Николай Фешин и Павел Беньков. В поисках места под солнцем

Музей русского импрессионизма в 2019 году провел крупный показ работ двух выдающихся художников. Проект проходил при поддержке и участии наследников обоих художников и был приурочен к 140-летию Павла Бенькова. В экспозиции представляли около 50 работ из 5 музеев и более 10 частных собраний. Выставка рассказала о том, как после гражданской войны, пережитых потрясений, болезней, голода и тотальной неустроенности Павел Беньков и Николай Фешин искали свое место под солнцем, где могли бы свободно творить. Эта история — и в Артхиве.

Свой путь в искусстве Павел Беньков (1879−1949) и Николай Фешин (1881−1955) начали бок о бок. Два талантливых мальчика познакомились в 1895 году, в только что открывшемся в Казани Художественном училище и стали друзьями. Он учились у замечательных преподавателей, выпускников Академии художеств — Григория Медведева, Христофора Скорнякова, Ивана Денисова, Юлиана Тиссена, Николая Бельковича. Друзья были бедны, однако демонстрировали завидное усердие и несомненный талант. Согласно семейным преданиям, они не только учились в одном классе, но в трудные периоды жили вместе. Вместе с группой своих соучеников Фешин и Беньков были рекомендованы для поступления без экзаменов в Высшее художественное училище при Императорской Академии художеств в Петербурге. Друзья приняли решение — учиться, и прибыли в столицу в 1901 году.

В Академии первое время друзья учились у Гуго Залемана, Григория Мясоедова, Яна Ционглинского. Потом Фешин попал в мастерскую Ильи Репина, а его товарищ Беньков — к ученику Репина, Дмитрию Кардовскому. За повышенное внимание к цвету Беньков получил у студентов прозвище «Тициан», а учебный эскиз Фешина по итогам первого года обучения у Репина — «Выход из катакомб после моления» — был высоко оценен советом Академии. Друзья подрабатывали в журналах, рисовали портреты, афиши и программки. Летние же каникулы проводили каждый по своему усмотрению, отчасти продиктованному состоянием финансовых дел. Фешин уезжал на родину, жил у родственников в Чебоксарах или в деревне у дяди. А вот Беньков, стипендиат Академии, мог позволить себе съездить в Европу, пройтись по музеям, поучиться в парижской Академии Жюлиана.

Весной 1909 года на академической выставке работа Фешина «Черемисская свадьба» была удостоена I премии имени Куинджи, картину отправили в Мюнхен на выставку — впрочем, критики приняли ее весьма прохладно. А вот «Дама в лиловом» получила в Мюнхене малую золотую медаль и хорошую прессу. Бенькову же похвастаться было нечем — выпускная весна однокурсников прошла мимо него. Почему? Когда в очередной раз в 1908 году Беньков не вернулся вовремя к началу занятий из поездки по Испании и Италии, его исключили из списка учащихся. Прошение о восстановлении и объяснительная записка не помогли. Но все-таки Совет профессоров позволил Бенькову выставить свою картину на соискание звания художника к 1 ноября 1909 года. К этому времени Фешин уже уехал в Казань и стал преподавателем в родном Казанском художественном училище. Ну, а Беньков все-таки получил звание художника; его выпускная работа имела весьма красноречивое название — «Покорность».

Беньков вернулся в родной город и стал преподавателем в Казанской художественной школе. Появление двух молодых выпускников Академии стало большим событием в жизни этого учебного заведения. Будущая жена Павла Петровича, Ольга Петровна Траубенберг, которая в ту пору была учащейся школы, вспоминала, как первый раз увидела Бенькова. Это было в натурном классе, когда на глазах учеников Беньков за несколько минут совершил маленькое чудо: переставив модель, а также сменив фон и освещение, он из обычного натурщика сделал «юношу неаполитанского типа». Неудивительно, что скоро ученики буквально боготворили своих педагогов и разделились два лагеря: «фешинцев» и «беньковцев».

