Джорджо
Вазари

Парадоксально, но Джорджо Вазари (Giorgio Vasari), написавший знаменитые «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих», сам себя осознавал не литератором, а художником: «Мои руки привычны скорее к кистям, чем к перу… Занята моя голова скорее рисунками, чем писаниной».

Учителем и другом Вазари был великий Микеланджело. Заказчиками – правители Флоренции и сменявшие друг друга римские Папы. И как художник, и как писатель Вазари был необычайно удачлив и чрезвычайно плодовит.

Родился Вазари 30 июля 1511 года в городе Ареццо, в Тоскане. В семье, которая из поколения в поколение занималась гончарным делом. Нет ничего удивительного, что отец рано заметил, как хорошо рисует его старший сын Джорджо, и всячески его поощрял: и рисунок, и живопись, и гончарное, и ювелирное дело – всё это воспринималось как вещи одного порядка, ремесленного. Интересно, что именно Вазари своими «Жизнеописаниями» окончательно закрепит переход живописи из статуса ремесла в ранг искусства. Ну, а само прозвище «Vasari», со временем превратившееся в фамилию, означает «гончар», «горшёчник». Такая вот ирония судьбы.

В 12 лет Вазари впервые попадает во Флоренцию, в школу Андреа дель Сарто. Там он получает универсальное гуманитарное образование, а пластические искусства ему преподает Микеланджело Буонарроти. Они будут общаться и в дальнейшем: Вазари станет постоянно искать советов Микеланджело при выполнении своих архитектурных проектов, последний навсегда останется для ученика не только вершиной ренессансного искусства (о чем с большим чувством говорится в «Жизнеописаниях»), но и просто идеалом человека. А памятник Микеланджело станет одной из известнейших работ Вазари-художника.

Ранняя смерть отца переложила на плечи Джорджо заботу о младших Вазари – двух братьях и трех сёстрах. В XVI веке существовало всего два источника доходов для художника. Первый – заказы от соборов и монастырей. Второй – патронат влиятельного синьора. И обе возможности Вазари использовал сполна.

Кардинал Ипполито Медичи, проезжая через Ареццо, забрал юного Вазари, подвизавшегося на росписях местных церквей, в Рим и дал ему необременительную работу. Начинающих художников, молодых да ранних, при дворе Ипполито было множество. Глядя, как легко они идут вгору, добиваясь ошеломительных успехов, Вазари вдруг понял о себе, что чертовски честолюбив. К счастью, честолюбие не уступало его трудоспособности. С товарищем Франческо Сальвиати они с утра до ночи зарисовывали древние и новые произведения искусства в разных концах Рима. А чтобы сэкономить время, ночами копировали друг у друга то, что успели зарисовать за день. Потом Вазари будет вспоминать, что не осталось в Риме ни единого незарисованного шедевра и они с Сальвиати были настолько поглощены этим занятием, что «чаще всего закусывали не иначе как стоя».

Скоро Вазари удалось угодить своему патрону. Медичи заказал ему изобразить в натуральную величину Венеру и граций, занятых туалетом богини. Вазари на этом не остановился – он стал фантазировать и изобретать новых персонажей: «Я в числе прочего вздумал изобразить на ней сладострастного сатира, который, спрятавшись за какие-то кустики, веселился и наслаждался при виде голой Венеры и голых граций, это так понравилось кардиналу, что, одев меня с иголочки, он приказал мне написать на картине еще большего размера, но тоже маслом, сражение сатиров в окружении фавнов, сильванов и путтов так, чтобы получилось нечто вроде вакханалии».

Конечно, всё это весьма специфическим образом характеризует вкусы кардинала. Но и о творческом методе Вазари тоже многое говорит: в дальнейшем он всегда будет предпочитать композиции многофигурные и несколько избыточные. И, кстати, признается, что никогда не любил писать портреты. А античная Венера останется с Вазари навсегда: он умудрится поместить её даже рядом с христианским аскетом Иеронимом.
Но и в Риме Вазари не задержался. Кляня местный климат и уверяя, что даже слёг от римской жары, возвратился в Ареццо. А уже оттуда направился во Флоренцию. Там его берёт под свое крыло Оттавиано деи Медичи, заменивший ему отца.

Получив первые серьёзные деньги, Вазари займётся устройством судьбы сестёр: одну отдаст замуж, а вторую – в монастырь, снабдив в качестве приданого собственными работами на религиозные темы.

