увійти
Увійдіть на сайт
Залогіньтесь, щоб використовувати максимум функцій Артхіва
Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе
Николай Николаевич Ге • Живопис, 1871, 135.7×173 см
Опис картини «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе»
Картина «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» – «визитная карточка» Николая Ге – стала настоящей сенсацией на первой передвижной выставке в 1871-м году. Ни до, ни после неё Ге больше не удавалось повторить подобный успех. Слухи о грандиозности этой работы начали распространяться, пока еще она находилась в мастерской и не была закончена. Крамской возил в мастерскую к Ге Шишкина и Перова специально, чтобы «огорошить» их картиной и вспоминает, что от произведённого эффекта один из них утратил дар речи: «Перов присмирел и от впечатления не говорил». Павел Третьяков приобрёл картину для своей галереи заблаговременно – еще до того, как она была предъявлена публике. Когда же, наконец, это случилось и толпы зрителей с утра до вечера простаивали у полотна, Крамской употребил в письме художнику Васильеву фразу, ставшую впоследствии легендарной: «Ге царит решительно».
История замысла
До этого Ге не писал на исторические темы и вообще их не особо жаловал. Но, присоединившись к когорте передвижников, на время проникся их творческими интересами. Это был 1871-й год, и Россия готовилась отпраздновать 200-летие Петра Великого (1672-1725). Приближающийся юбилей обострил давние споры о роли Петра в русской истории. Поэтому и в картину Ге многие потом будут «вчитывать» собственные смыслы, ожесточенно споря: возвысил он царя-реформатора или всё-таки осудил? На стороне Петра художник или же он сочувствует царевичу Алексею, которому предстоит бесславно погибнуть?
Подготовка к работе
К отбору материала и подготовительным работам художник подошёл чрезвычайно ответственно. Он изучил все доступные ему изображения Петра в Эрмитаже – графические, скульптурные и живописные, а также зарисовал его посмертную маску. С царевичем Алексеем было сложнее, потому что его достоверных изображений сохранилось меньше. Но Ге нашёл для себя нетривиальный выход. У него был знакомый, некто Николай Зайчневский, мелкий чиновник из министерства финансов с чрезвычайно худым и болезненным лицом. Ге находил его похожим на известные портреты царевича и попросил позировать, чтобы точнее передать его позу и взгляд.
Особую роль в картине играет замечательно написанный интерьер, и с этим тоже связана интересная история. Ге приехал в резиденцию Петра – опустевший петергофский дворец Монплезир - и долго рассматривал в комнате императора его домашний халат и колпак. Сторож дворца, старый отставной солдат, расчувствовался до слёз: сколько он тут работает – только два человека приезжали поглядеть на личные вещи Петра: Николай Ге да император Николай Павлович, который на себя колпак и халат Петра еще и примерил.
13 лет спустя Ге будет рассказывать киевским студентам: «Я в голове, в памяти принёс домой весь фон своей картины «Петр I и Алексей», камином, с карнизами, с четырьмя картинами голландской школы, с стульями, с полом и освещением. А я был всего один раз в этой комнате, и был умышленно один раз, чтобы не разбить впечатления, которые вынес».
Говорящие детали
• На столе перед Петром стоит чернильница и разбросаны бумаги, несколько листков также валяется у его ног. Считают, что это показания, выбитые из «девки Ефросиньи», «Афросиньюшки» – «полюбовницы» Алексея, только что родившей в Петропавловской крепости младенца. Именно её свидетельства, как считают историки, сыграли в судьбе царевича роковую роль.
• Дольше всего Ге пришлось искать узор для скатерти. Найти его удалось на одной из голландских картин. Скатерть вышла чрезвычайно выразительной деталью. Искусствоведы отмечают, что она подобна кровавому пятну, разделяющему отца и сына.
• Ге перепробовал множество вариантов композиции. Сначала он хотел, чтобы Петр располагался на фоне открытого окна. Но потом решил, что это будет слишком картинно (хуже этого разве что «разбросать стулья по полу») и перенёс стену с камином, которая на самом деле располагалась перед глазами Петра, на место фона.
• Комната выполнена в голландском духе с низкими (как для дворца) потолками – Пётр как раз такие любил, а клеточный плиточный пол только усугубляет атмосферу скованности и взаимного недоверия.
