Счастливый брак 38-летнего Поленова и 24-летней Натальи Якунчиковой продлится 45 лет, «пока смерть не разлучит их». Но до встречи с женой в жизни художника было еще две по-настоящему трагических любовных истории. Артхив знает обстоятельства и подробности.
Маруся Оболенская
Cвою первую любовь Поленов встретил в Риме, когда ему было 28 лет. Не странно ли, что так поздно? Ближайший друг Поленова Репин, тоже пенсионер Академии, в 28 уже женился, а через несколько лет был отцом большого семейства. Женатым приехал в Рим и другой их приятель — скульптор Марк Антокольский, которого друзья между собою зовут исключительно «Мордух». А Савва Мамонтов, промышленник и скульптор-дилетант, своей неуёмной энергией на всю жизнь связавший их всех, молодых художников, между собой? У них с женой Елизаветой трое сыновей. Средний, Андрюша, страдает редкой болезнью почек, семья привезла его в Италию в поисках нужного лечения. Или Праховы — искусствовед Адриан и его эксцентричная супруга Эмилия? Как раз сейчас беременная Эмилия Прахова ищет крестного для своего, как она выражается, «второго сокровища». Вся эта русская «когорта» чуть не каждый день собирается в римской квартире Праховых. Они будто не могут друг без друга: веселятся, обсуждают идеи и планы, Адриан рассказывает им о Риме. Эмилия так и зовёт этот тесный мирок — «семья».
И только Поленов, завсегдатай веселого русско-римского кружка, — всегда один. Красивый, талантливый, аристократических кровей. Дамы шутят: «Он даже апельсин чистит, как принц». Друзья зовут Поленова не Василий — «Базиль» или «дон Базилио». Слишком серьёзный, чтобы поддаваться легковесному флирту. Слишком глубокий, чтобы размениваться на случайные связи. Ему 28, но как-то все время было не до любовных историй. Родители настояли, чтобы параллельно с Академией художеств он поступил на юридический факультет университета. Привыкшему все делать на совесть Поленову это стоило огромного напряжения сил. Но вот изматывающие годы учебы позади: защищена диссертация по праву, за картину «Воскрешение дочери Иаира» получена большая золотая медаль. Впереди 6 лет заграничного пенсионерства — и целая жизнь…
1879, 35×26 см
1879, 88.5×69 см
1879, 32×25 см
1885, 93×56 см
1895, 22.3×12.5 см
1877, 80×65 см
1914, 143×112 см
1879, 74×60 см
В гостях у Праховых бывают две сестры, две русских эмигрантки — Екатерина, молодая вдова, и Мария, для близких — Маруся, не по годам серьёзная 18-летняя особа. Поленова изумляет контраст: старшая курит и не брезгует крепким словцом, младшая — сама благовоспитанность и серьёзность. Впрочем, в праховской «семье» Маруся появляется нечасто, к её бесшабашной весёлости относится подозрительно, а о себе говорит, что «враг тунеядства». Она и вправду почти всё время занята: подолгу занимается музыкой и вокалом, намерена стать певицей, в свободное время — помогает бедным. Она не кокетничает и не поддерживает разговоров окружающих об очевидном: княжна Маруся Оболенская с её толстыми косами и иконописным лицом — совершенно прелестна.
Поленов, пользуясь преимуществом единственного в компании холостяка, традиционно провожает сестёр из гостей домой. О живописи почти не говорят: Поленов еще не написал ничего по-настоящему выдающегося, он только ищет себя. В искусстве, как и в любви, он находит своё далеко не сразу. Но вот о музыке, к примеру, можно поговорить. Для Маруси музыка — вся её жизнь. Поленов, имеющий красивый бас и абсолютный слух , — композитор-дилетант, сам немного сочиняет. Вскоре находится и общее дело: помочь двум попавшим в беду русским девчонкам, Лизе Богуславской и Моте Терещенко. Две юных идеалистки, только и говорящие о лучшем будущем для России, поехали учиться за границу, но вскоре оказались без денег, заболели туберкулёзом. Маруся взялась их опекать, Поленов находил для них деньги и слова поддержки.
