Парижское кафе

Как мог Репин написать какое-то там парижское кафе, когда на него после «Бурлаков» возлагали надежды как на певца народных чаяний и обличителя угнетателей?! Прогрессивная российская общественность негодовала. Крамской возмущался: «Я думал, что у вас сидит совершенно окрепшее убеждение относительно главных положений искусства, его средств и специально народная струна». Корней Чуковский в своих великолепно написанных воспоминаниях о Репине, изданных, однако, следует учитывать, в Советском Союзе, утверждал, что «Репин везде видел бурлаков». Не совсем верное замечание, прямо скажем. Видел Репин и французскую вольницу.

Он стал пенсионером Императорской Академии художеств, получив за дипломную картину «Воскрешение дочери Иаира» Большую золотую медаль Академии и право на 6-летнюю стажировку в Италии и Франции. С восторгом говорил Репин о том, что французская живопись отбросила академические и публицистические рамки. «Царит наконец настоящее французское, увлекает оно весь свет блеском, вкусом, легкостью, грацией…», – в стороне от этого «настоящего французского» не остался и Репин.

Картина оказалась скандальной не только для русских. Французская публика тоже была сконфужена. Обратимся к сюжету: празднично-легкомысленная атмосфера вечернего шумного кафе, блеск и обаяние парижских развлечений, волнующая атмосфера светской жизни. Кажется, празднично-расслабленный гул достигает наших ушей. Кто-то читает, кто-то разговаривает, официант разносит напитки. В центре внимания – женщина на переднем плане, с зонтом в руках.

В чем же загвоздка? А в том, что дама пришла в кафе одна! Интересно, что на одном из предварительных эскизов она была изображена стоящей, явно кого-то ожидающей. Конечно, это совсем иное настроение, в окончательном варианте Репин от него отказался. Героиня его картины отнюдь не стоит, скромно опершись о стул и ожидая, пока явится ее сопровождение. Неотразимая в своей самоуверенности, горделивая, с вызовом как во взгляде, так и во всей позе, красавица с соболиными бровями представляет собой центр картины, всё крутится вокруг нее. Что означает ее двусмысленное положение? Почему она одна? Эмансипе? Кокотка в поисках клиента? С каким негодованием на нее взирает пышно одетая дама справа! А вот усатый мужчина подле нее с большим интересом смотрит в ту же сторону. А два франта вообще поспешно покидают заведение, оскорбленные до глубины души таким развратом – женщина (!) одна (!) явилась в кафе! Один из них отвернулся и, похоже, зевает – ему такое видеть не впервой, второй же, «как денди лондонский одет», не может отвести глаз от бесстыдства эдакого и пятится чуть ли не спиной вперед.

Как тут не вспомнить явление народу дерзкой «Олимпии» Мане двенадцатью годами раньше? Тот же бесстыдный взгляд и эротизм, который не в изгибах женских прелестей, а в непередаваемой дерзости и свободе изображенной. Если Олимпию называли лежащей Венерой современности, то женщину Репина иные критики окрестили урбанистической Венерой. Позировала для нее актриса Анна Жидюк.

Картину Репин выставил на Парижского Салоне весной 1875 года. Вероятно, под влиянием общественного мнения, дружно скандировавшего «Скандал, скандал!» (хоть русские и французы видели разные поводы для своего негодования), Репин уже готовую картину «подправил», сделав ее скромнее. Дерзкий взгляд девушки он погасил, заставив ее опустить глаза – и она уже казалось жертвой, а не нарушительницей заведенных приличий. Но это еще не конец истории.

В 1916 году в Петербурге картину приобрел швед по имени Мартин Монсон. Она была вывезена из России. В 1936 году он провел рентгенологическое исследование, которое подтвердило, то Репин внес поверхностную правку, призванную сделать его «урбанистическую Венеру» пристойнее. Предварительно заказав копию лица маслом, Монсон дал поручение специалистам снять поверхностный слой. Реставрационная процедура проводилась в Стокгольме. Результат оказался удачным, и к девушке из «Парижского кафе» Репина вернулся дерзкий взгляд. В 2011 году владелец выставил картину на лондонский аукцион Christie’s. При эстимейте в 4-8 миллионов долларов картина ушла в частную коллекцию за 7 миллионов 424 тысячи долларов. На тот момент это стало самой высокой ценой, отданной за картину Репина, выставленную на торги.

Конечно, глядя на эту не самую свойственную Репину картину, мы всё же не назовем его импрессионистом. Композиция картины тщательно выстроена, писалась она отнюдь не спонтанно, осталось множество подготовительных эскизов. Сюжет – повествователен, в ней целая история, глядя на эту картину, мы читаем сюжет. Словно за кадром текст проговаривает, например, Бальзак. Конечно, это совсем не импрессионизм. Тем не менее, помимо влияния Мане на Репина, стоит отметить и то, что Репин, по сути, этой своей работой, предугадал направление, которое станет одним из любимых для импрессионистов: жизнь полусвета, бары, кафе, мимолетное веселье и встречи (1, 2, 3, 4).

Автор: Алена Эсаулова