Картина Ге в восприятии современников
Российские газеты живо отреагировали на появление картины «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе». Больше всего их, как и следовало предполагать, интересовало, «за кого Ге», на чьей стороне правда в этой исторической коллизии.
• Газета «Дело» оказалась целиком на стороне Алексея: «Перебегая от фигуры Петра, этого плотно сидящего человека с красивым, но ожиревшим и совсем несмыслящим лицом к утомлённой, но очень выразительной физиономии царевича с высоким лбом, со впалыми щеками, вы словно видите чрезвычайно симпатичного, развитого, но полузамученного узника, стоящего перед следователем из буржуа с животными наклонностями станового».
• Писатель Салтыков-Щедрин, наоборот, посчитал, что все симпатии Ге отданы Петру: «По-видимому, личность Петра чрезвычайно симпатична господину Ге, да оно и не может быть иначе… В лице Петра нет ни гнева, ни угрозы, а есть глубокое человеческое страдание».
• Газета «Голос» решила поделить вину за предстоящую трагедию поровну между Петром и Алексеем: «Ге пренебрёг театральными эффектами, к которым так любит прибегать бездарность. Во взоре Петра не заметно ни гнева, ни даже суровости. Взор этот просто холоден, но от него кровь леденеет в жилах. В молчании обеих личностей слышатся стоны пытки и ужасы застенка».
• А «Русский вестник» находил, что «Ге недостаточно глубоко вник в свою задачу» и просто извратил личность царевича: «Жалкая, измождённая и в высшей степени неприятная фигура – неужели это именно и есть сын Петра Великого, а не какой-нибудь немец-доктор?»
• «Русскому вестнику» вторили «Биржевые ведомости»: «Лицо царевича напоминает эстляндского уроженца из окрестностей Ревеля; ни одной царственной величавой черты…»
Споры в печати долго не утихали. Одни говорили, что картина – совершенство, другие ругали её за «странное впечатление, что на картине чего-то недостаёт». Одни утверждали, что Ге оправдал и возвысил царя-реформатора, другие – что он ставит ему в упрёк бесчеловечное отношение к сыну. В своих «Записках» сам Николай Ге рассказывает, что поначалу, действительно, симпатизировал Петру, но, изучив множество документов (в 1859-м году как раз вышел 6-й том «Истории Петра» профессора Устрялова, проливающий свет на историю царевича Алексея), понял, что никакими реформами не может оправдать сыноубийство, а симпатию к Петру во время работы ему даже приходилось искусственно «взвинчивать».
Автор: Анна Вчерашняя
История замысла
До этого Ге не писал на исторические темы и вообще их не особо жаловал. Но, присоединившись к когорте передвижников, на время проникся их творческими интересами. Это был 1871-й год, и Россия готовилась отпраздновать 200-летие Петра Великого (1672-1725). Приближающийся юбилей обострил давние споры о роли Петра в русской истории. Поэтому и в картину Ге многие потом будут «вчитывать» собственные смыслы, ожесточенно споря: возвысил он царя-реформатора или всё-таки осудил? На стороне Петра художник или же он сочувствует царевичу Алексею, которому предстоит бесславно погибнуть?
Подготовка к работе
К отбору материала и подготовительным работам художник подошёл чрезвычайно ответственно. Он изучил все доступные ему изображения Петра в Эрмитаже – графические, скульптурные и живописные, а также зарисовал его посмертную маску. С царевичем Алексеем было сложнее, потому что его достоверных изображений сохранилось меньше. Но Ге нашёл для себя нетривиальный выход. У него был знакомый, некто Николай Зайчневский, мелкий чиновник из министерства финансов с чрезвычайно худым и болезненным лицом. Ге находил его похожим на известные портреты царевича и попросил позировать, чтобы точнее передать его позу и взгляд.
Особую роль в картине играет замечательно написанный интерьер, и с этим тоже связана интересная история. Ге приехал в резиденцию Петра – опустевший петергофский дворец Монплезир - и долго рассматривал в комнате императора его домашний халат и колпак. Сторож дворца, старый отставной солдат, расчувствовался до слёз: сколько он тут работает – только два человека приезжали поглядеть на личные вещи Петра: Николай Ге да император Николай Павлович, который на себя колпак и халат Петра еще и примерил.