Одна из ранних сохранившихся работ художника – портрет младшего из Медичи, Алессандро. Он вышел похожим, но Вазари чуть не лишился рассудка, пытаясь достоверно передать блики и блеск доспехов Алессандро. Вконец отчаявшись, он призвал на помощь одного из художников, кого очень уважал, – Якопо Понтормо. Тот сжалился над Вазари и объяснил: «Сын мой, блеск на картине никогда не будет казаться тебе настоящим, пока рядом сияют на солнце настоящие доспехи. Убери их с глаз, и сразу поймёшь, что твоё изображение не так уж плохо!»

Несмотря на налёт цивилизации и культуры, острые вопросы в Италии по-прежнему решались с помощью кинжала или яда. В 1537-м в результате заговора гибнет Алессандро Медичи. Потерявший покровителя Вазари понимает, что рассчитывать следует только на себя. Но он уже успел сделать себе имя и заказы из разных уголков Италии стекаются к нему рекой.

Коммуникабельность, покладистый характер и умение угодить сильным мира сего очень быстро выдвигают Вазари в число первых итальянских художников, назло многочисленным конкурентам – не исключено, что более одарённым, но гораздо менее удачливым.

«Я имел много соперников и желание завоевать себе имя», – комментирует мотивы своих поступков Вазари.

Привечают его во многих частях Италии – от Болоньи до Флоренции и от Тосканы до Рима. Особняком стоит разве что Венеция и её корифей Тициан, чьё творчество навсегда останется Вазари чуждым. Венеция ценит исключительно колорит, художники здесь часто пренебрегают рисунком. А для Вазари рисунок – сердце искусства, его основа основ. В год смерти Микеланджело Вазари станет одним из основателей Академии рисунка – прообраза нынешних европейских художественных академий.

Получая многочисленные предложения работы (расписать алтарь, декорировать трапезную, оформить убранство богатого дома и т.п.), Вазари всё время кочует с места на место и везде находит друзей, почитателей и, главное, влиятельных патронов. Об этих поездках, заказчиках и даже размерах гонораров («за это я получил 300 скудо золотом») он подробнейше отчитывается в главе «Жизнеописаний», посвящённой себе самому.

Ему удивительно везло с покровителями. Например, будущий папа Юлий, еще будучи кардиналом, уведомил Вазари: «Джорджо, я предчувствую, что со дня на день буду избран Папой. Как только услышите об этом – немедленно отправляйтесь в Рим».

Но и сам Вазари верноподданным был что надо – честным и благодарным. Вот уже скоро пять столетий, как его не перестают ругать за те самоуничижительные челобитные и высочайшие восхваления, которые он шлёт Козимо Медичи во введении к «Жизнеописаниям».

Для папы Юлия Вазари стал разрабатывать проект его резиденции – виллы Джулия (сейчас там размещается Музей этрусского искусства), но через некоторое время настолько устал от постоянно меняющихся причуд святейшего, что передоверил дело другим.

Был и еще способ для художника выразить признательность патрону. Если средние века помещали на картину или икону персонажей Писания, то Возрождение предложило смелую пиар-технологию: в сюжет, взятый из Библии, свободно «монтировались» современные герои – так, как будто именно им, этим незаурядным людям, выпала честь поучаствовать в Священной Истории. Однажды Вазари пригласили в Болонью для росписи одного из храмов. Его просят изобразить св.Григория в момент, когда тот трапезничает с нищими и вдруг узнаёт среди них Христа. Вазари берётся за работу: святого (который, на счастье, жил намного раньше) рисует в обличье своего покойного покровителя Папы Климента VII. Другому благодетелю Вазари, герцогу Алессандро, тоже находится место на фреске. Основание? Да просто «в память о благодеяниях и милостях, которые я от него получил», пояснял художник.

Когда Вазари разбогател и благополучно устроил всех своих родственников, он купил для себя в Ареццо большое поместье. А дом расписал в соответствии с собственными представлениями о прекрасном. На каждой из стен он изобразил итальянские города, где ему случалось работать. Каждый город подносил аретинцу ту или иную дань. Вазари был искренне уверен, что своим искусством в каждом из этих городов «разбудил местные таланты». Впрочем, возможно, он просто ублажал своё непомерное честолюбие.

И всё же едва ли его живописное творчество пережило бы собственную эпоху, а имя стало столь широко известным за пределами Италии, если бы в середине 1640-х годов Вазари волею случая не взялся бы за «Жизнеописания». Как и при каких обстоятельствах это произошло и к чему привело, можно прочитать здесь.

Автор: Анна Вчерашняя