ЖЖ 2012-01-23 Бесплатный совет Путину 2: О программе по национальному вопросу
Ой, не хочется критиковать, так как в целом посыл мной полностью принимается. Разделяю позицию Путина в части идеологических установок. Но!
Начну с того, что касается меня лично. Во всем мире выстраивание межнационального диалога строится на культуре. Причем практически только на культуре. Собственно, культура и отличает двух граждан одной страны разных корней. Знать чужую культуру, интересоваться ей — это и есть путь к межнациональному миру. Какой плавильный котел? В свое время, в качестве альтернативы "многоязычию Вавилонской башни" придумали эсперанто. Единый язык оказался мертвым. Потому что язык без культурного бэкграунда ничего не несет. Незачем общаться. Современный мир — это мир людей, знающих несколько языков. Итак отсутствие в статье о национальном вопросе культуры — грубейшая ошибка. И ведь это не просто ошибка в тексте. Без понимания культуры как инструмента межнациональной гармонии и действий не будет.
Национальная преступность, связанная с закрытыми этническими анклавами. Да, для России и Европы тема новая. Но это не сбой "мультикультурного проекта", это феномен "двойной лояльности" (как гражданин — стране пребывания, как личность — родине), когда трудовой мигрант не хочет ассимилироваться, так как возможно через несколько лет переедет вслед за работой из Италии в Англию или там Россию. Раньше эмигрант стремился ассимилироваться. Стать настоящим французом, американцем, русским. Все, забыли. Он не меняет родину, он живет вне ее. И создает в Нью-Йорке "литл Итали", в Париже — "литл Турки", в Москве — "литл Таджикистан", ну и везде Чайна-таун. И единственный эффективный способ борьбы с этнической преступностью, которая вырастает в этих коммунах, был в Нью-Йорке. Только когда шерифами этих локаций стали представители этих же национальностей (ими же и выбранные), которые быстро наладили коммуникацию с правоохранителями стран-родин, проблема была решена. Не православные народные дружины надо делать, как предлагают некоторые, а китайские в Чайна-тауне и таджикские в Таджик-сити.
Ну и третье, не столь важное, так как касается не конкретных действий, а риторики. Хотя тут может быть это не ошибка, а намеренная установка сквозит. Зачем связывать многонациональность и имперскость? Типа, либо мы империя и тогда многонациональны, либо Русская республика, и тогда теряем территории. Ну вот есть много людей вполне себе интернационалистов, но точно не тоскующих по ушедшей империи. Может лучше раскрыть слово "федерация"?
ЖЖ 2012-01-23 О культуре и национальном вопросе (интервью «Взгляду»)
ВЗГЛЯД: Вы пишете, что межнациональный диалог строится на культуре. Между тем разные национальные сообщества с разными культурами продолжают конфликтовать. Возможно, все-таки не нужно сбрасывать со счетов интегрирующую роль единой культуры, которая является на некоторой территории основной?
Марат Гельман: Культура – это не объединение, а обмен. Современная культурная теория ушла от идеи объединения. Речь, напротив, о том, что мы все разные, и это замечательно – именно поэтому мы интересны друг другу. Вся культурная жизнь – это обмен разных сообществ между собой. В Европе долго думали, что нужно сделать для решения межэтнических конфликтов, и в итоге создали организацию, способствующую культурному обмену, в которую входят все те города, где есть национальные проблемы, – Белфаст, например. А мы в Перми сделали фестиваль «Большой Кавказ».
ВЗГЛЯД: Тоже посвященный культурному обмену?
М. Г.: Да. Например, люди привыкли, что армяне – это торговцы на рынке. А тут они видят современный армянский танец, современное армянское искусство. Если не хотим скатиться в пропасть, а хотим идти вперед, то, кроме культурных инструментов, на мой взгляд, никаких других нет.
ВЗГЛЯД: Но эти инструменты, по-вашему, ни в какой мере не должны служить интеграции?