Поленов, пользуясь преимуществом единственного в компании холостяка, традиционно провожает сестёр из гостей домой. О живописи почти не говорят: Поленов еще не написал ничего по-настоящему выдающегося, он только ищет себя. В искусстве, как и в любви, он находит своё далеко не сразу. Но вот о музыке, к примеру, можно поговорить. Для Маруси музыка — вся её жизнь. Поленов, имеющий красивый бас и абсолютный слух , — композитор-дилетант, сам немного сочиняет. Вскоре находится и общее дело: помочь двум попавшим в беду русским девчонкам, Лизе Богуславской и Моте Терещенко. Две юных идеалистки, только и говорящие о лучшем будущем для России, поехали учиться за границу, но вскоре оказались без денег, заболели туберкулёзом. Маруся взялась их опекать, Поленов находил для них деньги и слова поддержки.
Больная
1886, 135×187 см
У Праховых смеялись и сплетничали: Базиль стал задумчивым и грустным, он явно в кого-то влюблен. Но в кого — не угадать, очень уж скрытен. Может, в одну из сестёр, может, в Лизу Богуславскую, бедняжка вот-вот сгорит от туберкулёза… Сплетня быстро сменялась свежей и по-настоящему скандальной. У Эмилии Праховой блестели глаза, когда она излагала: а вы знали, что княгиня Зоя Оболенская, мать Екатерины и Маруси, бросила мужа, генерала и московского губернатора, и рванула за границу? С мужчиной! И с пятью детьми! Генерал Оболенский выследил их и силой увёз младших в Россию! А Маруську — нет. Успела спрятаться в доме у замужней сестры. Их матушка скоро бросила своего поляка и теперь она — муза анархиста Бакунина! Каково?!
Половину зимы 1873 года Поленов думал о том, как сказать Марусе о глубине и силе своих чувств. Он всё откладывал, радуясь, что ведь и так можно много времени проводить вместе: то Прахов поведёт всех на обширную экскурсию по Риму, то у Мамонтовых — возмутительно веселый карнавал. Савва заказал колесницу, и в красных костюмах чертей весь русско-римский кружок нёсся по древним улицам. Было в этой забаве какое-то нехорошее предвкушение…
Половину зимы 1873 года Поленов думал о том, как сказать Марусе о глубине и силе своих чувств. Он всё откладывал, радуясь, что ведь и так можно много времени проводить вместе: то Прахов поведёт всех на обширную экскурсию по Риму, то у Мамонтовых — возмутительно веселый карнавал. Савва заказал колесницу, и в красных костюмах чертей весь русско-римский кружок нёсся по древним улицам. Было в этой забаве какое-то нехорошее предвкушение…
Объясниться с Марусей Поленов не успел. От детей Мамонтовых она заразилась корью. Местный доктор не разобрался с диагнозом и на всякий случай срочно привил её еще и от оспы. Началась пневмония. Через несколько дней княжны Оболенской не стало.
«Она лежала вся в белом, с распущенными волосами, с улыбкой на лице, — расскажет потом в мемуарах Елизавета Мамонтова, — Мы осыпали её всю цветами, сами положили в гроб и вечером отнесли на Тестаччио, где и поставили в часовню. Мы все каждый день ездили туда, возили цветы, а цветов в это время масса, это был конец марта».
«Мордух» — Марк Антокольский — стал автором памятника Марусе Оболенской на римском кладбище Монте-Тестаччио.
Искусствоведы точно знают: был и посмертный портрет
Маруси, написанный Поленовым по памяти и фотографиям. Сохранилось письмо матери Маруси: «Когда я увидела портрет
, то была поражена до глубины души, — мне представилось, что моя дорогая Маруся стоит передо мной во всём блеске своих восемнадцати лет, с чудным выражением ее ангельского лица! Глаза до того полны жизни, мысли и чувства, что взор их проникает в душу. Я не могла и до сих пор не могу смотреть без слёз на этот чудный портрет
, и чем больше смотришь на него, тем труднее от него оторваться». Но сама картина не известна: либо утрачена, либо хранится в частной коллекции и, может быть, когда-нибудь еще явится на свет. Едва ли не единственный след, оставленный в творчестве Поленова его первой любовью, — вот эта кладбищенская декорация (см. выше) к поставленной Саввой Мамонтовым опере.
