Смех

Эпопея с картиной Малявина «Смех» – эффектная иллюстрация к классической истории «нет пророка в своем отечестве». Написанная к отчетной выставке в Академии художеств Петербурга, она подняла натуральную бурю эмоций (преимущественно негодования) со стороны авторитетной публики. Но, попав по ходатайству Репина вместе с другими экспонатами русской делегации на парижскую Всемирную выставку 1900 года, работа никому не известного начинающего художника из Самарской губернии стала настоящей сенсацией и получила высшую награду – золотую медаль.

Из грязи…

Малявин основательно подошел к написанию дипломного проекта, который должен был подтвердить его право на получение звания художника. Доказательство тому – ряд предварительных этюдов, на которых он экспериментирует с композицией, нанесением красок и палитрой (1, 2). Конечный результат поверг почтенных членов Совета Академии в шок: кричащие краски, небрежная широкая кисть, незакрашенные фрагменты и отсутствие сюжета оказались уж слишком большой дерзостью для них.

Лишь благодаря личному покровительству Репина и других мэтров, сумевших разглядеть художественное дарование в смелом «бессодержательном» эксперименте, консервативно настроенные преподаватели смилостивились и все-таки присудили Малявину звание за былые заслуги – благопристойные, не преступающие границ дозволенного портретные работы.

Представление об экстраординарном инциденте помогает составить переписка художника Нестерова: «Его огромная, шестиаршинная картина без названия, или, как её окрестили, “Смеющиеся бабы”, вызвала и вызывает страстные, яростные, то полные негодования, то восторга споры. Его только лишь после огромного скандала среди совета Академии признали достойным “звания”, лишив заграничной поездки. Репин, Матэ и Котов спасли это жалкое «звание» угрозой немедленного выхода из Академии, вызвав бурю страшную – даже юродство. (Профессор Померанцев просил названных заступников остаться – “на коленях”). Вообще изнервничались все до последней степени, наделав при этом массу глупостей».

Сохранились воспоминания об историческом эпизоде и одного из его непосредственных участников – самого Репина: «По поводу академических выпусков теперь была у нас бурная баталия из-за Малявина. Этот неукротимый, блестящий талант совсем ослепил наших академиков. Старички потеряли последние крохи зрения, а вместе с этим и последние крохи своего авторитета у молодежи. Старая история. Рутинеры торжествуют свое убожество», – повествует он в дивной ироничной манере.

…В князи

То ли дело заграница. В начале 20-го века там уже никого нельзя было удивить ни размашистым мазком, ни пропуском красочного слоя, ни уж тем паче кричащей экспрессией или буйством красок. Европейского зрителя покорил экзотический колорит российской глубинки, да к тому же преподнесенный в такой авангардной, бесконечно далекой от академического реализма, манере.

Скорее неосознанно, но Малявину удалось написать «Смех» на стыке стилей, что добавило работе очков за новаторство и свежий, не скованный энциклопедическими границами подход. Есть в ней и эмоциональный разгул экспрессионизма, и условно прорисованный фоновый пейзаж с обрезанной коровьей головой – любимые приемы импрессионистов.

Да и «бессюжетность», которой попрекали Малявина петербургские академики, для западной публики стала скорее достоинством, позволяющим выпустить на первый план сырую, живую, хтоническую энергию могучих русских дев, с которой они в равной степени горазды как упахиваться в поле с утра до ночи, так и без удержу хохотать.

На следующий день после Всемирной выставки в Париже местная пресса взорвалась вестями о «силе темперамента молодого художника из России». Бенуа оправдывал подобную реакцию французов на «Смех» тем, что «поистине нельзя найти во всем нашем отделе более “всемирно-выставочной” и “парижской” вещи, нежели эта эффектная картина».

Сорвали овации заразительно смеющиеся малявинские бабы и в Германии, на выставке Берлинского сецессиона. А в 1901 году картина поехала в Венецию на международную выставку искусств. Оттуда работу уже не отпустили: ее выкупил венецианский Музей современного искусства, где она и обитает доныне.

Автор: Наталья Азаренко