М. Г.: Я в своем посте привожу очень важную, как мне кажется, метафору. В свое время попытались изобрести альтернативу вавилонскому многоязычию – придумали эсперанто, который должен был стать единым языком. В результате ничего не получилось, этот язык оказался мертвым, потому что он не является носителем какой-либо культуры, за ним нет содержания. Развитие пошло другим путем – трендом стало многоязычие. Во второй половине XX века считалось, что это просто модно, а в итоге это превратилось в норму. То есть выход на самом деле есть: мы должны интересоваться другими. Не надо пытаться всех ассимилировать, надо просто заинтересоваться: а какие они? А как это будет на вашем языке? И т.п. Самая богатая культура возникает тогда, когда различия сохраняются, но происходит активный обмен – англичанин прекрасно говорит по-французски, француз – по-английски и так далее. Получается Европа.
ВЗГЛЯД: Да, но любая нация, которую мы рассматриваем как единое целое, изначально тоже состоит из разнородных элементов, однако имеет какие-то признаки, объединяющие всех, кто к ней принадлежит. Выбирая определенное место жительства, люди постепенно меняли свою идентичность, вливались в ту или иную этническую общность. Возможно, в определенных условиях, скажем, в российских, этот процесс может происходить в более глобальных масштабах?
М. Г.: То, что люди, живущие на одной территории, имеющие общее гражданство и приобретающие общий опыт, становятся нацией, – это, как говорится, медицинский факт. Этому не надо придавать идеологического значения. Это просто происходит. Более того, сейчас городской патриотизм опережает патриотизм национальный, то есть превращение в нью-йоркца или пермяка совершается гораздо быстрее, чем превращение в американца или русского. Тем не менее есть ряд проблем. У нас в России это ксенофобия – бытовая и политическая, преступность и нелегальная иммиграция. И если говорить о предвыборном тексте, то он, по идее, как раз и должен быть откликом на проблемы.
Такие статьи, как статья Путина, на самом деле, должны начинаться с проблематизации. При таком подходе станет понятно, что все эти разговоры о единой нации – это разговоры ложные. То есть можно, конечно, изучать, каким образом люди ассимилируются. Но дело в том, что ассимиляция как основной тип поведения человека, переехавшего из одной страны в другую, уходит в прошлое. Мы ведь сейчас имеем дело не просто с переселенцами, а с трудовыми мигрантами, причем это не обязательно рабочие – это может быть профессура, которая пять лет работает в одной стране, а потом пять лет в другой. И если раньше русский, переехавший во Францию, хотел побыстрее стать французом, то сейчас он стремится остаться русским, потому что через пять лет он переедет в Англию, а потом в Италию или еще куда-нибудь. Что же ему, каждый раз становится представителем другой нации? Возникает новое явление – двойная лояльность.
ВЗГЛЯД: Что это такое?
М. Г.: Ну вот приехали к нам таджики работать. Конечно, они должны сдать экзамен по русскому языку, как-то приспособиться и так далее. Но они все равно будут жить в таджикском районе и общаться тоже с таджиками. Это и есть двойная лояльность – как граждане они лояльны России, но одновременно они лояльны своей родине. Точно так же, как для нас все русские, живущие за границей, считаются русскими, они тоже не меняют родину, уезжая с нее. Поэтому нет такой задачи – превратить их в русских. Этнические анклавы – это реальность, не надо с ними бороться. И, кстати, это сохранение своей идентичности на новой территории держится на культуре, больше ни на чем.
ВЗГЛЯД: Но ведь человек может принадлежать и к двум культурам.
М. Г.: Разумеется. Это уже следующий этап, та же двойная лояльность в развитии. Сначала человек принимает лояльность в качестве гражданина. А потом, приобщившись к другой культуре через любопытство и через культурный обмен, он уже становится ее частью.
ВЗГЛЯД: А проблему преступности, насколько можно понять, вы предлагаете решать с использованием все того же этнического ресурса.
