Мария
Константиновна Башкирцева

Мария Константиновна Башкирцева (24 ноября 1858, село Гавронцы, Полтавская губерния – 31 октября 1884, Париж) – украинская и русская художница, одна из первых женщин, учившихся в Академии Жулиана в Париже, талант и успех которой был отмечен на парижских Салонах. Ее картины висят в лучших музеях мира, а знаменитым «Дневником», который Мария вела с 12 лет, зачитывались лучшие умы эпохи. Премьер-министр Англии Уильям Гладстон в одной из своих публикаций в 1890 году назвал «Дневник» Башкирцевой одной из самых замечательных книг XIX века. Марина Цветаева, потрясенная дневником Башкирцевой, посвятила ей свой первый сборник стихов.
Творческое наследие Башкирцевой - более полутора сотен картин и около двухсот рисунков, хранящихся ныне в собраниях европейских и американских музеев. Многие картины художницы погибли во время Второй мировой войны.

Особенности творчества художницы Марии Башкирцевой: Прожив всего 25 лет, художница успела сформировать собственный стиль, привнеся в него достижения и приемы мастеров эпохи Возрождения, великих голландцев и художников-реалистов. «Русская парижанка», Башкирцева много путешествовала по Европе, знакомясь в музеях с шедеврами мировой культуры. Живописная стилистика Башкирцевой сформировалась во многом благодаря ее учителю по Академии Жулиана, художнику Тони Робера-Флери, который придерживался реалистического направления в своем творчестве и прививал его ученикам. Однако решающую роль в ее творческом самовыражении сыграл Жюль Бастьен-Лепаж - французский художник, наследник пленэрных традиций барбизонцев.

Самые известные картины Марии Башкирцевой: «Совещание», «Зонт», «Жан и Жак», серия «Три улыбки», «В студии».

Детство в Полтавской губернии
Мария Башкирцева родилась в селе Гавронцы, неподалеку от Полтавы, в семье Марии и Константина Башкирцевых. Через три года пара разругалась и мать Марии увезла детей в имение отца – село Черняковка Полтавской губернии, запретив мужу видеться с дочерью и сыном.

Маленькую Марию (домашние звали ее Муся) в семье обожали, потакая ей во всем. Две гувернантки – русская и француженка – учили девочку иностранным языкам, игре на рояле, рисованию. Как писала в своем дневнике Башкирцева, с трехлетнего возраста все ее мысли и стремления были направлены к какому-то величию, стремлению к свершениям. «Мои куклы были всегда королями и королевами, все, о чем я сама думала, и все, что говорилось вокруг моей матери, – все это, казалось, имело какое-то отношение к этому величию, которое должно было неизбежно прийти». Художница вспоминала рассказ матери о визите к еврею-гадальщику и предсказании, которое он ей сделал: «у тебя двое детей, сын будет как все люди, но дочь твоя будет звездою…»

Когда Мусе исполнилось 12 лет, ее родители приняли решение разъехаться окончательно. Брат Башкирцевой - Павел - остался с отцом, в России, а Муся с матерью и сестрой матери, Надин, уехала в Европу. Своего отца Башкирцева увидела только через 10 лет.

Юность. Первые записи в «Дневнике»
Весной 1870 года Башкирцевы едут в Вену, после отправляются в Баден-Баден и далее – в Ниццу. Мария занимается музыкой, рисованием, много читает, учит языки. Она сама составляет себе программу обучения – 9 часов ежедневно! - и сама выбирает преподавателей, тем более, что семья обеспечена и может позволить себе расходы. Три года лицейского обучения Башкирцева освоила всего за пять месяцев. В Ницце Муся заводит дневник: пишет она по-французски. Мария Башкирцева за свою жизнь исписала более ста тетрадей. Там отражалось все – детская влюбленность в герцога Гамильтона и желание триумфов, описание задач, которые юная девушка ставила себе на пути к известности и славе, и пути их решения. Например, размышляя о том, как завоевать сердце своего кумира, она решает стать певицей, и певицей непременно великой. Эти записи впоследствии были переведены на несколько языков и напечатаны. Первое издание дневника, с большими сокращениями и купюрами, сделанными матерью художницы, вышло 1887 году.

Париж. Первые признаки болезни
В 1873 году Башкирцевы приезжают в Париж. Мария в восторге – вот это размах, вот это жизнь! Два последующих года семья путешествует по Европе. Они приезжают в Спа – маленький бельгийский городок, где окунаются в гущу светской жизни. Здесь у Марии проявляются первые признаки чахотки - заболевания, которое в конце 19 века уносило множество жизней. Не обращая внимания на обмороки, Мария продолжает наслаждаться многочисленными встречами, приемами и балами. Семья едет в Лондон, после возвращается в Париж, где покупается вилла. Отделка происходит по рисункам Башкирцевой.

