(27.7 (8.8).1889, Екабпилс, ‒ 22.3.1967, Рига), народный художник Латвийской ССР (1959), член-корреспондент АХ СССР (1954). Учился в студиях Я. Розентала в Риге (1906‒1907), Р. К. Жуковского и К. Ф. Юона в Москве (1907‒08), а также в училище Штиглица в Петербурге (1909‒14). Ректор АХ Латвийской ССР (1944‒61). Председатель правления Союза художников Латвийской ССР (1952‒53). Среди станковых произведений С. ‒ первые в латвийском. искусстве образцы историко-революционного жанра («Восстание каугурцев», 1945, Художественный музей Латвийской ССР, Рига). Являясь одним из ведущих мастеров латвийского театрально-декорационного искусства, С. оформил более 250 постановок в Художественном театре им. Я. Райниса в Риге («Огонь и ночь» Я. Райниса, 1947; Государственная премия СССР, 1947). Награжден 3 орденами, а также медалью.
Лит.: Лацис Р., Отто Скулме, М., 1959.
Род Скулме вышел из маленького городка Екабпилса. Отец будущих живописцев Отто и его брата Уге слыл хорошим ремесленником, в его доме было немало гравюр, литографий, иллюстрированных книг, и к выбору сыновьями профессии художника он относился серьезно — раз уж взялись, то добивайтесь совершенства, мастерства в своем ремесле.
Отто Скулме получил очень хорошую и разностороннюю профессиональную подготовку. В 17 лет он учился в Риге у Я. Розенталя, одного из самых значительных мастеров реалистического искусства. Потом были годы работы в студиях К. Юона и С. Жуковского в Москве и наконец до начала первой мировой войны занятия в училище Штиглица в Петербурге.
В 1919 году Скулме возвращается из России в Латвию. Он сразу же примыкает к самой передовой, самой живой группе живописцев, которая вначале именует себя экспрессионистами, а затем, быстро осознав разницу своих представлений и эстетики немецкого экспрессионизма, — просто «Группой рижских художников». На выставках группы Скулме экспонировал портреты, пейзажи, жанровые картины, натюрморты.
В ряде работ начала 20-х годов он пытается давать решения условно-обобщенные, с элементами деформации. Но потом он осознает, что его больше увлекает живопись темпераментная, где эмоциональная атмосфера произведения определяется в первую очередь колоритом, его звучностью, богатством. Произведения Скулме часто интенсивны по цвету, но в то же время не пестры, художник приводит в гармонию цветовые контрасты. Он стремится к простоте формы, ее сдержанности, но в этой простоте мы ощущаем внутреннюю силу и цельность, ясность восприятия мира.
Можно утверждать, что живопись Скулме вместе с живописью других членов «Группы рижских художников» (скажем, таких, как Лео Свемп или Янис Лиепинь) до наших дней остается живой традицией латышского искусства. С ней сопоставляют и соизмеряют свои поиски многие известные мастера.
В послевоенной живописи Скулме более очевидно, чем прежде, выявилась его внутренняя тяга к монументализму, проявившаяся в ряде созданных им исторических и историко-революционных полотен. Первое и, возможно, наиболее мастерское из них полотно «Каугурское восстание» (1946). Оно написано свободно и широко, в манере, несколько приближающейся по стилю к монументально-декоративной живописи. Художник стремился создать обобщенный поэтический образ восставшего крестьянства.
Отдельные персонажи написаны конкретно и индивидуализирование но важнее для Скулме выразить общее настроение, порыв масс и он подчеркивает динамичность композиции. Другие исторические полотна опытного мастера исторической живописи — «Владимир Ильич Ленин на IV съезде социал-демократов латышского края в Брюсселе в 1914 году» (1950—1952) и «Владимир Ильич Ленин с латышскими стрелками в Кремле 1 мая 1918 года» (1957) — могут быть сравнимы с картинами на историко-революционную тему в русской советской живописи 1940-х — 1950-х годов.
Художник успешно справляется с задачей создания масштабной многофигурной композиции, по-своему раскрывает образ Ленина. Если первое из них несет печать некоторой внешней репрезентативности, то во втором полотне художник, напротив, усиливает эмоциональное воздействие «частных» моментов, создает атмосферу сердечности, доверительности. И сама живопись меняет здесь свой характер: «гладкость», академическая выписанность деталей уступают место сложному и тонкому живописному решению.
То, что монументальные устремления Скулме в его исторической живописи не случайная дань времени, косвенно подтверждает и знакомство с его работой в театре. А ведь это, пожалуй, не менее значительная сфера его творчества, чем станковая живопись. Театр он полюбил еще в Петербурге, когда посещал училище Штиглица, где преподавал декоратор Мариинского театра П. Ламбин, нередко бравший в помощники своих студентов. Скулме работал в Риге и для музыкального, и для драматического театров. Если мы попытаемся выделить среди его работ самые лучшие, то увидим, что в большинстве случаев это либо декорации к классике мировой драматургии — драмам У. Шекспира, Ф. Шиллера, Г. Ибсена, либо к произведениям Я. Райниса («Огонь и ночь», 1946) и А. Упита, посвященным легендарным героическим событиям из истории латышского народа.
Скулме широко использовал на сцене живопись, цвет для большего эмоционального воздействия декораций на зрителя и стремился дать поэтический образ пьесы в формах монументальной архитектуры.
Несмотря на то, что развитие декорационного искусства сейчас идет другими путями, наследие художника по-прежнему оценивается весьма высоко. Скулме, незаурядный живописец, многоопытный театральный мастер, умный и тонкий педагог, воспитавший не одно поколение латышских художников, по праву считается классиком латышского изобразительного искусства.