13 лет спустя Ге будет рассказывать киевским студентам: «Я в голове, в памяти принёс домой весь фон своей картины «Петр I и Алексей», камином, с карнизами, с четырьмя картинами голландской школы, с стульями, с полом и освещением. А я был всего один раз в этой комнате, и был умышленно один раз, чтобы не разбить впечатления, которые вынес».
Говорящие детали
• На столе перед Петром стоит чернильница и разбросаны бумаги, несколько листков также валяется у его ног. Считают, что это показания, выбитые из «девки Ефросиньи», «Афросиньюшки» – «полюбовницы» Алексея, только что родившей в Петропавловской крепости младенца. Именно её свидетельства, как считают историки, сыграли в судьбе царевича роковую роль.
• Дольше всего Ге пришлось искать узор для скатерти. Найти его удалось на одной из голландских картин. Скатерть вышла чрезвычайно выразительной деталью. Искусствоведы отмечают, что она подобна кровавому пятну, разделяющему отца и сына.
• Ге перепробовал множество вариантов композиции. Сначала он хотел, чтобы Петр располагался на фоне открытого окна. Но потом решил, что это будет слишком картинно (хуже этого разве что «разбросать стулья по полу») и перенёс стену с камином, которая на самом деле располагалась перед глазами Петра, на место фона.
• Комната выполнена в голландском духе с низкими (как для дворца) потолками – Пётр как раз такие любил, а клеточный плиточный пол только усугубляет атмосферу скованности и взаимного недоверия.
Картина Ге в восприятии современников
Российские газеты живо отреагировали на появление картины «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе». Больше всего их, как и следовало предполагать, интересовало, «за кого Ге», на чьей стороне правда в этой исторической коллизии.
• Газета «Дело» оказалась целиком на стороне Алексея: «Перебегая от фигуры Петра, этого плотно сидящего человека с красивым, но ожиревшим и совсем несмыслящим лицом к утомлённой, но очень выразительной физиономии царевича с высоким лбом, со впалыми щеками, вы словно видите чрезвычайно симпатичного, развитого, но полузамученного узника, стоящего перед следователем из буржуа с животными наклонностями станового».
• Писатель Салтыков-Щедрин, наоборот, посчитал, что все симпатии Ге отданы Петру: «По-видимому, личность Петра чрезвычайно симпатична господину Ге, да оно и не может быть иначе… В лице Петра нет ни гнева, ни угрозы, а есть глубокое человеческое страдание».
• Газета «Голос» решила поделить вину за предстоящую трагедию поровну между Петром и Алексеем: «Ге пренебрёг театральными эффектами, к которым так любит прибегать бездарность. Во взоре Петра не заметно ни гнева, ни даже суровости. Взор этот просто холоден, но от него кровь леденеет в жилах. В молчании обеих личностей слышатся стоны пытки и ужасы застенка».
• А «Русский вестник» находил, что «Ге недостаточно глубоко вник в свою задачу» и просто извратил личность царевича: «Жалкая, измождённая и в высшей степени неприятная фигура – неужели это именно и есть сын Петра Великого, а не какой-нибудь немец-доктор?»
• «Русскому вестнику» вторили «Биржевые ведомости»: «Лицо царевича напоминает эстляндского уроженца из окрестностей Ревеля; ни одной царственной величавой черты…»
Споры в печати долго не утихали. Одни говорили, что картина – совершенство, другие ругали её за «странное впечатление, что на картине чего-то недостаёт». Одни утверждали, что Ге оправдал и возвысил царя-реформатора, другие – что он ставит ему в упрёк бесчеловечное отношение к сыну. В своих «Записках» сам Николай Ге рассказывает, что поначалу, действительно, симпатизировал Петру, но, изучив множество документов (в 1859-м году как раз вышел 6-й том «Истории Петра» профессора Устрялова, проливающий свет на историю царевича Алексея), понял, что никакими реформами не может оправдать сыноубийство, а симпатию к Петру во время работы ему даже приходилось искусственно «взвинчивать».
Автор: Анна Вчерашняя