Мария много внимания уделяет пению, и успехи ее велики. Она за пять месяцев осваивает латынь так, что может читать Плутарха в оригинале. И не прекращает писать дневник. «Это, может быть, глупо так хвастаться, но люди, которые пишут, всегда описывают свою героиню, а я сама своя героиня». Болезнь все чаще дает о себе знать: из-за ларингита у Марии пропадает голос.

Италия и первые уроки живописи
Первая поездка Башкирцевой в Италию удается на славу: семейство прибывает во Флоренцию к первому дню торжеств в честь 400-летия Микеланджело. «Я обожаю живопись, скульптуру, искусство, где бы оно ни проявлялось. Я могла бы проводить целые дни в этих галереях…» - пишет Мария. Она в восторге от «Магдалины» Тициана, ее очаровывают картины Рубенса, Ван Дейка и Веронезе.

В 1876 году Башкирцевы приезжают в Рим. Здесь Башкирцева берет уроки живописи. На одном из первых уроков она за полтора часа пишет натурный портрет, хотя прежде у нее уходило два-три урока при копировании. «…здесь все было сделано в один раз – и с натуры – контур, краски, фон. Я довольна собой, и если говорю это, значит, уж заслужила. Я строга, и мне трудно удовлетвориться чем-нибудь, особенно самой собою».

В Риме Мария влюбляется в племянника кардинала Антонелли – юного красавца Пьетро, в саму Марию влюбляется граф Виченцо Брускетти. Сердечные переживания Мария подробно описывает в дневнике, а замуж так и не выходит.

Поездка в Россию. Париж и Академия Жюлиана
Мария едет повидаться с отцом, в его полтавское имение. Желая воссоединить родителей, Муся уговаривает отца поехать с ней в Париж. Примирения не происходит; дочь тяжело переживает очередные ссоры родителей.

Башкирцева принимает решение серьезно учиться живописи. В сентябре 1877 года она пишет: «Это решение не мимолетное, как многие другие, но окончательное… год в мастерской Жюлиана будет для меня хорошим основанием». В то время женщин в Академию художеств не принимали, а в частной Академии Жюлиана будущих художниц с радостью обучали рисунку и живописи – естественно, за плату.

Карьера художницы и награды в Академии Жюлиана
«Жюлиан доволен моим началом» - пишет Мария в октябре 1877 года. Среди женщин-художниц, обучающихся вместе с Башкирцевой - Амелия Бори-Сорель, Луиза-Катрин Бреслау, Анна Нордгрен, Софи Шеппи, Женни Зильхард, для которых живопись – не просто развлечение, а смысл жизни. Среди преподавателей – сам Родольф Жюлиан, Тони Робер-Флёри, Гюстав Буланже, Жюль Лефевр; все они – звезды первой величины, все ежегодно выставляются в Салоне, среди них есть члены Академии художеств. Мария проводит в мастерской по 8 часов в день и завтракает в соседней закусочной. При том светская жизнь все так же активна, а здоровье ухудшается: Мария осознает, что у нее не фарингит или катар, а чахотка.

Башкирцева осваивает новые техники, перескакивая через некоторые обязательные этапы обучения; переходит к краскам, пишет натюрморты. Через два месяца ей уже позволяют писать с натуры, за полгода она догоняет лучшую ученицу – Луизу-Катрин Бреслау. Художники Академии дают высокую оценку работам Башкирцевой, говорят, что у нее «мужская рука», что вызывает у женской части Академии и зависть, и злобу.

В январе 1879 года трое художников Академии – Лефевр, Буланже и Робер-Флери – присуждают Башкирцевой медаль конкурса, проводимого в мастерской. Что это означает для Марии – понятно из ее строк: «Если живопись не принесет мне довольно скоро славы, я убью себя, и все тут. Это решено уже несколько месяцев…»

Долгожданный Салон и движение суфражисток
В 1880 году работы Башкирцевой («портрет Дины» и «Вопрос о разводе» с сюжетом по одноименной и скандальной книге Дюма) успешно демонстрируются в парижском Салоне: невероятное достижение для женщины-художника! О Салоне пишут все газеты и одно упоминание работы дебютанта может сделать ему карьеру. Медаль Салона означает абсолютный успех в иерархичной системе обучения и признания художников во Франции, а картины, не прошедшие Салон, практически не покупаются.

Между тем Башкирцева теряет слух, ее мучают сильные боли. Лечение на курорте не приносит большого облегчения. Мария пытается использовать отведенные ей годы с максимальной пользой. Примкнув к движению суфражисток, она под именем Полины Орелль публикует статью в журнале «Гражданка», в которой размышляет о женщинах-художницах, не имеющих возможности обучаться и выставлять свои работы наравне с мужчинами, и двойных стандартах морали современного общества

«Художественная дуэль» с Амели Бори-Сорель
Жюлиан предлагает Башкирцевой и Амели Бори-Сорель сюжет для картины к следующему Салону – написать часть его мастерской. Лучшую из двух картин Жюлиан обязуется представить в Салоне. Художницы подписывают соглашение с Жюлианом. Башкирцева затевает перестройку в помещении мастерской, где занимаются художницы – за ее счет сносят перегородку, мешающую композиции. На ночь, чтобы соперница не видела ее работы, художница закрывает окутанный полотном холст цепями и запирает их на замок. Картина была закончена к Салону, и, хотя Жюлиану и Робер-Флери она не понравилась, Башкирцева не дала внести в картину ни одной правки и отправила картину в Салон, пописав ее «мадемуазель Андрей». Жюри приняло картину и выделило ей весьма достойное место при развеске. Медали Башкирцева не получила, но своего добилась. Амели Бори-Сорель взяла реванш иначе: через некоторое время она возглавила женскую мастерскую Академии, а в 1895 году вышла замуж за Родольфа Жулиана.

