Исаак
Израилевич Бродский

Исаак Израилевич Бродский (25 декабря (6 января) 1883, село Софиевка, Таврическая губерния, сейчас – Запорожская область Украины – 14 августа 1939, Ленинград) – российский и советский художник, коллекционер, педагог, заслуженный деятель искусств РСФСР (1932). Начал свой творческий путь учеником Ильи Репина, закончил – директором Всероссийской Академии художеств. Автор многочисленных портретов Ленина и историко-революционных картин.

Особенности творчества художника Исаака Бродского: стиль «ажур», глубокое предварительное изучение изображаемого, выразительность рисунка, четкая проработка деталей. Ранние пейзажи и портреты отличаются красочной палитрой. Послереволюционное творчество характеризуется использованием сдержанных, часто монохромных цветов.

Известные картины Исаака Бродского: Аллея парка, Аллея летнего сада осенью, Портрет жены художника Л. М. Бродской на террасе, В.И. Ленин в Смольном, В.И. Ленин на фоне Смольного, Расстрел 26 бакинских комиссаров, Ударник Днепростроя.

Творчество И.И. Бродского, как и история России прошлого столетия, расколото на два периода: до- и послереволюционный, но оба они сегодня оказались забыты, утоплены в пучине художественной жизни начала XX века. А все почему? Потому что Исаак Бродский - художник, который плыл по течению. Нет, это вовсе не значит, что его талант был посредственным, а произведения – формальными. Совершенно наоборот. Все дело в том, что он был последователем своих предшественников, а не их соперником, рассматривал академическое образование и реалистическую школу живописи в качестве основы своего творчества, а не основных «идеологических» противников.

Любимый ученик Репина?
Окрестили Бродского «любимчиком» великого мастера Ильи Репина еще в советские годы, а поводом к этому стало, очевидно, многолетнее дружеское общение художников. Бродский не был последователем Репина, ведь взгляды их во многом отличались. Великий мастер скорее вдохновлял молодого студента Академии художеств своей энергией и невероятным талантом, нежели учил его живописи. Не состоялось бы их знакомство, если бы не настойчивость, уверенность и трудолюбие очень талантливого молодого Бродского.
Внезапно принятый без вступительных испытаний на первый курс Академии, художник был невероятно воодушевлен. Мог ли подумать еврейский мальчик, выросший в глухой деревеньке в семье мелкого торговца, что будет учиться в столице? Казалось бы - нет, но Бродский стремился к получению наилучшего образования, и его мечта осуществилась. Академии предшествовало окончание Одесского художественного училища, где юноша прошел прекрасную школу живописи, а его учителями были Геннадий Ладыженский и замечательный колорист Кириак Костанди.

Первый год обучения в Академии был «общеобразовательным», работа студентов была совместной, они только постигали азы академической школы. Конечно, многие «вылетали» уже на этом этапе. Для выдержавших все тяготы учебного процесса последовал второй курс, на котором молодые художники распределялись по мастерским. Разумеется, каждая мастерская осуществляла свою работу под руководством мастера. Наставником в одной из них выступал известный живописец, в прошлом выпускник Академии – Илья Репин. Он не обладал видными педагогическими талантами, да и практически не появлялся в Академии, но невероятным образом сумел воспитать целую плеяду талантливых мастеров. Именно к нему жаждали попасть молодые художники, что и привело к небывалому числу студентов мастерской – вместо положенных тридцати-сорока человек у него обучалось девяносто. «Положительно негде было поставить мольберт» - описал атмосферу Бродский. Упорному и крайне трудолюбивому юноше удалось настоять на своем и пробиться в ряды учеников Репина.
Тесное дружеское общение художников продолжалось и после ухода Репина из Академии, и после окончания Бродским обучения.