Мария Климентова
«Вася, голубчик мой, — писала Поленову Вера, его сестра-близнец, — что это за тяжелое, горькое известие. И как это случилось — вдруг. Ты мне прежде никогда об ней ничего не писал, а теперь я сижу и плачу об ней, точно потеряла близкого друга. В таких случаях можно только плакать вместе, утешать нельзя…» «Приезжай к нам, голубчик дорогой, — вторила Вере их с Василием мать, Мария Алексеевна, — В родной семье ты найдёшь отраду. Нам грустно, что никто из нас не может доставить тебе истинного утешения. Утраты, подобные твоей, не утешаются словами. Мы надеемся, время облегчит твою рану».Из предполагаемого 6-летнего срока пенсионерства Поленов пробыл за границей только половину времени, затосковал, вернулся в Россию. Коренной петербуржец, он решил пожить в Москве. Решение станет судьбоносным: однажды, случайно выглянув из окна квартиры на Арбате, которую намеревался снять, Поленов увидит лучезарный московский дворик — этот вид скоро сделает его знаменитым. Савва Мамонтов предскажет: «Базиль, это будет любимая картина москвичей!"
Успех всегда окрыляет: Поленову хочется работать, много видеть, много писать. Дружеские реплики из писем Репина «Хорошо, когда женщина способна устроить семейный очаг, только редкость такие женщины» и «Тебе, брат, осталось только жениться» — он пропускает мимо ушей.
Московский дворик
1878, 64.5×80.1 см
Со смерти Маруси минуло четыре года. В конце лета 1877 года Поленов возвращался поездом в Москву от жившей в Киеве сестры. Эту дату — 31 августа — он потом будет помнить всю жизнь. На станции Орел в купе вошла девушка. Представилась. Сказала, что едет в Москву из Воронежа, хочет поступать в консерваторию, у неё, как говорят, многообещающее сопрано. Он еще поразился: она тоже поёт! И имя! Мария Климентова. Тоже Мария…
«Она была молода, почти так же, как Маруся в те короткие месяцы, — описывает Климентову биограф Поленова Марк Копшицер, — Но была она совсем другой: несколько скуластое лицо, чуть приподнятые уголки глаз, черные волосы. Что-то в ней восточное: японское, что ли. Она мило щурилась, когда улыбалась или смеялась».
20-летняя Климентова и 33-летний Поленов обменялись адресами, он обещал повести её в галерею к Павлу Третьякову — там ведь и его, поленовская, картина уже имеется… Потом великий князь Александр Александрович вызовет Поленова на театр военных действий: началась Балканская война, и именно Василия Дмитриевича наследник престола желал бы видеть художником при ставке русских войск.
С войны Поленов пишет Климентовой пронзительные письма. «Потом мы поехали дальше, на самое поле битвы. Оно было усеяно убитыми и умирающими, и все больше турками. Я отделился и поехал посмотреть поближе; некоторые из них мне сильно врезались в память. Один, с разбитой головой, лежал в предсмертной агонии и, вероятно, сжигаемый жаждой, сгребал с головы в рот кровь и мозг, стараясь утолить невыносимую жажду, другой, с разбитыми ногами, изодрал на себе все платье и, почти обнажённый, со сжатыми кулаками и закатившимися глазами, испускал какое-то глухое хрипение, третий выскреб руками яму возле себя, так тут и умери т. д. К следующему утру большая часть из них замерзла. Почти все убитые лежали с открытыми глазами. Странное впечатление делают убитые наповал, особенно если не в голову: лежит человек, под ним лужа крови, а лицо совершенно спокойное, только глаза, хотя и открытые, но тусклые, без блеска. И странное дело, тогда я на все смотрел почти спокойно, даже многих зачертил у себя в альбоме…»
Так может писать человек, который на собственном опыте знает, что любовь идёт об руку со смертью. В том, что его чувство к Марии Климентовой, — это именно любовь, Поленов больше не сомневается.
С войны Поленов пишет Климентовой пронзительные письма. «Потом мы поехали дальше, на самое поле битвы. Оно было усеяно убитыми и умирающими, и все больше турками. Я отделился и поехал посмотреть поближе; некоторые из них мне сильно врезались в память. Один, с разбитой головой, лежал в предсмертной агонии и, вероятно, сжигаемый жаждой, сгребал с головы в рот кровь и мозг, стараясь утолить невыносимую жажду, другой, с разбитыми ногами, изодрал на себе все платье и, почти обнажённый, со сжатыми кулаками и закатившимися глазами, испускал какое-то глухое хрипение, третий выскреб руками яму возле себя, так тут и умер
Так может писать человек, который на собственном опыте знает, что любовь идёт об руку со смертью. В том, что его чувство к Марии Климентовой, — это именно любовь, Поленов больше не сомневается.