Историк искусств Павел Радимов, коллега художников, вспоминал: «Н.И. Фешин любил серебро, серебристый свет и в передаче его был необычайным мастером, а П.П. Беньков любил солнечный свет». И в жизни Фешин и Беньков составляли довольно контрастную пару; их постоянно сравнивали, при том, что они были принципиально разными. Фешин — благородный, красивый, замкнутый. Беньков — совсем лысый в свои тридцать, веснушчатый, с «неинтересным лицом» и при этом «душа компании». Фешин — виртуоз рисунка, Беньков — цвета. Тем не менее, любые провокации со стороны учеников и преподавателей проявить соперничество неизменно заканчивались ничем: друзья оставались друзьями, вместе проводили время, рисовали одних и тех же людей из ближнего круга — друзей, учениц, членов семей. В 1913 году Фешин, как ранее его друг Беньков, женился на своей ученице — дочери первого директора Художественной школы Александре Николаевне Белькович. Год спустя у них родилась единственная дочь Ия.

Революция 1917 года разделила надвое жизнь многих. Зимой школу перестали отапливать, преподаватели и студенты работали в пальто, варежках и валенках. Случился пожар, в котором чуть было не погибли все работы Фешина. Его жена настояла на покупке дома в деревне, и Фешин регулярно ездил на работу, а жил почти рядом с линией фронта. От тифа умер его отец, потом скончалась мать. В стране царила разруха и голод.
Бенькова гражданская война привела в Иркутск, куда он попал вместе с войском адмирала Колчака. Художник перебивался заработками в местных театрах, а в 1921 году вернулся обратно в Казань, год спустя вступил в Ассоциацию художников революционной России (АХРР). Оба друга вынужденно писали портреты революционных деятелей и всячески пытались «соответствовать» новому политическому строю, не ставя при этом под удар свои творческие и личные убеждения. У обоих были семьи, дети…

Новые веяния затронули и художественную жизнь: Казанскую художественную школу то и дело переименовывали, «спускали» сверху программы обучения из ВХУТЕМАСа и ВХУТЕИНа. Молодые педагоги, среди которых был Павел Мансуров и Константин Чеботарев, составили оппозицию традиционным методам художественного образования, за которые выступали Фешин и Беньков. Постоянные трения с коллегами не приносили радости и попросту мешали работать. Несмотря на то, что в 1920 году Фешин был избран заведующим учебной частью и председателем художественного совета школы, он стал подумывать об отъезде за рубеж. Художник вспоминал: «…Все находились на грани нервного истощения. Я чувствовал, как день ото дня я бесполезно терял мою творческую энергию, поскольку искусство использовалось лишь в целях пропаганды. Все делалось в спешке, и добросовестное выполнение работы становилось невозможным. Все заказы исполнялись такими плохими материалами, что, конечно, живопись быстро портилась. Работа потеряла всякий здравый смысл, и многие впадали в невыносимую меланхолию».

Николай Фешин терпеть не мог переезды, любил родную Казань всем сердцем — потому и не остался в Санкт-Петербурге, а ведь звали… Даже год пенсионерской поездки по Европе дался ему с превеликим трудом, и в этот период он практически не работал. Эмиграция ужасно пугала Фешина, но мысли об устроенной жизни, творческой работе, а также настояния жены сделали свое дело. Накануне отъезда Фешина в США Беньков, зная нелюбовь друга к перемене мест, крепко с ним поспорил. «Ты пропадешь там!» — говорил он Фешину, друг отвечал: «А ты пропадешь здесь». Перед расставанием друзья написали портреты друг друга. Портрет

Портрет – реалистичный жанр, изображающий существующего в действительности человека или группу людей. Портрет - во французском прочтении - portrait, от старофранцузского portraire — «воспроизводить что-либо черта в черту». Еще одна грань названия портрет кроется в устаревшем слове «парсуна» — от лат. persona — «личность; особа». Читать дальше

Фешина кисти Бенькова попал в США, и сегодня место его нахождения неизвестно. Зато остался портрет Бенькова работы Фешина, который хранится в Третьяковке.

