Арт-критик газеты The Washington Post Филипп Кенникотт пригласил метеоролога Мэтью Капуччи прокомментировать картины, на которых погодные явления представляются чем-то более значимым, чем простой фон или декоративный элемент.
Некоторые изображения сомнительны с метеорологической точки зрения. Например, в «Звёздной ночи над Роной» (1888) Винсента Ван Гога сочетаются игра света от газовых фонарей, отражённого в воде, и небо, полное сияющих звёзд. Это создаёт ощущение ночного одиночества и восторга. Но некоторые детали не имеют смысла. Вид на город на заднем плане слишком чёткий и подробный, а значит в воздухе недостаточно влаги для прекрасных ореолов, которыми окружены звёзды. «Кажется, он попытался объединить в одной картине две разные сцены — на земле и в облаках», — говорит Мэтью Капуччи. Но, с другой стороны, противоречия или неопределённость ведут к более глубокому пониманию намерений художника. Вот несколько вещей, которые, пожалуй, может заметить только метеоролог, хорошо разбирающийся в погоде.
Хендрик Аверкамп, «Сцена на льду» (ок. 1625)
Голландец Хендрик Аверкамп был одним из первых западных художников, чьей «фишкой» стали зимние пейзажи. На его картинах часто запечатлён особый серый свет, когда солнце изо всех сил безуспешно пытается пробиться сквозь облака, а горизонт теряется в дымке. Покрытый льдом водоём у Аверкампа — социальное пространство, и он изображает зиму социальным феноменом, влияющим не только на труд, но и на одежду, моду, игры и даже на романтические отношения.Картина была написана в первой половине XVII века, в период, который называют «Малым ледниковым». Зимы тогда были суровыми, а климат оказал значительное влияние на сельское хозяйство, а за ним — на культуру и политику.
Сцена на льду
1625, 39.2×77 см
Мэтью Капуччи (он на фото) говорит: «Я вижу первое дыхание весны. Конечно, всё ещё холодно, лёд достаточно толстый, чтобы выдержать лошадь. Но он слегка как бы поддёрнут дымкой со всеми оттенками серого, а некоторые детали на дальнем плане немного искажены. Это заставляет меня думать, что в воздухе немного больше влаги, чем было в ту пору зимой. Так что это, вероятно, конец февраля — начало марта, та первая оттепель, когда лёд ещё есть, но тепло с юга поднимает уровень влаги. Холодный лёд соприкасается с ней, вызывая конденсацию, поэтому у поверхности образуется дымка. Облака не слишком высокие — это не грозовые тучи, а тот неглубокий слой, который образуется с первым тёплым дуновением весны. Малый ледниковый период был особенно тяжёлым для Европы, но мне кажется, что художник хотел показать обратное. Люди выглядят такими энергичными, есть намёк на тепло. Может, он пытается изобразить луч надежды?».
Кацусика Хокусай, «Магазин Мицу на улице Суруга в Эдо» (ок. 1830)
Это изображение горы Фудзи было сделано в период с 1830-го по 1832 год. Характерный пик виден вдалеке за небольшим магазином, который стал родоначальником одной из крупнейших современных корпораций Японии. Гравюра входит в серию «Тридцать шесть видов на гору Фудзи», одну из самых популярных у Кацусики Хокусая. В этом цикле культовая возвышенность была отправной точкой и фоном для изображения деталей повседневной жизни, социальных обычаев и мира природы.Хокусай создал эти гравюры примерно тогда, когда цена на богатый, яркий синий пигмент падала, и он становился всё более доступным для японских художников. В этой работе цвет важен для передачи ощущения хорошей погоды — вместе с благоприятным ветерком, который держит в небе воздушных змеев. Иногда новый материал или техника не только помогают художнику изобразить то, что он видит, но и буквально помогают процессу видения. Когда вы влюбляетесь в определенный оттенок синего, то внезапно обращаете внимание на ясную погоду.
Мэтью Капуччи говорит: «Если это Эдо или современный Токио, то значит север будет справа, и ветер дует с этого направления. В этом есть смысл: на северо-западной стороне горы Фудзи лежит больше снега, а на юге, слева, его меньше. Учитывая, что воздушные змеи парят справа налево, похоже, холодный фронт только подступает. И это белёсое небо может быть не дымкой, а далёкими грозовыми облаками, надвигающимися через море. Значит, холодный фронт размещается немного южнее Японии, в Восточно-Китайском море, возможно, у Тайваня. Рискну предположить, что это так называемый Фронт Мейю — полупостоянный фронт, который часто несёт пасмурную погоду и сильные ливни. Возможно, такие явления можно наблюдать на юге Японии, за фронтом, который идёт через побережье, в заливе».
Клод Жозеф Верне, «Кораблекрушение» (1772)
Это одна из пары картин французского художника Клода-Жозефа Верне (1714−1789), на которых изображены бушующие сцены силы и красоты природы. В «Кораблекрушении» мы видим силу возвышенного — подавляющую энергию и мощь, которая угрожает победить человеческое сопротивление или разум. С философской точки зрения здесь важно не кораблекрушение, а высадка на берег и движение вперёд. Верне по-настоящему улавливает человеческие эмоции от бури. Однако трудно всерьёз воспринимать молнию на заднем плане. Она кажется геометрическим следом от мультяшной стрелы, брошенной богом, а не электрическим разрядом природного происхождения.
Кораблекрушение
1772, 113.5×162.9 см
Мэтью Капуччи говорит: «Кажется, будто молния нацелена на людей с корабля. А ещё сложно сказать, что за свет на заднем плане — солнечный или отблеск молнии. Мы видим береговую линию, далёкий городской пейзаж
и освещённые скальные образования на заднем плане; похоже, через облака пробиваются тусклые лучи. Художник явно пытался изобразить молнию, но она не того цвета. Если её убрать, то получится вполне правдоподобный закат. Это странная комбинация страшного предчувствия и покоя».
Джон Констебл, «Вид на собор Солсбери» (1820)
Джон Констебл писал Солсберийский собор не так одержимо, как Хокусай — гору Фудзи. Но он изобразил его в нескольких важных работах при разных атмосферных условиях. Одна из наиболее драматичных сцен иногда толкуется как комментарий художника по поводу религиозных противоречий в Англии в начале XIX века. На этой же картине храм не является центральной фигурой. На самом деле любой, кто когда-нибудь пытался сфотографировать этот монументальный объект, знает: чтобы весь собор поместился в кадр, нужно отойти достаточно далеко — и небо станет главенствовать. В отличие от погоды как социального явления у Аверкампа или психологического опыта у Верне, здесь речь идёт просто о погоде и её оптическом восприятии.
Вид на собор Солсбери
1820, 73×91 см
Мэтью Капуччи говорит: «Небо не тёмное, а облака не слишком высокие, — это то заставляет меня думать, что в атмосфере не так много конвекции. Глядя на то, как широко расползлись эти пухлые облака, я мог бы предположить одно из двух. Первое — что у поверхности был небольшой утренний туман, который затем исчез, поэтому появились эти дородные облака. Однако трудно понять, утро это или день. Трава не выглядит мокрой или блестящей, так что, возможно, прошло несколько часов, и влага высохла. Второе — это может быть небо после грозы. Посмотрите, оно немного светлее над шпилем и немного темнее в облаках выше. Это могла быть далёкая гроза или одно из тех кучевых облаков, которые улавливают дневной свет. Но рискну утверждать, что это всё же первый вариант, с утренним туманом. В любом случае я впечатлён, каким спокойным тут кажется свет. Я не встречал другой картины, которая вызывала бы у меня те же чувства, что и эта».
По материалам The Washington Post
