ЖЖ 2011-08-19 Превращение политика в персонажа
Вернулся из отпуска, и тут же журналисты спрашивают про предвыборные ходы Путина, ну там амфоры и т.п.
Сказал, что не считаю это предвыборными ходами, а скорее превращением политика в персонажа сказок, мифов, кухонных разговоров, анекдотов. И что мне это нравится. И мне нравится, что Путину это нравится. Ну зачем делать вид, что у нас все всерьез? Давай лучше играть. Это никак не повлияет на мое решение о голосовании, но сколько породило шуток в твиттере (у меня в отпуске был только айфон, так что читал я только твиттер).
А вот праймериз ОНФ стали серьезной политтехнологической проблемой. Они стали некоей пародией на выборы. Причем злой. Представители партии, которую обвиняют в использовании админресурса, столкнулись с использованием его против самих себя. И что им теперь? Становиться оппозицией? В суды подавать? Так ведь нет закона о праймериз. Это внутреннее дело ОНФ. А там, где были случайно прецеденты честных праймериз, — уже начальство недовольно. Но и ему особо громко говорить неудобно, мол что вы там в регионах своевольничаете и нашего Митволя засунули в... Или объяснять: "Это же просто политтехнологический ход такой. Списки все равно будет Путин утверждать. Вы что всерьез выбирали? Устав партии посмотрите. Это вам не «Яблоко» какое-нибудь. У нас все централизовано".
Сейчас новая ловушка. В каждой тройке ЕДра должен быть хоть один не ЕДрос. Хоть из партии выходи.
ЖЖ 2011-08-21 Компромат как литературный жанр (1997)
Жанр, о котором пойдет речь, сам по себе стар как мир. К его рождению и процветанию приложило руку все прогрессивное человечество, и все регрессивное, и все остальное. Поклонники этого жанра творили и будут творить историю. Сама история стала таковой во многом благодаря ему. Оставаясь всегда в тени, он незримо, исподволь пропитывал культуру, формализуясь во всех ее известных разновидностях и в целом во всем многообразии людских занятий. Настало время, когда этот могучий приводной механизм культуры должен быть исследован и оценен по достоинству. Я говорю о КОМПРОМАТЕ.
Компромат друг на друга собирали римские сенаторы, приближенные египетских фараонов (кстати, жена одного из них испортила на время карьеру Иосифу), свободные граждане Афин (кто-то ведь стуканул на Сократа), чиновники при дворе китайских императоров и – наверняка! – даже "генералы" армии Чингисхана (переломленный хребет Джучи тому свидетельство).
Когда фактического материала не хватало, его вдохновенно фальсифицировали, и с тех пор в классических шедеврах компромата причудливо переплелись правда и вымысел. По законам жанра компромат должен выглядеть достоверным, но вовсе не обязан быть таковым. Это понимали еще гонители Иисуса из Назарета, которые не поленились собрать пару "чемоданов" компромата прежде чем распять знаменитого родоначальника уличного перформанса.
Хрестоматийный образец "литературной дискредитации оппонентов" мы находим на страницах дантовской "Божественной комедии": там можно обнаружить рекордное количество отборного компромата на современников (и, что самое главное, политических противников!) великого поэта. Случись нечто подобное в наше время, легко себе представить, скольких чиновников пришлось бы в срочном порядке отправлять в отставку, какие скандалы бушевали бы в их семьях! Но у Данте компромат еще слишком утилитарен и вспомогателен, чтобы проявилась вся его (компромата) художественная сила.
До сих пор компромат никогда не воспринимался как самостоятельный литературный жанр – возможно, просто потому, что создавался все больше из соображений сугубо практических, в строгом соответствии с насущной необходимостью, а отнюдь не в силу желания художника воспользоваться его неповторимыми выразительными средствами.
Кроме того – что тоже очень важно! – долгое время компромат был недоступен широкой общественности. Неразвитость информационных технологий приводила к тому, что шедевры оседали в сейфах закрытых кабинетов, а читающая публика наблюдала только финал драмы и не могла всесторонне насладиться развитием сюжета.
