Художники могли влиять друг на друга — на эту мысль делали упор кураторы выставки «Создание абстракции: 1910−1925», которая прошла в нью-йоркском Музее современного искусства (MoMA) в 2012 году. Экспозиция продемонстрировала радикальный отход от традиций живописи, предпринятый практически одновременно примерно восьмьюдесятью художниками. Она открывалась масштабной диаграммой, которая иллюстрировала их сеть общения (интерактивная версия схемы доступна в Интернете). Особо были выделены мастера с наибольшим количеством социальных связей, такие как Пабло Пикассо и Василий Кандинский.
Во время работы над показом куратор Лия Дикерман отчасти ориентировалась на курс, который вёл профессор Колумбийской школы бизнеса Пол Ингрэм. Суть обучения сводилась к тому, как кураторы могут использовать свои профессиональные связи для достижения успеха. При подготовке выставки учёный помог сначала разобрать социальные сети пионеров абстракции, а затем начать новое исследование на основе этих данных.
Ингрэм и его коллега из бизнес-школы HEC Paris Митали Банержи использовали выводы MoMA для изучения роли, которую креативность и социальные связи сыграли при достижении уровня известности этих художников. Учёные пришли к выводу, что для успешных мастеров дружба была важнее создания нового искусства.
Ингрэм и его коллега из бизнес-школы HEC Paris Митали Банержи использовали выводы MoMA для изучения роли, которую креативность и социальные связи сыграли при достижении уровня известности этих художников. Учёные пришли к выводу, что для успешных мастеров дружба была важнее создания нового искусства.
Общая схема связей между художниками-пионерами абстракции
Схема социальных связей Василия Кандинского
Стенд, открывавший выставку в 2012 году
Исследование
Ингрэм и Банержи начали свой анализ с количественной оценки славы, креативности и социальной сети художников, представленных в «Создании абстракции». Чтобы определить известность каждого, они нашли в базе данных Google исторические тексты на французском и английском языках (в большинстве своём художники жили во Франции и США) и отметили количество упоминаний каждого мастера между 1910 и 1925 годами. Таким образом они определили известность художников за пределами их социальных кругов. «По сути, показателем этого стало то, как часто каждый появлялся в печатных текстах», — сказал Ингрэм.
Казимир Малевич, «Живописный реализм. Мальчик с ранцем. — Красочные массы в четвертом измерении» (1915). МоМА, Нью-Йорк
Для изучения социальных связей учёные взяли исследование MoMA, который выявлял эти отношения на основании биографий и писем живописцев. Информация об окружении включала данные о национальности, поле, возрасте и местонахождении каждого художника, а также об используемых материалах и школах, которые тот посещал. Эксперты не рассматривали историю выставок или рынок работ мастеров, хотя могут включить эти факторы в будущие исследования.
Для оценки творчества использовались два метода. Во-первых, это компьютерный анализ тысяч произведений искусства, созданных пионерами абстракции. Программа оценила, насколько работы уникальны по сравнению с подборкой произведений XIX века. Во-вторых, учёные попросили четырёх искусствоведов оценить работы каждого художника с точки зрения креативности, взяв за основу такие факторы, как оригинальность и новаторство. Оказалось, что баллы, сгенерированные машиной и выставленные экспертами, соотносятся.
Василий Кандинский в окружении друзей из группы «Голубой всадник». Фото: Fine Art Images / Heritage Images / Artsy
Что обнаружилось
Хотя предыдущие исследования показали, что связь между креативностью и славой существует, Инграм и Банерджи такого соответствия у своих исследуемых не обнаружили. Напротив, они пришли к следующему выводу.Художники с большой и разнообразной сетью контактов были более известны, независимо от того, насколько новаторским было их творчество.
В частности, крупнейшим фактором в формировании славы мастера были социальные связи в разных странах. Ингрэм объясняет это тем, что у автора-космополита есть возможность выходить на разные рынки или развивать идеи, вдохновлённые другими культурами. «Опорой сети», по его словам, был Кандинский.
Картины Василия Кандинского на выставке «Создание абстракции: 1910−1925» в нью-йоркском Музее современного искусства. Фото: www.moma.org
В плане креативности исследователи обнаружили, что ни компьютерные баллы, ни экспертные мнения не были достаточно убедительными индикаторами известности художника.
Другими словами, даже если у автора были высокие творческие оценки, он не обязательно был знаменит.
«Важность этого исследования в том, чтобы показать, что разнообразие связей имеет значение не только как источник вдохновения, оно предоставляет и другие преимущества, — сказал Ингрэм. — Художники извлекают выгоду из космополитической идентичности».
Другими словами, даже если у автора были высокие творческие оценки, он не обязательно был знаменит.
«Важность этого исследования в том, чтобы показать, что разнообразие связей имеет значение не только как источник вдохновения, оно предоставляет и другие преимущества, — сказал Ингрэм. — Художники извлекают выгоду из космополитической идентичности».
Что это означает
С учётом современной установки на налаживание новых знакомств и профессиональных связей для новых карьерных возможностей и продвижения, выводы Ингрэма и Банержи не вызывают удивления. Тем не менее, они напоминают о важном: мы не станем знаменитыми в вакууме, нужно стремиться к широте и разнообразию своих социальных кругов.Чтобы проиллюстрировать результаты, исследователи приводят в пример двух художниц из исследуемой группы — Ванессу Белл и Сюзанну Дюшан. У них общие «исходные данные»: обе не стали культовыми, у них схожее происхождение, у обеих были знаменитые братья и сестры (Вирджиния Вульф и Марсель Дюшан соответственно), обе получили одинаковые творческие оценки, — но Белл была более известна.
«Обе художницы были частью влиятельных арт-сообществ: Сюзанна Дюшан входила в круг дадаистов, а Ванесса Белл в „группу Блумсбери“, — отмечают авторы исследования. — Тем не менее, сеть общения Дюшан была ограничена художниками из её движения. Фактически, даже среди них её ближайшими друзьями были брат Марсель, муж Жан Кротти и приятель семьи Франсис Пикабиа. Социальный мир Ванессы Белл, напротив, включал широкую „группу Блумсбери“. Последняя была частью „Лондонской группы“, куда входили коллекционеры и покровители из-за границы Англии (например — Гертруда Стайн) или продюсеры и артисты, связанные с „Русскими балетами“ Дягилева. В конечном счёте, большее разнообразие круга Белл соответствует её большей известности».
«Обе художницы были частью влиятельных арт-сообществ: Сюзанна Дюшан входила в круг дадаистов, а Ванесса Белл в „группу Блумсбери“, — отмечают авторы исследования. — Тем не менее, сеть общения Дюшан была ограничена художниками из её движения. Фактически, даже среди них её ближайшими друзьями были брат Марсель, муж Жан Кротти и приятель семьи Франсис Пикабиа. Социальный мир Ванессы Белл, напротив, включал широкую „группу Блумсбери“. Последняя была частью „Лондонской группы“, куда входили коллекционеры и покровители из-за границы Англии (например — Гертруда Стайн) или продюсеры и артисты, связанные с „Русскими балетами“ Дягилева. В конечном счёте, большее разнообразие круга Белл соответствует её большей известности».
Композиция
1914, 55.1×43.7 см
«Из различных исследований мы знаем, что разнообразие связей питает креативность художников, что очень важно для них, — говорит Ингрэм. — Наличие социальных сетей означало возможность позиционироваться на рынке и быть более интересным и достойным внимания». Хотя исследование было сосредоточено на конкретном контексте столетней давности, его результаты выглядят вполне правдоподобно и для современных художников.
Адаптированный перевод. Оригинал статьи на сайте Artsy
