Николай
Константинович Калмаков

Калмаков Николай Константинович (23 ноября 1873, Нерви, Италия - 2 февраля 1955, Шелль, Франция) - художник, живописец, график, театральный постановщик русско-итальянского происхождения.

Особенности творчества художника Николая Калмакова: Тяготевший к мрачному символизму, Калмаков населял свои полотна образами из античной и древневосточной мифологии. Монстры и фантомы, множественные изображения дьявола – картины Калмакова наполнены мистикой и приправлены изрядной долей чувственности и эротизма. Художник использовал чистые, яркие краски и точные четкие линии, в техническом плане выступал новатором в сфере театрального оформления, выделяя основные цвета и заложив основы минимализма в этом жанре. Часть работ художника относят к эстетике модерна.

Известные картины Николая Калмакова: «Артемида и спящий Эндимион», «Леда и лебедь», «Портрет Данте Алигьери», «Автопортрет в терновом венце».


В 1962 году на одном из блошиных рынков Парижа были обнаружены около четырех десятков холстов с изображением фантастических и сюрреалистических персонажей - картин, полных страсти, аллегорий и эротики. Как выяснили издатели журнала Realites-Connaissances des Arts Мартен дю Норд и Бертран Колен, эти потрясающие работы, подписанные причудливой буквой «К», принадлежали кисти Николая Калмакова – итальянца по паспорту и русского по духу, который всю свою жизнь пытался «поймать черта за рога» и запечатлеть его на своих картинах.

Скажи-ка, няня…
Николай Калмаков появился на свет на итальянской Ривьере, в курортном городке Нерви. Сын итальянки и русского генерала, по настоянию матери он был крещен в католической вере. Мальчик получил домашнее образование. Немецкая бонна часто потчевала маленького Колю сказками своей родины, которые произвели на впечатлительного мальчика огромное впечатление. Как позже вспоминал Калмаков, «она заставила меня жить в воображаемом мире сказок братьев Гримм и фантазий Э.T.A. Хоффмана. Я слушал эти рассказы с восхищением. В возрасте девяти лет я часто убегал в самую дальнюю комнату нашего дома, где тщательно прятался. Один, в темноте, я сидел и призывал появиться черта».

После возвращения в Сакнт-Петербург Николай Калмаков поступил в Императорское училище правоведения. Его лучшим другом стал соученик Николай Евреинов. Оба были далеки от главного предмета своей учебы, правоведения: Калмаков бредил живописью, Евреинов неистово увлекался театром. Однако юношам из приличных семей приличествовало высшее образование - пришлось смириться и закончить обучение. В 1895 году Калмаков наконец-то может уделить внимание своим творческим наклонностям: он уезжает в Италию, где всерьез занимается изучением живописи, и, в числе прочего, постигает азы анатомии в одном из местных моргов.

Рисующий демонов
По возвращении в Россию в 1905 году Калмаков начинает выставлять свои работы на выставках различных художественных объединений, формально не будучи членом ни одного из них. Как вспоминал друг художника, актер Александр Мгебров, Калмаков и его жена жили весьма уединенно, в Петергофе, в маленьком домике, «в котором были высокие узкие окна, старинная мебель, какие-то старинные балюстрады, лесенки и переходы. Однажды, во время моего визита, он шепнул мне загадочно, что рисует дьявола. «У меня все эскизы наверху» - сказал он со странным блеском в глазах. - Я бодрствую до поздней ночи и наблюдаю за ним. Я даже мельком увидел его глаза…его хвост... даже копыта..., но я еще не видел его полностью. Однако, я сделал сотни эскизов. Вы хотите их посмотреть?»… Эти работы художника не сохранились, но тема дьявола и его приспешников позже неоднократно звучала в творчестве Калмакова и воплощалась с тщанием и изяществом: картины отличали силуэтность изображения, яркие цвета и дизайн в стиле ар-нуво. Твочреский процесс имел для Калмакова мистическую подоплеку во всем: краски художник, по свидетельству того же Мгеброва, делал «…сам из трав и растений, чтобы познать древнюю тайну их – не умирать и не исчезать».