Компромат начал превращаться в литературу, когда его стали предавать гласности средства массовой информации. Но поскольку любая публикация имеет своей целью увеличение тиража публикующего издания, проблемы и тайны "главных героев" произведений и их окружения по-прежнему раскрываются не до конца. Книжные издательства печатают компромат из коммерческих соображений, наравне с традиционными боевиками и эротикой, не учитывая литературных особенностей нового жанра. Но уже сейчас очевидно, что художественные возможности компромата позволяют его авторам выходить за рамки сугубо журналистских экспериментов.
Практика показывает – жанр компромата полифоничен: никогда еще попытки применения разных выразительных средств во имя одной художественной цели – наглядно продемонстрировать публике недостойное поведение той или иной персоны – не выглядели столь естественными и гармоничными! Здесь могут быть задействованы и литература, и дизайн (поскольку правильное, достоверное оформление документа нередко оказывается не менее важным, чем его содержание), и видео- и аудиоматериалы, а кроме того, создание компрометирующих ситуаций безусловно требует исключительного владения как традиционной актерской техникой, так и новейшими достижениями в области перформанса.
Однако наибольший творческий простор жанр компромата дает именно литераторам. Разумеется, полноценным произведением может считаться только художественная фальсификация. Печально известная аудиозапись переговоров в "Президент-Отеле" так же отличается от ее изящно сфабрикованной версии, как рапорт артиллериста от "Войны и мира".
Художественный компромат, как и художественная литература, редактирует действительность, приводя ее в соответствие с замыслом автора. В то же время, обозначив компромат как новый литературный жанр, мы автоматически переводим это старинное стратегическое оружие политической борьбы в разряд социально безопасных публичных литературных экспериментов. Общественность теперь сможет полностью игнорировать "жареные факты" и при этом не отказывать себе в удовольствии и впредь регулярно получать сногсшибательную информацию об известных персонах – вымышленную, но достоверно и со знанием дела изложенную.
Балансируя на тонкой грани между остросюжетной литературой и документальным исследованием, компромат может стать новым развлекательным жанром – вне всякого сомнения, самой элитарной его разновидностью, поскольку работа в этом жанре потребует от авторов освоения новых художественных приемов, использования новых, порой совершенно специфических выразительных средств.
Возможность – и необходимость! – постоянного поиска оригинальных новаторских форм делает работу в жанре компромата особенно привлекательной для авангардистов. Собственно говоря, некоторые корифеи современной литературы уже не раз предпринимали интуитивные попытки освоения этого жанра. В первую очередь следует назвать Хорхе Луиса Борхеса, лучшие рассказы которого представляют собой искусно состряпанные фальсификации – другое дело, что Борхес никогда не пробовал сделать героями своих произведений современных ему политических и общественных деятелей. Если бы не отсутствие актуальности и псевдоангажированности, некоторые рассказы его, особенно те, что включены в сборники "Всемирная история низости" и "Вымыслы", могли бы считаться классикой жанра. Уверенным шагом в том же направлении кажется мне и нашумевший "Маятник Фуко" Умберто Эко – правда, здесь потребуется еще больше оговорок.
"Компромат" – далеко не единственный новый жанр, подсказанный нам самой жизнью. Не меньше прав на признание в качестве самостоятельного литературного направления имеют и такие изысканные разновидности русской словесности, как хорошо изученные и всенародно любимые "донос" и "жалоба", а также более новаторские "планы спасения России", "попытки сформулировать "Русскую идею"", "предвыборные обещания" – список можно продолжить. Все же компромат представляется мне наиболее перспективным из всего вышеперечисленного – хотя бы в силу своей увлекательности.
