За туалетом. Автопортрет

В 1910 году автопортрет «За туалетом» стал главным событием весенней выставки Союза русских художников в Петербурге. Он удивил не только критику и зрителей, но и Александра Бенуа, дядю Зинаиды Серебряковой.

Каким образом эта милая, застенчивая и необщительная девушка, вместо активного участия в «художественной жизни» воспитывающая детей и наслаждающаяся счастливой семейной жизнью, сумела заставить говорить о своей работе завзятых посетителей художественных салонов и самих художников? Возможно, в свежести ее восприятия и было дело. От картины исходит ощущение молодой, беспричинной радости, радости не «потому что», а от самого процесса бытия.

Портрет очень светлый – и по выбранным краскам, и по настроению. Красивая, молодая женщина, перехватив одной рукой копну густых волос, в другой держит гребень, которым расчесывает их. Несколько лукавый, радостный взгляд словно говорит: «Как же хорошо!» Хорошо всё это – быть красивой и молодой, ощущать тяжесть волос в руке, сверкать глазами, просто жить! Картина завораживает жизнелюбием, оптимизмом. И да, перед нами не автопортрет художника, какой представляют собой, например, «Желтые лилии» Наталии Гончаровой. Будут подобные и у Серебряковой – когда писать она будет не от избытка счастья, а спасаясь от жесткого мира и стремясь заработать деньги, чтобы прокормить детей. А пока художница изобразила себя среди атрибутов женской красоты – склянки, флаконы, бусики, заколки. Даже свеча перед зеркалом, привычный символ тайных мистерий и сумрачных дел, здесь говорит о том, как молодая женщина вечерами смотрит в зеркало, всё такая же счастливая, всё такая же красивая. Вытянутый подсвечник вступает в ритмическую перекличку с изящной фигурой героини. Кстати, в «Автопортрете со свечой» свеча, показанная только в виде отблесков на лице героини, тоже кажется символом тепла и уюта.

Известный искусствовед Дмитрий Сарабьянов назвал главной эстетической ценностью этой картины естественную красоту. Зинаида Серебрякова проводила в том году зиму в имении мужа в Нескучном. Борис отбыл в командировку, а она с детьми осталась на хуторе. Выпало много снега, но в доме было жарко натоплено, тепло и уютно. Писатель Ефим Дорош проводит аналогию между автопортретом Серебряковой и пушкинской Татьяной Лариной, подразумевая не литературный образ, а саму поэтику русской деревни, открытую и показанную Пушкиным. Пушкин, кстати, на всю жизнь остался любимым поэтом Зинаиды Серебряковой. Чистота и очарование неиспорченной юности тоже роднит героиню картины с Татьяной, а вот задорной радости, восторга от жизни у изображенной на портрете на порядок больше, чем у Татьяны Лариной.

Серебрякова изобразила себя перед зеркалом. Подразумеваемое, но практически невидимое зрителю, оно создает некую границу, отделяющую героиню от зрителя. И это позволяет говорить, что вопреки сознательным взглядам художницы, абсолютно нетерпимой к всевозможным революционным, авангардистским течениям в искусстве, она интуитивно воплотила в картине элементы модерна. Несмотря на очевидную реалистичность изображения, создаваемая зеркалом и игрой отражения отгороженность, отдельность модели от мира, воплощает то, что Сарабьянов называл пребыванием одновременно «в потусторонней и посюсторонней реальности». Александр Бенуа тоже находил элементы ар-нуво в работе своей племянницы, хотя сама она так не считала. Зинаида Серебрякова, воспитанная на идеалах «мирискусников», оказалась «более роялистом, чем сам король», как пошутил кто-то из их окружения, сравнивая художественные взгляды Серебряковой и Бенуа.

Автор: Алена Эсаулова