Конечно, частой темой для обсуждения художников была политика. Но и про творчество не забывали. Например, в 1912 в «Пенатах» Бродский и Репин взялись за одновременное написание портретов друг друга. Задача была не из простых, ведь, увлекаясь работой, художники забывали позировать. Решено было писать по отдельности. Работа Бродского, начавшего писать первым, привела Репина в восторг. Он несколько дней показывал портрет всем гостям, а друзьям писал: «с меня начал писать портрет И.И. Бродский, хорошо взял и интересно ведет: сходство полное. Я вижу себя и восторгаюсь техникой. Простота, изящество, гармония и, правда, правда выше всего, и как симпатично! Дай бог ему кончить, как начал. Да, он большой талант!». Но закончить, как начал, Бродскому не удалось. То ли из-за опасений испортить начатое, то ли из-за красок, высохших за время недельного перерыва, работа у художника не клеилась. Взглянув на портрет, Репин принялся ругать Бродского так же эмоционально, как раньше хвалил его. Они умудрились поссориться: учитель обиделся, не разговаривал даже во время совместного похода в театр. Он настолько переживал, что посреди спектакля вынудил Бродского вернуться домой, где они в темноте при свете керосиновой лампы принялись оттирать скипидаром с портрета все написанное за день.

Чужой среди своих
В Академии ярко реализовалось увлечение Исаака Бродского пейзажем. Пока остальные его товарищи по академической мастерской проходили стадию «подражания Репину», писали любимые учителем сюжетные композиции, Бродский предпочитал пленэрные этюды, которые всегда разочаровывали Илью Репина, повторявшего: «Ах, опять эти пейзажи!». Но художник не сдавался, он каждое лето выезжал на Академическую дачу в Тверскую губернию, где блестяще решал труднейшие пленэрные задачи. Все время оставаясь в русле реалистической школы, он часто поддавался различным влияниям: пробовал писать и плакаты, и полотна с присущей художникам «Мира искусства» театрализацией, и даже, под впечатлением от революционных событий 1905 года, создал нехарактерный для его раннего творчества эскиз полотна «Красные похороны».
Оригинальный стиль художника, его «ажурная» техника пейзажа, крайняя реалистичность портретов еще в пору обучения стали предметом зависти товарищей-студентов. Многие стремились копировать художника, а на академических просмотрах совет профессоров даже выносил порицания «за подражание Бродскому». Однажды такой упрек получил товарищ художника Борис Григорьев, впоследствии ставший прославленным художником. Стиль Бродского был настолько узнаваем, что даже Максим Горький, рассматривая свои портреты в исполнении студентов-академистов, взглянул на холст художника и заключил: «А этот парень жарит под Бродского!». Позже выяснилось, что писатель при знакомстве со студентами-художниками, посетившими его на Капри, просто не расслышал фамилию Бродского. Как же он был удивлен, когда узнал, что это и есть «тот самый Бродский», работы которого он не раз видел в журналах!

По окончании Академии, с практикой к художнику пришла уверенность в собственной технике. Но пишущий преимущественно пейзажи, портреты и редкие композиционные полотна, Исаак Бродский оказался одинок. Он охотно участвовал в выставках «передвижников» и «Мира искусства», но не был «своим» ни для тех, ни для других. Бродский близко дружил с многими мирискусниками, но не принимал их «фантастики, упадочной стилизации, жеманства, увлечения ретроспективизмом». Всячески противился он и «левым» течениям, набиравшим популярность в 1900-е годы, был резко враждебен к футуристам, кубистам, лучистам.

Перелом
Октябрьская революция поставила перед художниками вопрос: «С кем вы?» - и потребовала немедленного ответа. Бывшие товарищи по Академии оказались по разные стороны баррикад. Надолго прекратилось общение Бродского с Ильей Репиным. А дружба с Максимом Горьким, начавшаяся еще в 1911 году на Капри, наоборот, только крепла с каждым годом.
Революция с первых же дней глубоко захватила Бродского. Причина такого воодушевления в отношении к его еврейскому происхождению. Именно оно раньше постоянно становилось преградой для осуществления творческих планов художника. Успешное окончание Академии далось нелегко, ведь в пору обучения Бродский часто подвергался притеснениям. Стипендию, а затем и заграничную поездку ему с трудом выбил у совета академик Куинджи, которому художник до конца жизни был благодарен за помощь.
С октября 1917 года творческий интерес Бродского был всецело прикован к личности Ленина, которая представлялась ему крайне интересной. Он постоянно искал встречи с вождем, возможности понаблюдать, изучить подробнее его внешность. Попытки, конечно, были и раньше, но впервые зарисовать Ленина с натуры удалось лишь в 1920 году. За небольшим карандашным наброском, сделанным украдкой во время конгресса, последовала целая череда портретов. И, хотя позировать Владимир Ильич наотрез отказывался, он охотно разрешал рисовать себя во время работы. Бродский вспоминал как Ленин, заметив, что его рисуют, «старался сидеть, по возможности не шевелясь».