Новорожденный жанр требует серьезного внимания специалистов: авторов, критиков, литературоведов. Им предстоит определить его рамки, выявить его особенности и представить вниманию читателя его первые образцы. Надеюсь, что такое обсуждение не просто заполнит страницы нашего журнала, но и будет по-настоящему интересным в равной мере для его читателей и авторов.
ЖЖ 2011-09-01 Как айпад меняет историю
Скоро айпад будет у каждого. Те, кого я встречал, проводят за ним ну, например, час в день. Что это за час? Чем он был заполнен в доайпадовскую эпоху? Чтением, гуляньем, смотрением, учением? Как поменяется экономика в связи с айпадом? Культура? Соотношение уникального и универсального? Уменьшится ли нагрузка на транспорт? Количество преступлений? Рождаемость? Наконец будут ли изменения в биологии человека? Ну там зрение, размер ладони и длина пальцев?
ЖЖ 2011-09-02 Об эротике
Сегодня эротика гораздо более пошлость чем порнография, так как на ней построена вся реклама. Эротика — двигатель торговли всем и вся. Машины, духи, туры на море, и даже благотворительные фонды.
ЖЖ 2011-09-05 Свадебные разговоры – как менялись критерии оценки искусства
Вчера у сына на свадьбе Андрей Макаревич "повинился", что выступил на каком-то канале, "как старый перд", против творчества группы «Война», ну типа в искусстве всегда была и должна быть красота, при всем прочем. Про «Войну» как-то скучно было в десятый раз объяснять, и я бухой прочитал ему и Стасу Намину лекцию о том, как менялись, а точнее накапливались критерии оценки искусства от Древней Греции до наших дней. Все очень условно, но примерно так:
1. Греки искали идеальное. Хороший художник приближался к изображению идеального, гармонии;
2. Римляне копировали греков. Хороший художник очень точно копировал. Был искусным ремесленником.
3. Христианская церковь как основной заказчик — среди критериев появляется сакральность. Работы Караваджо отвергаются из-за отсутствия "искры божьей";
4. Подобие реальности — сделайте, как в жизни. В VIII веке появляется первая ложная перспектива. Хороший художник точно передает "все, как в жизни". Портрет — как живой. А художник получает еще и задачу историка. Сохранить для истории. Вплоть до изобретения фотографии;
5. Царство эстетики – сделайте красиво! Это чисто буржуазный заказ. Композиция, цветовые соотношения. Искусство ласкает глаз. Искусство украшает интерьеры. Все заканчивается тем, что эстетика превращается в науку. Живопись становится "королевой искусств";
6. Импрессионисты уже, как ученые, изучают "реальность, данную нам в ощущениях", но уже с большим упором на "ощущения" — исследуют скорее человеческое зрение, законы оптики, чем реальность. Художник "создает картину", а не "изображает на картине";
7. Бунт личности. Главное — это я, художник, а не то, что я изображаю. Самовыражение. Мир художника. Мир образов;
8. Новаторство. Практически вся эпоха модернизма. Создание новых языков как цель. Поиск границ искусства. Набеги на смежные зоны человеческой активности. Художник-политик, художник-социолог, философ;
9. Игра с культурой. Искусство прошлого представляется такой же полноценной сферой, как и природа. Накопленный культурный багаж настолько велик, что художник живет в нем, как пейзажист живет в природе.
Ну очень примитивно, с кучей исключений и накладок. Но смысл моей лекции в том, что сегодня художник сам выбирает, какой из перечисленных практик служить, и оценивать их надо, исходя из этого. Например, есть ученый языковед и есть ученый физик. Вы же не будете критиковать гениального физика за то, что у него в одном предложении три грамматических ошибки. Так же искать гармонии в работе группы «Война» не следует.
