В фильме "Возвращение" отец, 12 лет отсутствовавший в жизни сыновей, впервые появляется в кадре (да и перед глазами своих детей) спящим, в той же позе, что и «Мёртвый Христос» Мантеньи - ее не спутать ни с чем. Звягинцев говорит, это намеренно:
- Первое появление отца в «Возвращении» зеркально воспроизводит картину Андреа Мантеньи «Мертвый Христос». Отец лежит в той же позе. Тот же ракурс, и даже оптика подбиралась специально для того, чтобы передать сжатую перспективу: мизансцена, пальцы, складки простыни, источник света... Всё для того, чтобы мысль зрителя сразу же подсознательно бросилась к тем аллюзиям... к тому, что перед нами не просто материальный отец. Это несколько другая фигура. Для меня то, что происходит с отцом в финале «Возвращения», - это самопожертвование во имя мальчика, своего сына. Пусть оно и выглядит как случайность, но эта случайность остановила ход времени. Без жертвы нет творения. «И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое».
Еще интервью режиссера Андрея Звягинцева. Обратите внимание: даже репродукция способная оставить неизгладимое впечатление!
- Если ты встречаешь мощное духовное, невероятной силы воздействие на тебя - оно поселяется в тебя навсегда. И тут не заимствование, тут что-то другое. Например, 81-й или 82-й год. У нас преподавали основы изобразительного искусства. Приходил удивительный человек, который тихо и терпеливо нам, бестолочам, показывал слайды. И уже после «Возвращения» я понял, что если бы в 1981 году я не увидел Андреа Мантенья в той темноте зала… Это впечатление от картины Андреа Мантенья проснулось во мне только двадцать лет спустя. Но вдруг она вспомнилась – именно тогда, когда она потребовалась.
- Первое появление отца в «Возвращении» зеркально воспроизводит картину Андреа Мантеньи «Мертвый Христос». Отец лежит в той же позе. Тот же ракурс, и даже оптика подбиралась специально для того, чтобы передать сжатую перспективу: мизансцена, пальцы, складки простыни, источник света... Всё для того, чтобы мысль зрителя сразу же подсознательно бросилась к тем аллюзиям... к тому, что перед нами не просто материальный отец. Это несколько другая фигура. Для меня то, что происходит с отцом в финале «Возвращения», - это самопожертвование во имя мальчика, своего сына. Пусть оно и выглядит как случайность, но эта случайность остановила ход времени. Без жертвы нет творения. «И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое».
Еще интервью режиссера Андрея Звягинцева. Обратите внимание: даже репродукция способная оставить неизгладимое впечатление!
- Если ты встречаешь мощное духовное, невероятной силы воздействие на тебя - оно поселяется в тебя навсегда. И тут не заимствование, тут что-то другое. Например, 81-й или 82-й год. У нас преподавали основы изобразительного искусства. Приходил удивительный человек, который тихо и терпеливо нам, бестолочам, показывал слайды. И уже после «Возвращения» я понял, что если бы в 1981 году я не увидел Андреа Мантенья в той темноте зала… Это впечатление от картины Андреа Мантенья проснулось во мне только двадцать лет спустя. Но вдруг она вспомнилась – именно тогда, когда она потребовалась.