Портрет певицы М.Н. Климентовой
1883, 134×101 см
«Как иногда надо мало человеку, один намёк — и он на седьмом небе. Сколько жгучих, мучительных, но и радостно-счастливых было минут, — и не помню. Сердцу прямо физически было больно, я и не знал, что с ним делать, — оно колотилось, как птица в клетке. Но какая радость, какое счастье, какой огонь разливался во мне…"
(Из письма Василия Поленова Марии Климентовой)
Певческая карьера Марии складывалась удачно: всего через пару лет после знакомства с Поленовым она станет первой исполнительницей роли Татьяны в «Евгении Онегине», еще через год её пригласят в Большой театр. Она будет лучшей Гретхен в «Фаусте». Чайковский высоко оценивал ее артистизм и вокал. Климентова хороша собой, полна жизни и страсти, вот только одна беда — она не отвечает на чувства Василия Поленова. Роман — не роман, отношения, полные страданий и неопределённости, длятся несколько лет. Климентова позирует Поленову для портрета (он, как и портрет Маруси Оболенской, утрачен). Она называет Поленова «мой друг», «мой Фауст» — и ищет других отношений.
«Они переписывались, временами встречались, — рассказывает Елена Каштанова, методист музея-заповедника В.Д.Поленова, — Поленов пытался прояснить ситуацию. Мария Николаевна вежливо и корректно уходила от ответов на вопросы, была дружески-ласкова, потому страдания Василия Дмитриевича были впустую…»
Из женского ли тщеславия или из искренней симпатии, Климентова, и заводя другие романы, не отпускает от себя Поленова. Уезжая вместе с Адрианом Праховым в путешествие по Египту и Палестине, он шлёт любимой длинные интересные письма (часть их них Артхив публиковал здесь). Иногда в письмах прорывается отчаянное: «Да, я Вас беззаветно люблю, Мария Николаевна, — да что я говорю! Я не Вас люблю, а я тебя люблю, люблю тебя всей силой моей души, всей страстью моего сердца, — ты мое горе, ты моя радость, моя жизнь, мой свет…» Вернувшись из очередной поездки, он с разочарованием и болью узнает: Мария вышла замуж за адвоката Муромцева (будущего председателя Государственной думы, основоположника российского конституционного права и, кстати, дядю Веры Муромцевой — жены Ивана Бунина).
«Они переписывались, временами встречались, — рассказывает Елена Каштанова, методист музея-заповедника В.Д.Поленова, — Поленов пытался прояснить ситуацию. Мария Николаевна вежливо и корректно уходила от ответов на вопросы, была дружески-ласкова, потому страдания Василия Дмитриевича были впустую…»
Из женского ли тщеславия или из искренней симпатии, Климентова, и заводя другие романы, не отпускает от себя Поленова. Уезжая вместе с Адрианом Праховым в путешествие по Египту и Палестине, он шлёт любимой длинные интересные письма (часть их них Артхив публиковал здесь). Иногда в письмах прорывается отчаянное: «Да, я Вас беззаветно люблю, Мария Николаевна, — да что я говорю! Я не Вас люблю, а я тебя люблю, люблю тебя всей силой моей души, всей страстью моего сердца, — ты мое горе, ты моя радость, моя жизнь, мой свет…» Вернувшись из очередной поездки, он с разочарованием и болью узнает: Мария вышла замуж за адвоката Муромцева (будущего председателя Государственной думы, основоположника российского конституционного права и, кстати, дядю Веры Муромцевой — жены Ивана Бунина).
Наталья Якунчикова
Когда у человека разбито сердце, кто облегчит его боль, если не старые друзья? Любимые Мамонтовы обосновались в Абрамцеве, создали там своего рода художественную коммуну, настоящий «русский Барбизон». Каждое лето, да и не только лето, в Абрамцево едут и живут там подолгу их друзья: Антокольский, Репин, Остроухов, братья Васнецовы — Виктор и Аполлинарий. Потом и младшее поколение подтянулось: Нестеров, Серов, Коровин, Врубель.