ЖЖ 2011-09-06 Городской патриотизм – принадлежность к городу станет важнее страны
Мы не привыкли быть в городе. А наши города не приспособлены для того, чтобы в них были. Главная функция Города – создание среды, в которой человек проводит свободное время. Особенно, с учетом того, что две трети людей работают на нелюбимой работе, и жизнь у них начинается, когда работа заканчивается. Те города, которые не решат этой проблемы, просто потеряют население. Так или иначе, бизнес выстроил свои коммуникации. Так или иначе, человек свои приватные коммуникации обустраивает. Условно говоря, я, в зависимости от того, сколько зарабатываю, могу построить себе дом, купить квартиру и так далее. Но я не могу купить красивую набережную – она либо есть, либо ее нет. Сколько бы я ни зарабатывал – миллион в месяц или пятьдесят тысяч. Что очень важно, набережная – элемент демократичный, то есть она для всех общая. И это забота именно города, этого никто не может сделать сам для себя... В будущем принадлежность к городу будет гораздо важнее для человека, чем принадлежность к стране. Патриотизм будет не русским, французским, немецким, а например, пермским, мюнхенским и т.д. Это моя версия, она ни на чем не основана, кроме наблюдений за тем, что происходит в мире: сейчас повсюду выделяются города. Везде: в Китае, в Америке, в России. Вдруг какие-то города просто выделяются из общего контекста страны, становятся гораздо более привлекательными и гораздо более интересными.
ЖЖ 2011-09-06 Новая эпоха – выращивание органов
Я тут же вспомнил Ганди, который препятствовал строительству больниц в Индии. Мол наверху решается, когда человеку умереть, и не надо медициной в этот процесс вмешиваться.
А еще у моего отца есть фильм, его мало знают, про гениального хирурга, который отнимал у смерти клиентов на операционном столе. И этот хирург разговаривал со смертью. Ну типа договаривался с ней, торговался. Хитрил и обманывал.
Вообще-то церковь, выступающая против презервативов, по идее, должна и с медициной, подобравшейся к вопросам жизни и смерти, выращивающей искусственно плоть, бороться?
Тут Маша Арбатова говорит, что про Ганди – дезинформация. Мне ее рассказал руководитель русского турагентства в Дели, но у Маши муж – индус. Короче, неясно, где правда, и был ли дым без огня.
2011 год, часть 14
Вернулся из отпуска, и тут же журналисты спрашивают про предвыборные ходы Путина, ну там амфоры и т.п.
Сказал, что не считаю это предвыборными ходами, а скорее превращением политика в персонажа сказок, мифов, кухонных разговоров, анекдотов. И что мне это нравится. И мне нравится, что Путину это нравится. Ну зачем делать вид, что у нас все всерьез? Давай лучше играть. Это никак не повлияет на мое решение о голосовании, но сколько породило шуток в твиттере (у меня в отпуске был только айфон, так что читал я только твиттер).
А вот праймериз ОНФ стали серьезной политтехнологической проблемой. Они стали некоей пародией на выборы. Причем злой. Представители партии, которую обвиняют в использовании админресурса, столкнулись с использованием его против самих себя. И что им теперь? Становиться оппозицией? В суды подавать? Так ведь нет закона о праймериз. Это внутреннее дело ОНФ. А там, где были случайно прецеденты честных праймериз, — уже начальство недовольно. Но и ему особо громко говорить неудобно, мол что вы там в регионах своевольничаете и нашего Митволя засунули в... Или объяснять: "Это же просто политтехнологический ход такой. Списки все равно будет Путин утверждать. Вы что всерьез выбирали? Устав партии посмотрите. Это вам не «Яблоко» какое-нибудь. У нас все централизовано".
Сейчас новая ловушка. В каждой тройке ЕДра должен быть хоть один не ЕДрос. Хоть из партии выходи.
ЖЖ 2011-08-21 Компромат как литературный жанр (1997)
Жанр, о котором пойдет речь, сам по себе стар как мир. К его рождению и процветанию приложило руку все прогрессивное человечество, и все регрессивное, и все остальное. Поклонники этого жанра творили и будут творить историю. Сама история стала таковой во многом благодаря ему. Оставаясь всегда в тени, он незримо, исподволь пропитывал культуру, формализуясь во всех ее известных разновидностях и в целом во всем многообразии людских занятий. Настало время, когда этот могучий приводной механизм культуры должен быть исследован и оценен по достоинству. Я говорю о КОМПРОМАТЕ.