В 1923 году семья Фешина прибывает в Штаты. Здесь его ждут. Одна за другой в Чикаго и Нью-Йорке открываются персональные выставки. Покровители-коллекционеры покупают картины прямо с мольберта, делают заказы, представляют Фешина известным арт-дилерам и директорам музеев. Он попадает в эпицентр эмигрантской артистической жизни Нью-Йорка.

Казалось бы, после лишений войны наступает долгожданная благополучная жизнь. Но диагностированный туберкулез вынудил художника искать место с более подходящим климатом, и Фешины находят Таос — затерянный в горах Нью-Мексико городишко. Именно там Фешин обрел свой настоящий дом в США. Артистическая среда цветущей международной художественной колонии, одной из самых знаменитых в Америке, дала возможность Фешину раскрыть свою творческую индивидуальность — в живописи, рисунке, скульптуре, резьбе по дереву. Здесь он спроектировал и построил дом — еще одно свое произведение искусства.

Павла Бенькова на родине преследовали неприятности — репрессии родственников жены, смерть сына от первого брака, неудовлетворенность творчеством, финансовые трудности… Все это привело Павла Петровича к мысли об отъезде из Казани. Летом 1928-го он отправился в Бухару — и этот город, застывший во времени, произвел на художника неизгладимое впечатление.

Черты средневековья пронизывали каждую улочку — от типажей на улицах до уклада жизни и деталей быта, лишь красные флаги напоминали о том, что здесь воцарился социализм. Мастер пленэра оказался в среде, где каждая улица или квартал становились натурой, а каждый человек — потенциальной моделью. В 1930 году в Самарканде открыли художественный техникум, где Павел Петрович стал преподавателем живописи. Он купил небольшой дом на окраине, куда в 1930 году переехала из Казани его жена. Заказов было много: портреты руководителей Узбекистана, сюжетные полотна на темы социалистических строек. Карьера шла в гору, Беньков много выставлялся.

Снова пересекаем океан, прослеживая судьбы друзей: необычайно плодотворный период в жизни Фешина снова оборачивается трагедией. Любимая жена подает на развод. Художник снова меняет привычный уклад и с дочерью перебирается в Калифорнию, в Лос-Анджелес. Начинается сотрудничество с галереей Стендаля, мастер отправляется в путешествие по Мексике, Японии, возвращается к работе с учениками в собственной студии в Санта-Монике.
Примерно в то же время его друг Беньков проживает все ужасы Второй мировой. Батальные полотна не для него: он борется с врагом, создавая агитационные плакаты.

За 20 лет жизни в Самарканде Павел Беньков превратился в местную легенду: грузный, с тросточкой, он перемещался по городу в тарантасе, покупал студентам холсты на свои деньги, а на работе всячески отстаивал принципы реалистического искусства. Больное сердце все сильнее давало о себе знать, и в 1949 году Павел Петрович Беньков скончался. Его имя долгое время носило Самаркандское художественное училище и улица, на которой жил мастер. Его друг, Николай Фешин ушел из жизни во сне, 5 октября 1955 года, в Санта-Монике.

Что ж, судьбы Павла Бенькова и Николая Фешина не скупились на крутые повороты. Поиски места под солнцем, которые закончились для Фешина эмиграцией, а для Бенькова — переездом, подарили художникам новые темы и новый живописный колорит. Но эти поиски стали причиной долгого и длинного пути художников к зрителю на своей, как принято говорить, исторической родине. И если возвращение Фешина началось еще в 70-е годы, то к творчеству Бенькова вновь обратились только в наши дни. А нынешняя экспозиция соединила творчество двух друзей в общем пространстве.