М. Г.: Конечно. Ведь, условно говоря, главный таджикский бандит в Москве подчиняется не какому-то там московскому пахану, а таджикской преступной системе. Таджикская преступность связана корнями с Таджикистаном. Для Европы ситуация такого типа новая, как и для нас, но для американцев-то не новая. Поэтому я обращаю внимание на тот опыт, тоже очень болезненный, который был в Нью-Йорке. Итальянская и китайская преступность просто зашкаливала, и с ней ничего нельзя было поделать, потому что в одном случае она была связана с Сицилией, в другом – с Китаем. И только когда они поставили шерифами китайцев и итальянцев, когда появилась представительская система формирования полиции и китайцы-полицейские связались со своими коллегами в Китае, а итальянцы – со своими коллегами в Италии, – только тогда преступность удалось обуздать.
ВЗГЛЯД: И что же, эти этнические сообщества так и останутся изолированными?
М. Г.: Сначала они будут изолированными, а потом постепенно начнут предъявлять нам свою культуру. Сейчас вот приезжаешь в Нью-Йорк и можешь поехать, например, в «литл Итали», где каждое воскресенье фестиваль итальянской культуры и итальянской кухни. Этнические сообщества сохраняют свою идентичность, но со временем становятся послами своей культуры. Оказывается, что ничего, кроме культуры, не отличает их от других жителей Нью-Йорка.
ВЗГЛЯД: То есть вы сторонник мультикультурализма?
М. Г.: Мультикультурализм – это такая немножко безразличная практика: живи сам и не мешай жить другому. Ты имеешь право делать то, что ты считаешь нужным, и я тоже, каждый живет по-своему на отведенной для него территории. Это как жить с соседями, не ругаясь. А идея двойной лояльности предполагает активное общение.
ВЗГЛЯД: Ну хорошо, а как быть с идеологиями, которые полностью расходятся с вашей, будь то имперство или национализм? Ведь у них огромное количество сторонников, и нельзя делать вид, что этих людей не существует.
М. Г.: Это все уходящие тренды. Я даже не могу сказать, что это плохо. Может быть, действовать согласно этим идеям иногда было бы даже лучше с точки зрения каких-то задач, но это уже прошлое. Обсуждать эти воззрения – значит обсуждать то, чего уже быть не может.
ЖЖ 2012-01-24 100 влиятельных женщин России (мои комментарии)
О Наташе Синдеевой
У нас очень много людей, которые умеют правильно рассуждать о будущем и очень мало людей, которые могут вот эти рассуждения, теоретические, иногда кажущиеся слишком заумными, слишком оторванными от жизни, слишком не про Россию, а про какой-то там Нью-Йорк, брать и реализовывать. Она это сумела сделать. Я не знаю, какой ценой, но очевидно телеканал «Дождь» сегодня часть моей жизни и соответственно телеканал «Дождь» влияет на меня очень сильно. На то, как я информирован, на то, как вырабатывается моя позиция по жизни и, соответственно, Наташа Синдеева является одним из самых влиятельных людей в России.
О Даше Жуковой
Дело в том, что около 10 галерей было открыто в Москве женами богатых людей и, в общем-то, это практически ни разу ничем серьезным не закончилось, так и осталось на уровне светском. Даша оказалась образованной, целеустремленной девушкой, которая сумела создать сразу, практически сразу, ведущую, по крайней мере, международную культурную институцию в Москве.
ЖЖ 2012-01-25 О Надежде Беляевой
Я ситуацию с Художественной галереей обещал не комментировать и выполняю. Но тут другое. Про Надю Беляеву, директора галереи (теперь уже бывшего).
Я ее знал задолго до того, как в Пермь приехал. Умница — и как руководитель, и как специалист. Все время, что я в Перми, поддерживала нас. Конечно, ситуация с музеем некрасивая, но Надя тут не виновата, а скорее человек, попавший в тяжелые обстоятельства. Думаю, своим уходом хотела подать нам всем сигнал, но он, увы, так и не услышан.
ЖЖ 2012-01-25 Об Александре Житинском
Житинский спас меня от судьбы среднего писателя. Это потом он в романе "Государь всея сети" вывел галериста и при любом удобном случае говорил мне: «Тебя люблю и ценю, а искусство, которым ты занимаешься, не понимаю и не люблю».
