Александр Сергеевич Пушкин в селе Михайловском

«Пушкин в селе Михайловском», хорошо известный зрителям по школьным учебникам и хрестоматиям, написан Николаем Ге в 1875-м году в Петербурге, на волне громкого успеха другой его исторической картины – «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе». Ге не слишком любил жанр исторической живописи, но если уж брался за такую картину, то материал всегда подбирал очень тщательно. И судьба шла ему навстречу, посылая редкие знакомства и нужные обстоятельства.

Однажды в доме академика-минеролога Петра Аркадьевича Кочубея Николай Ге познакомился с Татьяной Борисовной Семечкиной, в девичестве Данзас. Она была родной племянницей Константина Карловича Данзаса – товарища Пушкина по Царскосельскому Лицею и секунданта на его дуэли с Дантесом. Нужно сказать, что многие знакомые Ге отмечали его особенность: художник умел так заразительно говорить о своих замыслах, так ярко описать идею и подробности её исполнения, что слушавшие нередко бывали разочарованы, когда видели готовую картину – в словесной передаче Ге она казалась и ярче, и гениальнее. Вот и на обеде у Кочубея Ге с большим воодушевлением рассказывал, что задумал картину о приезде Пущина к Пушкину в Михайловское, но жаловался, что все имеющиеся пушкинские портреты – и прижизненные, и более поздние – кажутся ему неубедительными. Лучший из них, работы Ореста Кипренского, Ге даже скопировал, но всё равно остался не удовлетворён. Татьяна Борисовна рассказала, что у неё хранится последний автограф поэта – записка, написанная перед дуэлью, а еще есть несколько портретов Пущина и посмертная маска Пушкина, сделанная в двух экземплярах. Ге попросил разрешения навестить новую знакомую и познакомиться с её архивом, и в один из визитов племянница Данзаса даже подарила художнику пушкинскую посмертную маску.

Следующей сложностью для Ге стало достоверное изображение обстановки: он не хотел, чтобы в картине было что-то «выдуманное». Всё должно быть «по-настоящему» – так, как было при жизни поэта. Но со дня смерти Пушкина минуло почти 40 лет, а с визита Пущина в пушкинскую деревню – без малого полстолетия; дом в Михайловском за это время перестраивался, ремонтировался, менялся его интерьер. Однако упорный Ге нашёл выход и здесь. Брат художника, Григорий Николаевич Ге, вспоминает: «В Михайловском старики направили его в Тригорское, к почтенным современницам поэта, г-жам Керн. Одна из этих старушек в оное время привлекала к себе особенное внимание Пушкина, а теперь обе хранят самые теплые воспоминания о нём. И вот Николай Николаевич, во-первых, увидал у г-жи Керн домоустройство и домоубранство 20-х годов, во-вторых, ему обстоятельно рассказали, что и как изменено в Михайловском доме. Николай Николаевич видел и некоторые вещи из мебели, из обстановки, бывшей у Пушкина. Одним словом, с помощью г-ж Керн Ге получил полную возможность точнейшего воспроизведения в своей картине беседы Пушкина с Пущиным у себя в Михайловском».

Критик Владимир Стасов, написавший обстоятельную биографию Ге, констатирует, что публика и критика приняли картину холодно: слишком явно «Пушкин в селе Михайловском» уступал по качеству исполнения «Петру I, допрашивающему царевича Алексея». Общественное мнение сошлось на том, что Ге «лучше замысливает, чем исполняет», а сам Ге, разочарованный разгромными рецензиями и вялыми отзывами, решил более не возвращаться к историческому жанру и вскоре, пережив мировоззренческий кризис, навсегда уехал жить в глухой черниговский хутор Ивановское. Известно, что картину пожелал приобрести поэт Николай Некрасов (сейчас она находится в Харьковском художественном музее). 18 лет спустя, незадолго до смерти, Ге написал в своей мастерской на хуторе авторскую копию «Пушкина в селе Михайловском» и преподнёс её сыну поэта с дарственной подписью «Григорию Александровичу Пушкину от Николая Ге». Эту версию картины сейчас можно посмотреть во Всероссийском музее А.С.Пушкина (Санкт-Петербург).

Автор: Анна Вчерашняя