Но даже воспроизводящиеся огромными тиражами портреты вождя кисти Бродского меркли на фоне популярности его историко-революционных полотен, которые сегодня, конечно, уже забыты. Огромная популярность картин: «Торжественное открытие II Конгресса Коминтерна» и «Расстрел 26 бакинских комиссаров» сделала Бродского любимым художником страны, восторженные отзывы сыпались отовсюду.
Эти же полотна для старых друзей Исаака Бродского стали свидетельством его творческой смерти как мастера «ажурных» пейзажей. Корней Чуковский описал атмосферу мастерской художника: «Тут же на мольбертах холсты, и какие-то мазилки быстро и ловко делают копии с этой картины, а Бродский чуть-чуть поправляет эти копии и ставит на них свою фамилию. Ему заказано 60 одинаковых „расстрелов“ в клубы, сельсоветы и т. д…». Грустно вспоминал Чуковский «того стройного изящного молодого художника, у которого тоже когда-то была своя неподражаемая музыка — в портретах, в декоративных панно. Его талант ушёл от него вместе с тонкой талией, бледным цветом лица».

Ноев ковчег
Конечно, умение поддерживать дружеские отношения с начальством было одним из качеств Бродского. Именно оно делало его объектом ненависти коллег – художников. Часто жившие впроголодь, они недолюбливали Бродского за беспринципность, упорно отказывались от помощи, которую он им предлагал. Взгляды, творчество и быт художника от нападок представителей «левых» течений продолжала защищать, несмотря на развод, его первая жена Любовь Марковна Бродская – поэтесса, художник в области декоративно-прикладного искусства. Их брак с Бродским был заключен сразу после окончания им Академии, но, несмотря на рождение дочери и сына, оказался неудачным.
Несмотря на нелюбовь коллег, партийные связи Бродского позволили ему ни в чем не нуждаться. Его жилье и мастерская были расположены в центре города напротив Русского музея. Это ли не предмет зависти? Многие считали его двухэтажную квартиру роскошью, а быт - барским. Но не замечали, что в трех жилых комнатах, кроме художника теснились его вторая супруга Татьяна Петровна Бродская, две ее сестры, одна из которых - вместе с сыном, домработница, Евгений Бродский – сын художника от первого брака, и даже привезенный художником из Бердянска молодой талант Петр Белоусов. И без того большая семья умудрялась содержать двух собак.

Реалистический фронт
Кто бы мог подумать, что неприязнь ко всем нереалистическим течениям в живописи, сформировавшаяся еще в академические годы, попав на благодатную почву советского государства, сделает Бродского ярым борцом за «чистоту» живописи? И случайность ли, что через год после встречи художников со Сталиным на даче Исаак Израилевич был назначен директором Академии художеств? Никаких случайностей, ведь огромное желание Бродского истребить наследие формализма и все «кривляния» в живописи было очень близко партии. Это же желание заставило новоиспеченного директора немедленно приступить к созданию новой Академии, и даже частично восстановить дореволюционную образовательную систему, по которой когда-то учился и он сам.

Конечно, последствия процесса избавления от «инакомыслия» в искусстве, запущенного Бродским и его союзниками, сегодня нам хорошо известны. Много хорошего сделав для Академии, художественного образования и советского искусства, Исаак Израилевич крепко перестарался и заложил уж слишком долговечные основы «идеологизации» искусства, пережившие его самого на несколько десятилетий.

Автор: Екатерина Сергеева