаты, на покупку картин отдававшие все, что у них было. Очень много работ погибло во время войны и в Киеве мало что сохранилось. Так что большинство коллекций сформировалось в послевоенное время. «Это был очень узкий рынок и круг заинтересованных лиц. Ну, что мог заплатить врач или адвокат? По сравнению с сегодняшними покупками — это несопоставимо. Собиралось отечественное искусство (в основном конца XIX-го начала XX веков, русский авангард), которое особо не ценилось, и его можно было купить за доступную цену. Крайне редко приносилось что-то, что потом оказывалось ценным артефактом. Так в музее появились картины Ивана Шишкина и Николая Ге», — говорит ведущий научный сотрудник отдела выставок Русского музея в Киеве Марьяна Ильинична Кружкова. Формирование коллекций классического искусства, конечно, советскому человеку было недоступно: это требовало больших денег, да и произведения такого уровня считались народным достоянием.

Дарить нельзя продать

Несмотря на социальные и экономические потрясения, собирателей антиквариата и живописи сегодня меньше не становится. Но и отношения между коллекционерами и музеями изменились: они уже не такие душевные, как 20 лет назад. Ведь любой современный собиратель предметов искусства считает своим долгом пополнять свою коллекцию, а не продавать, или уж, тем более, — дарить любимые предметы. Все-таки, над коллекционерами довлеют мысли о судьбе произведений искусства, которые они с такой любовью собирали и в результате могут попасть в равнодушные руки.
К тому же раньше человеку негде было открыто предложить свой арт-товар, а сейчас — немало антикварных магазинов, салонов, где можно выручить какие-то деньги. И если раньше коллекционерам и антикварам особо некуда было идти (либо музей — либо другой коллекционер), то сейчас сформировался достаточно богатый внутренний рынок.

Кто эти люди?

Сейчас коллекционеров много и становится все больше. Как правило, у них хорошее образование, они много путешествуют, знакомы с лучшими мировыми музеями. Это вовсе не «малиновые пиджаки и золотые цепи»! Люди собирают предметы искусства не ради вложения денег, а потому что это — призвание души, хобби.
И для коллекционеров сегодня несравненно большие и финансовые возможности и выбор, есть выход на международную арену. Так, они практически открыто могут принимать участие в иностранных торгах.
И если до 1990-х приватные собиратели представляли достаточно закрытую систему (когда в 1958 году состоялась первая выставка частных коллекций, то в каталоге не указывалось, кому конкретно принадлежат работы), то сегодня владельцы не особо скрывают свои приобретения, участвуют в больших выставках, которые чаще всего и имеют успех благодаря представленным ими артефактам (Александр Фельдман, Игорь Воронов, Игорь Паламарчук, Александр Брей и др.).
Киевский русский музей сотрудничает с собирателями живописи в формате выставок, приглашая их участвовать в проекте «Музей и коллекционеры». Конечно, может быть это не всегда музейный уровень, но достаточно высокий и в определенном аспекте дополняет музейное собрание.
«Я думаю, что все люди небедные в наши дни собирают предметы искусства, — продолжает рассказ Марьяна Кружкова. — Но говорить о целенаправленном масштабном создании коллекций пока не приходится. Для них это как хобби. Они покупают то, что им нравится, того же Шишкина и Айвазовского…».

Музей: статика неплатежеспособности

В отличие от частного покупателя — коллекционера, музей за предметы искусства сегодня ничего заплатить не может и пополняется за счет произведений современных авторов, порой — передачи конфиската, что тоже случается все реже. Работа над пополнением коллекции в музеях продолжается, хотя, в последнее время государство на это не выделяет средства. Да и сейчас на фоне рыночной экономики музей не конкурентоспособен. Увы, никакой динамики в пополнении не наблюдается.
Так что «…любое дарение коллекции во все времена и во всех странах — явление исключительное, — говорит Марьяна Кружкова. — В дар никто не собирается ничего передавать. А на свои картины можно всю жизнь смотреть! Собиратели платят за эти предметы огромные деньги, и для них каждое произведение искусства — как ребенок. Мы им благодарны уже за то, что они дают их нам на временное экспонирование. Но если кто-то что-то подарит — берется все. Даже если из 100 только 20 настоящие — уже хорошо. Сигалов, например, подарил 300 работ, и из них было 150 настоящих. Он ведь покупал, прежде всего, то, что нравилось ему самому».

Еще не время?

К сожалению, наша страна и наша культура потеряла десятки первоклассных произведений именно по той причине, что до сих пор законодательно или на иных правовых основаниях не предпринимаются шаги для сохранения предметов искусства, находящихся в частных руках.
Во всем мире культурные институции живут за счет меценатов. Ни у одного государства в мире нет достаточно средств «содержать культуру», которая везде дотационная. Однако, во многих странах есть преференции в виде освобождения от налогов. Остается ждать законов, поощряющих меценатство в такой степени, что это будет по-настоящему выгодно.