Компромат друг на друга собирали римские сенаторы, приближенные египетских фараонов (кстати, жена одного из них испортила на время карьеру Иосифу), свободные граждане Афин (кто-то ведь стуканул на Сократа), чиновники при дворе китайских императоров и – наверняка! – даже "генералы" армии Чингисхана (переломленный хребет Джучи тому свидетельство).
Когда фактического материала не хватало, его вдохновенно фальсифицировали, и с тех пор в классических шедеврах компромата причудливо переплелись правда и вымысел. По законам жанра компромат должен выглядеть достоверным, но вовсе не обязан быть таковым. Это понимали еще гонители Иисуса из Назарета, которые не поленились собрать пару "чемоданов" компромата прежде чем распять знаменитого родоначальника уличного перформанса.
Хрестоматийный образец "литературной дискредитации оппонентов" мы находим на страницах дантовской "Божественной комедии": там можно обнаружить рекордное количество отборного компромата на современников (и, что самое главное, политических противников!) великого поэта. Случись нечто подобное в наше время, легко себе представить, скольких чиновников пришлось бы в срочном порядке отправлять в отставку, какие скандалы бушевали бы в их семьях! Но у Данте компромат еще слишком утилитарен и вспомогателен, чтобы проявилась вся его (компромата) художественная сила.
До сих пор компромат никогда не воспринимался как самостоятельный литературный жанр – возможно, просто потому, что создавался все больше из соображений сугубо практических, в строгом соответствии с насущной необходимостью, а отнюдь не в силу желания художника воспользоваться его неповторимыми выразительными средствами.
Кроме того – что тоже очень важно! – долгое время компромат был недоступен широкой общественности. Неразвитость информационных технологий приводила к тому, что шедевры оседали в сейфах закрытых кабинетов, а читающая публика наблюдала только финал драмы и не могла всесторонне насладиться развитием сюжета.
Компромат начал превращаться в литературу, когда его стали предавать гласности средства массовой информации. Но поскольку любая публикация имеет своей целью увеличение тиража публикующего издания, проблемы и тайны "главных героев" произведений и их окружения по-прежнему раскрываются не до конца. Книжные издательства печатают компромат из коммерческих соображений, наравне с традиционными боевиками и эротикой, не учитывая литературных особенностей нового жанра. Но уже сейчас очевидно, что художественные возможности компромата позволяют его авторам выходить за рамки сугубо журналистских экспериментов.
Практика показывает – жанр компромата полифоничен: никогда еще попытки применения разных выразительных средств во имя одной художественной цели – наглядно продемонстрировать публике недостойное поведение той или иной персоны – не выглядели столь естественными и гармоничными! Здесь могут быть задействованы и литература, и дизайн (поскольку правильное, достоверное оформление документа нередко оказывается не менее важным, чем его содержание), и видео- и аудиоматериалы, а кроме того, создание компрометирующих ситуаций безусловно требует исключительного владения как традиционной актерской техникой, так и новейшими достижениями в области перформанса.
Однако наибольший творческий простор жанр компромата дает именно литераторам. Разумеется, полноценным произведением может считаться только художественная фальсификация. Печально известная аудиозапись переговоров в "Президент-Отеле" так же отличается от ее изящно сфабрикованной версии, как рапорт артиллериста от "Войны и мира".
Художественный компромат, как и художественная литература, редактирует действительность, приводя ее в соответствие с замыслом автора. В то же время, обозначив компромат как новый литературный жанр, мы автоматически переводим это старинное стратегическое оружие политической борьбы в разряд социально безопасных публичных литературных экспериментов. Общественность теперь сможет полностью игнорировать "жареные факты" и при этом не отказывать себе в удовольствии и впредь регулярно получать сногсшибательную информацию об известных персонах – вымышленную, но достоверно и со знанием дела изложенную.