Путешествие в Испанию
Марию преследуют мысли о смерти, ее мучает глухота и изводят неловкие ситуации, в которые она попадает, не слыша окружающих. Несмотря на это, художница посещает Испанию, где Башкирцевых представили королевской семье. Музей Прадо вызывает у Марии восторг: она любуется работами Тициана и Босха, Эль Греко и Гойи, она без ума от Веласкеса и делает копии его картин. В дневнике художница пишет о важной роли исполнения (технического мастерства) в том впечатлении, которое производят работы великого живописца.

«Восхитительный Бастьен-Лепаж» и признание на родине художницы
Мария снова в Париже, там ей становится хуже. «Ехать на юг – это значит сдаться. Преследования моей семьи заставляют меня почитать за честь оставаться на ногах, несмотря ни на что. Уехать – это значит доставить торжество всей мелюзге мастерской». Башкирцева продолжает работать. А в 1882 году судьба сводит ее со знаменитым художником Жюлем Бастьен-Лепажем. Он бывает в мастерской Марии, одобрительно отзывается о ее работах. Вдохновленная похвалой, Башкирцева задумывает картину на евангельскую тему – Мария и Мария Магдалина сидят у пещеры, где Иосиф Аримафейский похоронил Христа. «Тут есть величие и простота, что-то страшное, трогательное и человеческое… Какое-то ужасное спокойствие, эти две несчастные женщины, обессиленные горем…»

В 1883 году Мария представляет на Салон три работы – «Жан и Жак», портрет Ирмы и пастель «Портрет Дины». Жюри принимает их все. Башкирцева получает в Салоне «Почетный отзыв»; русская газета «Новое время» печатает статью «Русские художники в Париже. М. К. Башкирцева». Художница рада и горда – теперь о ней узнают и на родине. К ней приходит слава. Русский иллюстрированный журнал «Всемирная иллюстрация» на своей обложке печатает ее картину «Жан и Жак», работами Башкирцевой интересуются члены императорского дома… Но ей этого мало.

Последний год жизни Марии Башкирцевой
Для очередного Салона Мария пишет картину «Сходка». Ее принимают, но Башкирцева недовольна – картина в развеске получает №3. «Провести шесть лет, работая ежедневно по десяти часов, чтобы достигнуть чего? Начала таланта и смертельной болезни».

В это же время Башкирцева вступает в переписку с Ги де Мопассаном: она просит оценить ее способность к писательству, подписываясь вымышленным именем. Мопассан деликатно отвергает попытки письменного диалога, но Башкирцева пишет второе письмо, и Мопассан отвечает ей, потому что ему «нестерпимо скучно», а письмо его все-таки задевает. В ответ он рассказывает ей о своей жизни и расспрашивает о предпочтениях незнакомки. Схватка острых умов, фехтование именами и цитатами, остротами и саркастическими выпадами – в их переписке было все. Мопассан негодовал: после одного из его особо резких ответов Мария прекращает переписку.

Здоровье ее дорогого друга, Жюля Бастьен-Лепажа, резко ухудшается: у него рак желудка. Да и сама Мария очень больна. Художники много времени проводят вместе, выезжают на прогулки. Потом прекращаются и они: чахотка прогрессирует. Художница не может ни ходить, ни работать.

Марии Башкирцевой не стало утром 31 октября 1884 года. Бастьен-Лепаж смотрел на похоронную процессию из окна мастерской; художник умер через пять недель. На могиле Башкирцевой была сооружена часовня: в ней родные поместили незаконченную картину «Святые жены», там же стоял мольберт Марии, лежала ее палитра. Ги де Мопассан, узнав о кончине Башкирцевой, воскликнул: «Это была единственная Роза в моей жизни, чей путь я усыпал бы розами, зная, что он будет так ярок и так короток!»

Через год после смерти Марии Башкирцевой в Париже прошла большая персональная выставка художницы. Большинство ее работ впоследствии были перевезены матерью в родовое имение Гайворонцы; многие картины погибли в огне в 1917 году, а многие из тех, что уцелели, не пережили бомбежек Второй мировой.

«Если я не умру молодой, я надеюсь остаться в памяти людей как великая художница, но если я умру молодой, я хотела бы издать свой дневник, который не может не быть интересным».