Завсегдатаями их чаепитий были Леветан, Репин, Серов и Куинджи. Сами они не писали картин, зато подарили поколениям полотен больше, чем иной художник: ведь первые русские коллекционеры не просто собирали живопись. Они основывали публичные галереи и позволяли мастерам творить в свое удовольствие. Судьбы этого меценатского трио порой переплетались, как голоса знаменитых теноров. Итак, на сцену! В декорациях из бесценных картин русских художников.
«Русский самородок» Василий Кокорев
Один из первых богачей XIX века на искусство не скупился. Примечательно, что известного коллекционера живописи и мецената Василия Кокорева (1817 — 1889) русские художники принимали в своих мастерских первым, и только потом приглашали войти Третьякова.
Предприниматель и почётный член Академии художеств пришел к успеху благодаря «винным откупам» — пошлине на продажу алкоголя, введенной Петром I. Кстати, так фамилия деятеля запечатлелась еще и в русской литературе, правда, с негативной коннотацией: термин «кокоревская водка» подразумевал весьма сомнительное пойло.
Позже Василий Кокорев стал первопроходцем нефтяной промышленности страны и учредителем крупнейшего российского банка. Но главное — он позволял живописцам, признанным сегодня классиками, не задумываться о хлебе насущном.
На его «Академической даче» писали Репин, Куинджи, Серов, Чистяков, Рерих, Левитан… Посему, поэты и пыжились, пытаясь выдавить из себя хоть какую-то рифму к фамилии «Кокорев».
К своему возвышению «из грязи в князи» сам Василий Александрович относился с иронией. Как-то раз на аукционе он даже приобрел огромный золотой лапоть, который поставил на письменном столе, объясняя, что он и сам похож на этот нехитрый простолюдинский атрибут, сделанный из драгоценного метала.
Не имея художественного образования и полагаясь исключительно на собственный вкус и чутье, он собрал отличную коллекцию пейзажев, исторической и жанровой живописи, которую демонстрировал в перовой публичной галерее. Стоимость билета по будням составляла 30 коп, по выходным — 10, что по тогдашним меркам, не дешево. Среди 500 картин были полотна Айвазовского, Брюллова, Ван Дейка. Кстати, этой весной 85 работ из коллекции Кокорева демонстрировали в Государственном Русском музее.
Однако регулярная критика государственных устоев не сошла покровителю русского искусства с рук: столь прибыльные откупы у Кокорева отняли, а судам его пароходства запретили покидать воды отечества. Тогда-то коллекционеру и пришлось расстаться со своим художественным собранием, которое, к счастью, выкупил и передал Русскому музею Александр III.
Савва Мамонтов - папа «Девочки с персиками»
В детстве выходец из богатой семьи и будущий известный меценат Савва Мамонтов (1841 — 1918) прослыл не особо прилежным учеником из-за исключительной нелюбви к латыни. В юности гораздо больше юриспруденции его прельщал театр, а посетив Италию, он всерьез увлекся вокалом. Однако, несмотря на тягу к прекрасному, Мамонтов был избран гласным Городской думы и стал акционером крупных предприятий по строительству железных дорог.
Женившись на купеческой дочери Елизавете Сапожниковой, не меньше его пристрастной к искусству, деятель создал вокруг себя весьма именитую творческую «тусовку». Помните ту самую «Девочку с персиками»? Для её написания Серову позировала Вера Мамонтова, дочь русского мецената, владельца эпицентра богемной жизни конца ХIХ века, имения Абрамцево, где собирались Репин, Васнецов, Поленов, Врубель и сотоварищи. Хоть Савва Мамонтов и не был отпетым коллекционером, в финансовой поддержке художникам не отказывал. Примечательно, что и сам благодетель «баловался» искусством: нет-нет, да и создавал скульптуру-другую.
В отличие от Третьякова и Кокорева, основывать галерею чета Мамонтовых не стала, хотя полученных в дар от авторов полотен в их доме становилось все больше. Среди них — васнецовские «Витязь на распутье» и «Битва русских со скифами», коровинские «Натурщица в мастерской художника» и «Испанки».
Волею судеб, из-за большой кредитной задолженности покровитель русской культуры был вынужден продать акции железнодорожного предприятия. Однако это не спасло его от нескольких месяцев тюрьмы. Имущество прославленного филантропа и жертвователя, но, к сожалению, неудачливого бизнесмена, ушло с молотка. Большинство картин попали в частную собственность. После смерти хозяина усадьба «Абрамцево» превратилась в музей, в котором и сегодня хранятся уцелевшие произведения искусства.
«Неулыба» Третьяков
Его фамилия, пожалуй, известна даже людям, к искусству глубоко равнодушным. Предприниматель, зять Саввы Мамонтова, известнейший меценат и коллекционер русской живописи, оставивший потомкам «Третьяковку», Павел Третьяков (1832 — 1898) был настоящим интровертом: молчаливым и аскетичным. Он не устраивал застолий, всегда просыпался в 6, а ложился за полночь, редко обновлял гардероб, в день позволял себе выкуривать лишь одну сигару. Не зря еще с детства родня прозвала его «неулыбой».
Он был очень счастлив в семейной жизни, которая, правда, всерьез омрачилась смертью одного сына и болезнью другого. Начав собирать свою коллекцию в 28, лет Павел Третьяков, изначально имел намерение передать ее городу — Москве. «Для меня, истинно и пламенно любящего живопись, не может быть лучшего желания, как положить начало общественного, всем доступного хранилища изящных искусств, приносящего многим пользу, всем удовольствие». Он получал образование в музеях по всему миру, общался с художниками, посещал мастерские и выставки, обучился ремеслу реставратора. Так он быстро оказался на хорошем счету у деятелей искусства, в частности, у передвижников, которые уступали картины для коллекции Третьякова по «бросовым» ценам.
Коллекционеру приписывали и просто-таки колдовское чутье: порой его выбор останавливался на никому не известной и непопулярной картине, которую вскоре признавали шедевром.
Благодаря инициативе Павла Михайловича увековечить на полотнах выдающихся русских писателей и ученых, до нас дошли портреты Достоевского, Некрасова, Толстого, Салтыкова-Щедрина…
В 1874-ом, когда принимать посетителей, интересующихся коллекцией, для Третьяковых стало обременительно, для собрания картин была построена галерея. Молва о ней быстро разошлась по городам и весям не только России, но и Европы. Спустя 18 лет основатель передал крупнейший музей страны в государственную собственность, скромно отказавшись от предложенного Александром III дворянского титула.
Последним заветом Павла Третьякова перед смертью стали слова: «Берегите галерею и будьте здоровы».