Балансируя на тонкой грани между остросюжетной литературой и документальным исследованием, компромат может стать новым развлекательным жанром – вне всякого сомнения, самой элитарной его разновидностью, поскольку работа в этом жанре потребует от авторов освоения новых художественных приемов, использования новых, порой совершенно специфических выразительных средств.
Возможность – и необходимость! – постоянного поиска оригинальных новаторских форм делает работу в жанре компромата особенно привлекательной для авангардистов. Собственно говоря, некоторые корифеи современной литературы уже не раз предпринимали интуитивные попытки освоения этого жанра. В первую очередь следует назвать Хорхе Луиса Борхеса, лучшие рассказы которого представляют собой искусно состряпанные фальсификации – другое дело, что Борхес никогда не пробовал сделать героями своих произведений современных ему политических и общественных деятелей. Если бы не отсутствие актуальности и псевдоангажированности, некоторые рассказы его, особенно те, что включены в сборники "Всемирная история низости" и "Вымыслы", могли бы считаться классикой жанра. Уверенным шагом в том же направлении кажется мне и нашумевший "Маятник Фуко" Умберто Эко – правда, здесь потребуется еще больше оговорок.
"Компромат" – далеко не единственный новый жанр, подсказанный нам самой жизнью. Не меньше прав на признание в качестве самостоятельного литературного направления имеют и такие изысканные разновидности русской словесности, как хорошо изученные и всенародно любимые "донос" и "жалоба", а также более новаторские "планы спасения России", "попытки сформулировать "Русскую идею"", "предвыборные обещания" – список можно продолжить. Все же компромат представляется мне наиболее перспективным из всего вышеперечисленного – хотя бы в силу своей увлекательности.
Новорожденный жанр требует серьезного внимания специалистов: авторов, критиков, литературоведов. Им предстоит определить его рамки, выявить его особенности и представить вниманию читателя его первые образцы. Надеюсь, что такое обсуждение не просто заполнит страницы нашего журнала, но и будет по-настоящему интересным в равной мере для его читателей и авторов.
ЖЖ 2011-09-01 Как айпад меняет историю
Скоро айпад будет у каждого. Те, кого я встречал, проводят за ним ну, например, час в день. Что это за час? Чем он был заполнен в доайпадовскую эпоху? Чтением, гуляньем, смотрением, учением? Как поменяется экономика в связи с айпадом? Культура? Соотношение уникального и универсального? Уменьшится ли нагрузка на транспорт? Количество преступлений? Рождаемость? Наконец будут ли изменения в биологии человека? Ну там зрение, размер ладони и длина пальцев?
ЖЖ 2011-09-02 Об эротике
Сегодня эротика гораздо более пошлость чем порнография, так как на ней построена вся реклама. Эротика — двигатель торговли всем и вся. Машины, духи, туры на море, и даже благотворительные фонды.
ЖЖ 2011-09-05 Свадебные разговоры – как менялись критерии оценки искусства
Вчера у сына на свадьбе Андрей Макаревич "повинился", что выступил на каком-то канале, "как старый перд", против творчества группы «Война», ну типа в искусстве всегда была и должна быть красота, при всем прочем. Про «Войну» как-то скучно было в десятый раз объяснять, и я бухой прочитал ему и Стасу Намину лекцию о том, как менялись, а точнее накапливались критерии оценки искусства от Древней Греции до наших дней. Все очень условно, но примерно так:
1. Греки искали идеальное. Хороший художник приближался к изображению идеального, гармонии;
2. Римляне копировали греков. Хороший художник очень точно копировал. Был искусным ремесленником.