А уж Поленову как тут рады — словно родному. Он и матушку мог в Абрамцево привезти, и младшую сестру Елену, которую все зовут «Лилей» — молодую и очень своеобразную художницу. После троих мальчишек у Саввы и Елизаветы родились еще две дочки — Вера и Саша, старшую увековечит Серов в «Девочке с персиками». Народу в Абрамцеве всегда видимо-невидимо! Родня, друзья… Двоюродная сестра Елизаветы Мамонтовой, молоденькая Наташа Якунчикова, оставшаяся сиротой сразу после рождения, тоже находит в семье кузины так недостающее ей всю жизнь семейное тепло. Она вышивает, интересуется, как и сестра Поленова Лиля, народным искусством, хорошо рисует. Поленов однажды, еще ни о чем таком не подозревая, набросает её портрет итальянским карандашом — такая серьёзная, милая…
Гости и хозяева имения Абрамцево. 1880-е. Слева направо: Валентин Серов, мать Поленова Мария Алексеевна, скульптор Марк Антокольский, Елизавета Мамонтова, друг семьи доктор Спиро, художник Илья Остроухов (стоит во втором ряду), Савва Мамонтов, Елена Поленова, Наталья Якунчикова.
В Великую субботу 1880-го года разлилась абрамцевская речка Воря и народ, закончив предпасхальные приготовления, не смог попасть в церковь на другом берегу реки. И тогда крестьяне устремились в гостеприимное Абрамцево к заутрене. Этот случай подтолкнул Мамонтовых и их ближайших друзей к мысли, что на территории имения нужно построить храм. Идея захватила всех. Решили, что церковь будет в духе древнерусских построек. Поленов и Васнецов создают свои проекты церкви для Абрамцева одновременно: первый — более аскетичный и строгий, в духе старых новгородских храмов, второй — более декоративный и более сказочный. В Абрамцеве все испытывают небывалый творческий подъем: проектируют, рисуют, красят, режут по дереву и даже высекают по камню. Росписи стен, иконы, деревянная резьба алтаря — всё делается руками обитателей Абрамцева. «Дом наш, — пишет Елизавета Григорьевна Мамонтова в 1881-м году, — принял совсем божественный вид. На всех столах лежат чертежи, рисунки, эскизы… Васнецову церковь не даёт даже ночи спать, всё рисует разные детали». Якунчикова усердно вышивает для церкви покровы и хоругви по эскизам Поленова. А он — даже не догадывается, что сейчас происходит с Наташей…
«Я свои чувства к Поленову никогда не выражаю разве иногда только прорвётся оно, но потом и опять овладею им. Особенно уже последнее время я стараюсь подавить его. Но оно страшно сильно. И время только сильней развивает его. Я не требую взаимности — да и к чему ему вдруг мое участие, сочувствие? А он для меня — самый близкий сердцу человек… Его образ неразлучен со мной во всех моих думах, во всех моих действиях…»
(Из письма Натальи Якунчиковой Елизавете Мамонтовой)
Церковь Спаса Нерукотворного в Абрамцево — первый архитектурный памятник русского модерна.
Мария Климентова воплотила Татьяну Ларину на оперной сцене — Наталья Якунчикова, так уж вышло, повторила сделанное Пушкинской Татьяной в жизни. Это она первой призналась в любви к Поленову. Как только завершится строительство абрамцевской церкви, они станут первыми, кого повенчает в ней местный священник.
Первые годы брака будут особенно счастливыми. Жена целиком и полностью разделит художественные интересы Поленова. В 1884-м у 40-летнего художника, к его огромной радости, родится долгожданный первенец Федюшка.
Но судьба не дала Поленову забыть, что любовь соседствует со смертью. В августе 1886 года Федюшка умер на руках у отца, проболев неделю. «Вот уже три месяца, как я с ним навсегда простился, а точно как будто он еще вчера у меня на руках засыпал, — писал Поленов в ноябре Васнецову. — Страшные эти законы природы: сделают они что-то такое живое, прелестное, радостное и так беспощадно сами же его уничтожают. К чему все это? Кому они необходимы, эти страдания?"