Личный бестиарий художника имеет понятную подоплеку. Искусствоведы считают, что художник был по природе бисексуалом и всю жизнь заглушал в себе тягу к мужскому полу. Возможно, именно поэтому, будучи женатым человеком (свидетельства о семейной жизни и об обращении Калмакова с супругой, мягко говоря, не слишком радужные), художник примкнул к секте скопцов. Ненависть к женщинам так и сквозила в его ранних работах, одновременно в его картинах присутствовал эротизм, выглядевший «совершенно чудовищным» для современников. Несмотря на бушующие в душе страсти, по воспоминаниям друзей Николай Калмаков был корректнейшим человеком, всегда неизменно выдержанным, спокойным и элегантным. Небольшого роста, с редкими волосами, своим обликом он напоминал испанских художников Ренессанса. Образ подчеркивали маленькие усики и эспаньолка.

Скандал и роман в театре
Большой любовью, даже страстью Калмакова стал театр. Его первые работы по оформлению спектаклей приходятся на 1908 год, и этому старту способствовал Николай Евреинов, тот самый увлекающийся театром друг художника по Академии правоведения. Именно он познакомил художника с Верой Комиссаржевской, актрисой и продюсером труппы театра, в который был приглашен на должность режиссера после отставки Мейерхольда. В театре готовили к постановке спектакль по пьесе Оскара Уайльда «Саломея», для которого Калмаков создал костюмы и декорации. Очарованная Калмаковым и его художественными решениями (а также и самим художником – у них случился роман), Вера Комиссаржевская не слушала Евреинова, который пытался убедить ее в ужасной скандальности оформления будущего спектакля. В день генеральной репетиции в театре был весь Санкт-Петербург, а к вечеру пьесу запретила полиция «из-за неверной трактовки библейского сюжета».

Николай Калмаков до 1916 года продолжал работать театральным оформителем, выполнил эскизы костюмов и декораций для спектаклей «Юдифь», «Анафема» и «Великий князь московский» и не только. Гротескный модерн, чистые и яркие цвета, отсутствие полутонов, эклектичность, напряженность линий – зрители могли забыть суть спектакля, но не декорации. Художник также оформлял обложки книг, рисовал экслибрисы. Под впечатлением от работ Обри Бердслея он проникся африканскими мотивами и стал изображать темнокожих женщин и прочую восточную экзотику. В 1913 году в Обществе поощрения художеств прошла персональная выставка Калмакова: одни газеты пели ему хвалу, другие нещадно ругали.

Беглец: один с демонами
В Первую мировую Калмакова призвали в армию, однако при содействии Мстислава Добужинского его вскоре перевели в историческую комиссию Красного Креста, для которой художник выполнял натурные зарисовки фронтового быта. Революцию Калмаков не принял, и в 1920 году уехал за границу, с Эстонию, оставив жену и сына. После выставок в Таллине в июне 1924 года в Брюсселе прошла персональная выставка художника, после которой он переехал в Париж. Здесь Калмаков снял номер в гостинице неподалеку от Монмартра, в которой прожил следующие двадцать лет.

В 1928 году в парижской галерее Charpentier прошла выставка работ Калмакова - последняя в его жизни. Художник постепенно совершенно замкнулся в себе, перессорился с немногими друзьями, в том числе и с другом юности Евреиновым. Он переезжал во все более дешевые номера, пока не оказался в маленькой комнатке на чердаке, питался одной тарелкой супа в день и носил пальто, сшитое собственными руками. Вдова режиссера Евреинова, писательница Анна Кашина-Евреинова вспоминала: «Он был мрачен и молчалив… всегда жил в своих собственных мыслях и видениях. Их он помещал на свои холсты, а внешний мир он никогда не принимал». В 1947 году Калмаков оказался в доме престарелых на севере Парижа, куда он был помещен по договоренности с некой дамой, получившей взамен все его работы. Художник прожил в богадельне восемь лет и умер в бедности и одиночестве.

В его биографии остается немало «белых пятен»: архив семьи утерян при эмиграции, о судьбе оставленной в России жены и сына Калмакова ничего не известно, свидетельства современников обрывочны и нередко противоречивы...