Подавление индийского восстания англичанами

В октябре 1882 года Василию Верещагину исполнилось 40. Он только что перенес очередной приступ хронической лихорадки, старые раны ныли, кризис среднего возраста держал за горло: художник говорил, что «силенки сильно опустились и цель жизни утеряна». Вконец истрепав нервную систему, живописуя ужасы войны, Верещагин зарекся писать батальные картины, и не знал, чем себя занять. Ему были необходимы новые сюжеты, новые впечатления. В связи с убийством Александра II в России был усилен полицейский режим, и путешествовать по родине Верещагин опасался. «Затаскают по участкам и канцеляриям, – делился он опасениями со старым приятелем, критиком Владимиром Стасовым. – Я ведь по живости характера способен буду кому-нибудь и в харю плюнуть, и в рожу дать». В этой связи Верещагин решил снова ехать в Индию, где уже бывал восемь лет назад.

Прибыв в Агру, Василий Васильевич продолжал какое-то время хандрить, но стоило ему взяться за старое, как сплин отступил. «Конечно, сюжеты индийские не интересуют меня, - говорил он в очередном письме. – Хотя, впрочем, есть один, для которого я главным образом и поехал сюда; этот проймет не одну только английскую шкуру».

Верещагин недолго оставался верен слову не писать больше военных сюжетов. На этот раз он обратился к теме подавления англичанами мятежа сипаев в 1857 году. Восстание индийских наемников против колонистов-работодателей не в последнюю очередь было успешно подавлено благодаря публичным казням, получившим поэтическое название «Дьявольский ветер». В 1857 году в газете People's Рарег эти чрезвычайно эффективные мероприятия описывали так: «Англичане в Индии изобрели способ казни настолько ужасный, что все человечество потрясено. Они, эти милосердные христиане, придумали утонченное средство – привязывают живых людей к дулам пушек, а затем стреляют, разрывая людей на мелкие части, разбрызгивая кровавый дождь из кусков человеческого тела и внутренностей на зрителей».

Верещагин не мог видеть «Дьявольский ветер» в действии – впервые он побывал в Индии намного позднее. Однако, будучи не только художником, но и увлеченным этнографом, он постарался выяснить все до мельчайших деталей: какие именно использовались пушки, в какую форму были одеты солдаты и офицеры, по какой траектории летели оторванные головы сипаев.
Когда (через два года после возвращения художника из Индии) картина «Подавление индийского восстания англичанами» была написана, Верещагин комментировал: «Современная цивилизация скандализировалась главным образом тем, что турецкая расправа осуществлялась близко, в Европе, а затем и средства совершения зверств чересчур напоминали тамерлановские времена: рубили, перерезали горло, точно баранам. Иное дело у англичан: во-первых, они творили дело правосудия, дело возмездия за попранные права победителей, далеко, в Индии; во-вторых, делали дело грандиозно: сотнями привязывали возмутившихся против их владычества сипаев и не сипаев к жерлам пушек и без снаряда, одним порохом, расстреливали их - это уже большой успех против перерезывания горла или распарывания живота».

Разумеется, общественность воспринимала эти слова как издевку в адрес англичан, мнящих себя просвещенной и цивилизованной нацией, и вместе с тем способных на подобные зверства. Горькая ирония этого высказывания очевидна. Впрочем, за ней угадывается и что-то похожее на уважение к изобретательности англичан.

Верещагин, не так давно участвовавший в русско-турецкой войне видел немало кровавых ужасов, в сравнении с которыми мгновенная смерть от порохового заряда выглядела едва ли не милосердной. Кроме того, равнодушие сипаев к смерти было общеизвестно. Чем же так напугал туземцев именно этот способ убийства? «Смерти этой они не боятся, и казнь их не страшит, – писал Верещагин. - Но чего они избегают, чего боятся, так это необходимости предстать пред высшим судьею в неполном, истерзанном виде, без головы, без рук, с недостатком членов. Естественно, что хоронят потом вместе, без строгого разбора того, которому именно из желтых джентльменов принадлежит та или другая часть тела. Европейцу трудно понять ужас индийца высокой касты при необходимости только коснуться собрата низшей: он должен, чтобы не закрыть себе возможность спастись, омываться и приносить жертвы после этого без конца. А тут может случиться, ни больше, ни меньше, что голова брамина ляжет на вечный покой около позвоночника парии».

Занятный парадокс: англичане сумели подавить восстание, благодаря интересу и вниманию к туземным культуре и религии.

Бывалый солдат, Верещагин не однажды критиковал баталистов, у которых оборонялись и атаковали «как по учебнику» - стройно и слаженно, будто на учебном плацу. Сам он рисовал войну без прикрас – со всей ее суматохой, неразберихой, нелепицей. «Подавление индийского восстания англичанами» отличается от большинства его работ тем, что писано оно с относительно холодным сердцем. Пронзительное содержание облечено в холодную форму. Строгая геометрия композиции подчеркивает церемониальность действия. Драму подмял под себя железный британский порядок.

Впрочем, этим незримым пушечным залпом Верещагин сумел пронять «английскую шкуру». Во всяком случае, существует легенда, утверждающая, что картину (какое-то время находившуюся в США) выкупило британское правительство. А затем уничтожило – возможно, расстреляло из пушек.

Автор: Андрей Зимоглядов