увійти
Увійдіть на сайт
Залогіньтесь, щоб використовувати максимум функцій Артхіва
Купание красного коня
Кузьма Сергеевич Петров-Водкин • Живопис, 1912, 160×186 см
Опис картини «Купание красного коня»
«Купание красного коня» - картина, ставшая откровением дважды, с разницей в полвека. В первый раз - когда только была написана, в 1912 году. Во второй - в 1961, когда после двух войн, революций и заграничных приключений оказалась, наконец, в собрании Третьяковской галереи.
1912 год. Выставка художественного объединения «Мир искусства». Над входом в зал, как знамя, как программное предупреждение, как указатель курса и камертон стиля, располагается картина «Купание красного коня». Она не в экспозиции выставки, а до начала любого осмотра. С нее нужно начинать и ею заканчивать. Сам Петров-Водкин только пару лет назад вернулся из Парижа и Алжира, увидел расчищенные древнерусские иконы, Леонардо, Беллини, Микеланджело и Фра Беато Анджелико. Издатель журнала «Аполлон» устроил ему персональную выставку, а Репин успел публично обругать «безграмотным рабом», бездумно следующим за французскими недоучками. Но теперь, перед входом на выставку мирискуссников, сдается даже Репин.
Могучий красный конь не то летит, не то скачет. Его огромная, огненная фигура не вмещается в пределы картины и не дает увидеть край земли, воды или неба, по которой он передвигается. Под его копытом водная гладь закручивается в водоворот. Всадник держит коня легко и, доверяя его уверенному ходу, задумчиво и сосредоточенно смотрит вдаль. За ними не река и не лес, за ними - вся планета, с высоты взгляда растерявшая мелкие детали и упростившаяся до условной театральной декорации. Или космического ландшафта, в котором единицы измерения - не травы и брызги, а суша и море.
Закругленный планетарный горизонт, который так любил Петров-Водкин и который так не любили его критики, был непридуманным наблюдением. Подростком Кузьма стал свидетелем мужицкой драки, в которой убили человека. От отчаянья и злости на своих земляков, которые никак не изживут дикость, от страха за свое будущее, которое так же может утонуть в водке и безысходности, он убежал на холм над Волгой. Со слезами падая на землю, вдруг пережил новое впечатление: «…я увидел землю, как планету… Очертя глазами весь горизонт, воспринимая его целиком, я оказался на отрезке шара, причем шара полого, с обратной вогнутостью, - я очутился как бы в чаше, накрытой трехчетвертьшарием небесного свода. Неожиданная, совершенно новая сферичность обняла меня на этом затоновском холме. Самое головокружительное по захвату было то, что земля оказалась не горизонтальной и Волга держалась, не разливаясь на отвесных округлостях ее массива, и я сам не лежал, а как бы висел на земной стене. Тогда я, конечно, не учел величины открытия, только испытал большую радость и успокоенность за мою судьбу пред огромностью развернувшегося предо мной мира».
И этот космический контекст, и иконный конь, и ренессансный юноша обеспечивают картине монументальность и цепкую, врастающую в традицию мощь. Но основательность эта - не мумифицированная академическая, а совсем новая, жизнеспособная, авангардная, по-фовистски дикая, тревожная.
Когда спустя два года началась Первая мировая война, Петров-Водкин сказал: «Так вот почему я написал «Купание красного коня»! Но пройдет еще три года - и новым толкователям уже захочется наградить картину новым пророческим смыслом. В 1917 году красный конь воспринимается вполне однозначно. Теперь любой разговор о картине обязательно сопровождается толкованием. Одни в ней видят предчувствие трагических событий, которые ждали страну и мир в целом. Другие - мессию, который несет надежду на обновление и возрождение. Третьи - философское представление о том, что каждый человек и предмет существует не в пейзаже, а внутри вселенского пространства, со всем связан и взаимодействует. И каждая версия выглядит убедительно.
1961 год. Третьяковская галерея. Казимира Басевич, любительница и собирательница произведений искусства, передает в дар музею картину «Купание красного коня», которая 10 лет находилась в ее коллекции. А до этого почти 40 лет провисела в Швеции, в музее города Мальме. Шведская история - по-настоящему остросюжетная.
В 1914 году в Мальме проходила выставка и среди прочих работ молодых художников в ее экспозиции представлены две работы Кузьмы Петрова-Водкина. Одна из них - «Купание красного коня». Выставка еще не успела закончиться - и в Европе начинается Первая мировая война. Картина станет заложницей исторических трагедий еще на полвека. И только по окончании Второй мировой вдова художника Мария Федоровна начнет долгие переговоры о возвращении работы на родину.