Поленов был сломлен, началась неврастения, невыносимые головные боли, навязчивые мысли о суициде. Только жена — её любовь, её чуткость и присутствие духа — спасли художника от преждевременного ухода. «Наташа меня удивляет своей нравственной силой, — писал Поленов матери, — ни одной жалобы, ни одного упрека. Видно, так уж было суждено». «И тогда, по-видимому, началась настоящая любовь Поленова к жене, с которой он до конца дней своих прожил в мире и согласии, — рассуждает Марк Копшицер, — Он делился с ней всем: и радостями, и невзгодами. А в дальнейшей его жизни было, как и в прошлые годы, много радостей и много невзгод». В том же 1886-м году у Поленовых родится сын Дмитрий, потом — дочери Екатерина, Мария, Ольга и Наталья.
Поленов был сломлен, началась неврастения, невыносимые головные боли, навязчивые мысли о суициде. Только жена — её любовь, её чуткость и присутствие духа — спасли художника от преждевременного ухода. «Наташа меня удивляет своей нравственной силой, — писал Поленов матери, — ни одной жалобы, ни одного упрека. Видно, так уж было суждено». «И тогда, по-видимому, началась настоящая любовь Поленова к жене, с которой он до конца дней своих прожил в мире и согласии, — рассуждает Марк Копшицер, — Он делился с ней всем: и радостями, и невзгодами. А в дальнейшей его жизни было, как и в прошлые годы, много радостей и много невзгод». В том же 1886-м году у Поленовых родится сын Дмитрий, потом — дочери Екатерина, Мария, Ольга и Наталья.
Василий Поленов с дочерьми.
Наталья Поленова (Якунчикова) с детьми на фоне строящейся, еще не оштукатуренной усадьбы Поленовыхю 1892.
Василий Поленов (слева) и Савва Мамонтов.
Василий Поленов с дочерьми.
Поленов в своей мастерской. 1908.
Наталья Васильевна станет одной из самых преданных жён русских художников: творчество и картины Василия Поленова будут составлять смысл её жизни. Поленовы обзаведутся усадьбой Борок близ Тарусы, построят школы и церковь, будут лично оплачивать труд учителей в соседних сёлах Бёхово и Стахово, создадут замечательный народный театр и «диораму» из картин художника Поленова (своего рода «кругосветное путешествие» для крестьян, не выезжавших дальше родного села) — в общем, станут всячески содействовать тому, чтобы тяжелая и временами беспросветная русская жизнь стала хотя бы отчасти такой же лучезарной, как лучшие картины Поленова.
Над семьями друзей Поленова будут бушевать бури и грозы. Репин расстанется с женой Верой, потом встретится и поселится в Пенатах с Натальей Нордман, но через 13 лет оставит и её. Будут мучить друг друга ревностью Праховы, в Эмилию без ума влюбится Врубель, подарив её черты и Богоматери, и скульптурной голове демона. Даже мамонтовский брак, казавшийся всем незыблемым и вечным, даст трещину, когда немолодой уже Савва увлечется артисткой Татьяной Любатович. Брак Натальи Якунчиковой и Василия Поленова продлится 45 лет и закончится со смертью Василия Дмитриевича в 1927 году в возрасте 83 лет, жена переживёт его на четыре года.
Титульная иллюстрация: Василий Поленов. Портрет Н.В.Якунчиковой (Поленовой) за этюдом. Фрагмент.
Над семьями друзей Поленова будут бушевать бури и грозы. Репин расстанется с женой Верой, потом встретится и поселится в Пенатах с Натальей Нордман, но через 13 лет оставит и её. Будут мучить друг друга ревностью Праховы, в Эмилию без ума влюбится Врубель, подарив её черты и Богоматери, и скульптурной голове демона. Даже мамонтовский брак, казавшийся всем незыблемым и вечным, даст трещину, когда немолодой уже Савва увлечется артисткой Татьяной Любатович. Брак Натальи Якунчиковой и Василия Поленова продлится 45 лет и закончится со смертью Василия Дмитриевича в 1927 году в возрасте 83 лет, жена переживёт его на четыре года.
Титульная иллюстрация: Василий Поленов. Портрет Н.В.Якунчиковой (Поленовой) за этюдом. Фрагмент.