А повлиял он на мою судьбу так. Когда я в 12 лет узнал, что мой отец "известный советский драматург", я тоже начал писать. Чтоб соответствовать. Писал фантастику и отправлял отцу на "экспертизу". Отец критиковал, мне критика казалась несправедливой. Мол, ты слишком пристрастен. Тогда отец отдал две моих повести Стругацкому и Житинскому. Житинский обстоятельно написал, чего в них нет, что в них плохо и чего мне не хватает, чтоб быть писателем. Посоветовал жить другой жизнью, учиться наблюдательности и может когда-нибудь вернуться к писательству.
Такие дела. Светлая память.
ЖЖ 2012-01-28 О важном сдвиге в Перми. Как делать город культурным
Кстати, важное изменение, замеченное мной в Перми. Уже практически никто не сомневается в благотворности самого культурного проекта. Теперь оппозиционеры требуют "понятного и прозрачного выбора", какие объекты ставить в городе, какие выставки фестивали и институции делать.
Ну типа нужен экспертный совет. В принципе это верно. Но только у нас пока проблема всех конкурсов не качественное жюри, а бедное предложение. "Не из чего выбирать".
Вначале надо создать тягу. То есть сделать проект в Перми, а не в Париже или на худой случай в Москве, должно стать престижным. И мы эту тягу создали. Теперь надо ее реализовать. В виде конкурсов и экспертных советов.
И первый такой конкурс по договоренности с Мильграмом и Чиркуновым будет на место директора Пермской Художественной Галереи. Надежду Беляеву (предыдущего директора) надеюсь убедить стать сопредседателем экспертного жюри. В него войдут музейщики Перми России Европы.
ЖЖ 2012-02-01 Третий бесплатный совет Путину: Менять команду и идти на дебаты
И так как это делается не из штаба конкурентов, а "по зову сердца", значит, после выборов не исчезнет. Все-таки рокировка Путин-Медведев для самого Путина — масштабнейшая ошибка. В историческом плане восстановить позиции даже прошлого года, не говоря о 2004-м, он не сумеет. И митинг антиоранжисткий — огромная ошибка. Так как исчезнут для истории все те люди, которые были с Путиным рядом все эти 12 лет.
И автор у этих ошибок один. И судя по всему, он сейчас день и ночь совершает третью ошибку — отделение Москвы от России. Мало того, что и так столько противоречий из-за излишней централизации всего и вся. Решение о том, что в Москве и Питере "все будет по-честному", а в регионах давление админресурса еще более ужесточается — это что? Это значит, что 4 марта нам покажут диаметрально противоположные результаты столичных городов и России? И что мы с этим будем делать? Точнее, что власть с этим будет делать? Вводить в Москве военное положение? Переносить столицу в Тагил?
Главное, что ситуация весны-лета вовсе не была такой, чтоб нужно было так рисковать. И сейчас с каждым днем все хуже и хуже.
Можно ли за оставшийся месяц поменять ситуацию? Хотя бы остановить этот обвал? Только за счет личностного ресурса Путина, который, мы видели, есть. Выйти на дебаты.
2012 год, часть 4
Ой, не хочется критиковать, так как в целом посыл мной полностью принимается. Разделяю позицию Путина в части идеологических установок. Но!
Начну с того, что касается меня лично. Во всем мире выстраивание межнационального диалога строится на культуре. Причем практически только на культуре. Собственно, культура и отличает двух граждан одной страны разных корней. Знать чужую культуру, интересоваться ей — это и есть путь к межнациональному миру. Какой плавильный котел? В свое время, в качестве альтернативы "многоязычию Вавилонской башни" придумали эсперанто. Единый язык оказался мертвым. Потому что язык без культурного бэкграунда ничего не несет. Незачем общаться. Современный мир — это мир людей, знающих несколько языков. Итак отсутствие в статье о национальном вопросе культуры — грубейшая ошибка. И ведь это не просто ошибка в тексте. Без понимания культуры как инструмента межнациональной гармонии и действий не будет.