Петрова-Водкина давно не было в живых, в Советском союзе выросло новое поколение художников-реалистов - и картину открывают снова. За все прошедшие годы не было создано ничего похожего, ничего, что объединяло бы так естественно русскую иконописную, европейскую классическую традицию и авангардные формальные находки начала XX века. Ничего, что так прочно стояло бы на земле и так мечтательно стремилось к космическим высотам.
Автор: Анна Сидельникова
1912 год. Выставка художественного объединения «Мир искусства». Над входом в зал, как знамя, как программное предупреждение, как указатель курса и камертон стиля, располагается картина «Купание красного коня». Она не в экспозиции выставки, а до начала любого осмотра. С нее нужно начинать и ею заканчивать. Сам Петров-Водкин только пару лет назад вернулся из Парижа и Алжира, увидел расчищенные древнерусские иконы, Леонардо, Беллини, Микеланджело и Фра Беато Анджелико. Издатель журнала «Аполлон» устроил ему персональную выставку, а Репин успел публично обругать «безграмотным рабом», бездумно следующим за французскими недоучками. Но теперь, перед входом на выставку мирискуссников, сдается даже Репин.
Могучий красный конь не то летит, не то скачет. Его огромная, огненная фигура не вмещается в пределы картины и не дает увидеть край земли, воды или неба, по которой он передвигается. Под его копытом водная гладь закручивается в водоворот. Всадник держит коня легко и, доверяя его уверенному ходу, задумчиво и сосредоточенно смотрит вдаль. За ними не река и не лес, за ними - вся планета, с высоты взгляда растерявшая мелкие детали и упростившаяся до условной театральной декорации. Или космического ландшафта, в котором единицы измерения - не травы и брызги, а суша и море.
Закругленный планетарный горизонт, который так любил Петров-Водкин и который так не любили его критики, был непридуманным наблюдением. Подростком Кузьма стал свидетелем мужицкой драки, в которой убили человека. От отчаянья и злости на своих земляков, которые никак не изживут дикость, от страха за свое будущее, которое так же может утонуть в водке и безысходности, он убежал на холм над Волгой. Со слезами падая на землю, вдруг пережил новое впечатление: «…я увидел землю, как планету… Очертя глазами весь горизонт, воспринимая его целиком, я оказался на отрезке шара, причем шара полого, с обратной вогнутостью, - я очутился как бы в чаше, накрытой трехчетвертьшарием небесного свода. Неожиданная, совершенно новая сферичность обняла меня на этом затоновском холме. Самое головокружительное по захвату было то, что земля оказалась не горизонтальной и Волга держалась, не разливаясь на отвесных округлостях ее массива, и я сам не лежал, а как бы висел на земной стене. Тогда я, конечно, не учел величины открытия, только испытал большую радость и успокоенность за мою судьбу пред огромностью развернувшегося предо мной мира».
И этот космический контекст, и иконный конь, и ренессансный юноша обеспечивают картине монументальность и цепкую, врастающую в традицию мощь. Но основательность эта - не мумифицированная академическая, а совсем новая, жизнеспособная, авангардная, по-фовистски дикая, тревожная.
Когда спустя два года началась Первая мировая война, Петров-Водкин сказал: «Так вот почему я написал «Купание красного коня»! Но пройдет еще три года - и новым толкователям уже захочется наградить картину новым пророческим смыслом. В 1917 году красный конь воспринимается вполне однозначно. Теперь любой разговор о картине обязательно сопровождается толкованием. Одни в ней видят предчувствие трагических событий, которые ждали страну и мир в целом. Другие - мессию, который несет надежду на обновление и возрождение. Третьи - философское представление о том, что каждый человек и предмет существует не в пейзаже, а внутри вселенского пространства, со всем связан и взаимодействует. И каждая версия выглядит убедительно.
1961 год. Третьяковская галерея. Казимира Басевич, любительница и собирательница произведений искусства, передает в дар музею картину «Купание красного коня», которая 10 лет находилась в ее коллекции. А до этого почти 40 лет провисела в Швеции, в музее города Мальме. Шведская история - по-настоящему остросюжетная.
В 1914 году в Мальме проходила выставка и среди прочих работ молодых художников в ее экспозиции представлены две работы Кузьмы Петрова-Водкина. Одна из них - «Купание красного коня». Выставка еще не успела закончиться - и в Европе начинается Первая мировая война. Картина станет заложницей исторических трагедий еще на полвека. И только по окончании Второй мировой вдова художника Мария Федоровна начнет долгие переговоры о возвращении работы на родину.
Петрова-Водкина давно не было в живых, в Советском союзе выросло новое поколение художников-реалистов - и картину открывают снова. За все прошедшие годы не было создано ничего похожего, ничего, что объединяло бы так естественно русскую иконописную, европейскую классическую традицию и авангардные формальные находки начала XX века. Ничего, что так прочно стояло бы на земле и так мечтательно стремилось к космическим высотам.
Автор: Анна Сидельникова
