Погребение графа Оргаса

Как это часто и густо случалось во времена, когда творил художник Эль Греко, происхождением одного из его наиболее вдохновенных и поразительных полотен мир обязан тщеславному заказчику, пожелавшему запечатлеть момент своего триумфа. И хотя в ходе написания картины «Погребение графа Оргаса» живописец должен был соблюсти ряд точных предписаний, изложенных в контракте, в итоге она превзошла все ожидания. Ради нее одной стоит приехать в испанский городок Толедо и заглянуть в местную церковь, прихожанином которой и был, собственно, сам автор.

Обыкновенное чудо

Величественное произведение искусства появилось на свет в результате длинной череды событий с налетом традиционно испанского мистицизма. Благородный и благочестивый граф муниципалитета Оргас в своем последнем волеизъявлении обязал жителей находившейся в его ведении деревни жертвовать его приходской церкви дар в размере двух барашков, 16 кур, по паре мехов для вина и возов древесины да еще 800 монет наличными.

Крестьяне замешкались с выполнением завещанного графом пожелания, и приходской священник отправил дело в суд. В честь победы в судебном разбирательстве в 1564 году было решено увековечить память графа Оргаса эпитафией в камне, где на латыни описывалось чудо, произошедшее во время его погребения. Согласно легенде, в 1323 году святые Августин и Стефан сошли с небес, дабы лично сопроводить благочестивого вельможу в последний путь.

А еще два с небольшим десятилетия спустя, 15 марта 1586 года, Эль Греко подписал договор, согласно которому он обязался к Рождеству закончить полотно, живописующее необычайное событие двухвековой давности. Стоимость работы должна была быть определена по ее завершении. А заняла она гораздо больше времени, предусмотренного контрактом, и продлилась до весны 1588 года.

Мастерство живописца оценили в 1200 дукатов. Это было немало по тем временам, особенно если учесть, что за «Мученичество святого Маврикия» кисти Эль Греко было в свое время уплачено 800 дукатов, а за известнейшее «Расхищение» и того меньше – всего 318. Но это не устроило художника, считавшего, что масштабное полотно, на создание которое он потратил два года, должно быть оценено значительно выше.

В дело вмешался Совет архиепископов, который постановил, что первоначальная оценка справедлива. Ведь, несмотря на то, что живописец дотошно соблюдал все требования, оговоренные контрактом, он все не смог воздержаться от своеволия, привнеся в работу колорит, присущий византийской иконописи.

Эль Греко, его сын и все-все-все

Действительно, картина «Погребение графа Оргаса» словно распадается на две части. Одна из них, «нижний» мир, отдана на откуп заказчику и выполнена в лучших традициях ренессансной живописи. Это тщательнейшим образом выписанный групповой портрет, на котором, помимо высшей знати города Толедо (многие современники художника узнавали в них себя или своих соседей), спрятан автопортрет автора (смотрит в глаза зрителю прамо над головой святого Стефана) и даже портрет его малолетнего сына. Хорхе Мануэля опознали в нижней левой части холста по платку, на уголке которого Эль Греко оставил подпись на греческом языке и дату рождения своего отпрыска – 1578 год.

Художественный язык верхнего, божественного, мира разительно отличается от натурализма нижней части картины. Пропорции фигур ангелов и святых по-маньеристски удлиняются и искажаются, разные планы композиции причудливо переплетаются между собой. Отовсюду бьет ослепительный свет, рисуя шелковистые блики на развевающихся одеяниях небожителей.

Венчает композицию Христос в сияющей белоснежной накидке. Чуть ниже запечатлены святой Петр с ключами от небесного града, Богородица, переливающиеся складки мантии которой можно рассматривать долгие минуты и Иоанн Креститель, согласно классической иконографии изображенный в скупом облачении с рукой, простирающейся в традиционном жесте молитвенного заступничества. У их подножия – ангел в завораживающей золотистой тунике бережно возносит на небеса душу усопшего, о бренном теле которого тем временем заботятся святые Стефан и Августин, облаченные в католические священнические ризы.

Строгий, статичный и преисполненный печальной торжественности момент погребения подчеркивается и усиливается динамикой клубящегося, расширяющегося во все стороны поднебесья в верхней части полотна. Это противопоставление и одновременно взаимодействие двух миров заставляет зрителя вновь и вновь переводить взгляд с пугающего мертвенно-серого лица графа Оргаса к стройной триаде деисусной композиции.

Видимо, именно этим занятием был слишком долго увлечен Сальвадор Дали. Поговаривают, что, впервые увидев картину Эль Греко «Погребение графа Оргаса», эксцентричный художник лишился чувств прямо посреди церкви Санто Томе.

Автор: Наталья Азаренко