3. Христианская церковь как основной заказчик — среди критериев появляется сакральность. Работы Караваджо отвергаются из-за отсутствия "искры божьей";
4. Подобие реальности — сделайте, как в жизни. В VIII веке появляется первая ложная перспектива. Хороший художник точно передает "все, как в жизни". Портрет — как живой. А художник получает еще и задачу историка. Сохранить для истории. Вплоть до изобретения фотографии;
5. Царство эстетики – сделайте красиво! Это чисто буржуазный заказ. Композиция, цветовые соотношения. Искусство ласкает глаз. Искусство украшает интерьеры. Все заканчивается тем, что эстетика превращается в науку. Живопись становится "королевой искусств";
6. Импрессионисты уже, как ученые, изучают "реальность, данную нам в ощущениях", но уже с большим упором на "ощущения" — исследуют скорее человеческое зрение, законы оптики, чем реальность. Художник "создает картину", а не "изображает на картине";
7. Бунт личности. Главное — это я, художник, а не то, что я изображаю. Самовыражение. Мир художника. Мир образов;
8. Новаторство. Практически вся эпоха модернизма. Создание новых языков как цель. Поиск границ искусства. Набеги на смежные зоны человеческой активности. Художник-политик, художник-социолог, философ;
9. Игра с культурой. Искусство прошлого представляется такой же полноценной сферой, как и природа. Накопленный культурный багаж настолько велик, что художник живет в нем, как пейзажист живет в природе.
Ну очень примитивно, с кучей исключений и накладок. Но смысл моей лекции в том, что сегодня художник сам выбирает, какой из перечисленных практик служить, и оценивать их надо, исходя из этого. Например, есть ученый языковед и есть ученый физик. Вы же не будете критиковать гениального физика за то, что у него в одном предложении три грамматических ошибки. Так же искать гармонии в работе группы «Война» не следует.
ЖЖ 2011-09-06 Городской патриотизм – принадлежность к городу станет важнее страны
Мы не привыкли быть в городе. А наши города не приспособлены для того, чтобы в них были. Главная функция Города – создание среды, в которой человек проводит свободное время. Особенно, с учетом того, что две трети людей работают на нелюбимой работе, и жизнь у них начинается, когда работа заканчивается. Те города, которые не решат этой проблемы, просто потеряют население. Так или иначе, бизнес выстроил свои коммуникации. Так или иначе, человек свои приватные коммуникации обустраивает. Условно говоря, я, в зависимости от того, сколько зарабатываю, могу построить себе дом, купить квартиру и так далее. Но я не могу купить красивую набережную – она либо есть, либо ее нет. Сколько бы я ни зарабатывал – миллион в месяц или пятьдесят тысяч. Что очень важно, набережная – элемент демократичный, то есть она для всех общая. И это забота именно города, этого никто не может сделать сам для себя... В будущем принадлежность к городу будет гораздо важнее для человека, чем принадлежность к стране. Патриотизм будет не русским, французским, немецким, а например, пермским, мюнхенским и т.д. Это моя версия, она ни на чем не основана, кроме наблюдений за тем, что происходит в мире: сейчас повсюду выделяются города. Везде: в Китае, в Америке, в России. Вдруг какие-то города просто выделяются из общего контекста страны, становятся гораздо более привлекательными и гораздо более интересными.
ЖЖ 2011-09-06 Новая эпоха – выращивание органов
Я тут же вспомнил Ганди, который препятствовал строительству больниц в Индии. Мол наверху решается, когда человеку умереть, и не надо медициной в этот процесс вмешиваться.
А еще у моего отца есть фильм, его мало знают, про гениального хирурга, который отнимал у смерти клиентов на операционном столе. И этот хирург разговаривал со смертью. Ну типа договаривался с ней, торговался. Хитрил и обманывал.
Вообще-то церковь, выступающая против презервативов, по идее, должна и с медициной, подобравшейся к вопросам жизни и смерти, выращивающей искусственно плоть, бороться?
Тут Маша Арбатова говорит, что про Ганди – дезинформация. Мне ее рассказал руководитель русского турагентства в Дели, но у Маши муж – индус. Короче, неясно, где правда, и был ли дым без огня.
2011 год, часть 14