Национальная преступность, связанная с закрытыми этническими анклавами. Да, для России и Европы тема новая. Но это не сбой "мультикультурного проекта", это феномен "двойной лояльности" (как гражданин — стране пребывания, как личность — родине), когда трудовой мигрант не хочет ассимилироваться, так как возможно через несколько лет переедет вслед за работой из Италии в Англию или там Россию. Раньше эмигрант стремился ассимилироваться. Стать настоящим французом, американцем, русским. Все, забыли. Он не меняет родину, он живет вне ее. И создает в Нью-Йорке "литл Итали", в Париже — "литл Турки", в Москве — "литл Таджикистан", ну и везде Чайна-таун. И единственный эффективный способ борьбы с этнической преступностью, которая вырастает в этих коммунах, был в Нью-Йорке. Только когда шерифами этих локаций стали представители этих же национальностей (ими же и выбранные), которые быстро наладили коммуникацию с правоохранителями стран-родин, проблема была решена. Не православные народные дружины надо делать, как предлагают некоторые, а китайские в Чайна-тауне и таджикские в Таджик-сити.
Ну и третье, не столь важное, так как касается не конкретных действий, а риторики. Хотя тут может быть это не ошибка, а намеренная установка сквозит. Зачем связывать многонациональность и имперскость? Типа, либо мы империя и тогда многонациональны, либо Русская республика, и тогда теряем территории. Ну вот есть много людей вполне себе интернационалистов, но точно не тоскующих по ушедшей империи. Может лучше раскрыть слово "федерация"?
ЖЖ 2012-01-23 О культуре и национальном вопросе (интервью «Взгляду»)
ВЗГЛЯД: Вы пишете, что межнациональный диалог строится на культуре. Между тем разные национальные сообщества с разными культурами продолжают конфликтовать. Возможно, все-таки не нужно сбрасывать со счетов интегрирующую роль единой культуры, которая является на некоторой территории основной?
Марат Гельман: Культура – это не объединение, а обмен. Современная культурная теория ушла от идеи объединения. Речь, напротив, о том, что мы все разные, и это замечательно – именно поэтому мы интересны друг другу. Вся культурная жизнь – это обмен разных сообществ между собой. В Европе долго думали, что нужно сделать для решения межэтнических конфликтов, и в итоге создали организацию, способствующую культурному обмену, в которую входят все те города, где есть национальные проблемы, – Белфаст, например. А мы в Перми сделали фестиваль «Большой Кавказ».
ВЗГЛЯД: Тоже посвященный культурному обмену?
М. Г.: Да. Например, люди привыкли, что армяне – это торговцы на рынке. А тут они видят современный армянский танец, современное армянское искусство. Если не хотим скатиться в пропасть, а хотим идти вперед, то, кроме культурных инструментов, на мой взгляд, никаких других нет.
ВЗГЛЯД: Но эти инструменты, по-вашему, ни в какой мере не должны служить интеграции?
М. Г.: Я в своем посте привожу очень важную, как мне кажется, метафору. В свое время попытались изобрести альтернативу вавилонскому многоязычию – придумали эсперанто, который должен был стать единым языком. В результате ничего не получилось, этот язык оказался мертвым, потому что он не является носителем какой-либо культуры, за ним нет содержания. Развитие пошло другим путем – трендом стало многоязычие. Во второй половине XX века считалось, что это просто модно, а в итоге это превратилось в норму. То есть выход на самом деле есть: мы должны интересоваться другими. Не надо пытаться всех ассимилировать, надо просто заинтересоваться: а какие они? А как это будет на вашем языке? И т.п. Самая богатая культура возникает тогда, когда различия сохраняются, но происходит активный обмен – англичанин прекрасно говорит по-французски, француз – по-английски и так далее. Получается Европа.
ВЗГЛЯД: Да, но любая нация, которую мы рассматриваем как единое целое, изначально тоже состоит из разнородных элементов, однако имеет какие-то признаки, объединяющие всех, кто к ней принадлежит. Выбирая определенное место жительства, люди постепенно меняли свою идентичность, вливались в ту или иную этническую общность. Возможно, в определенных условиях, скажем, в российских, этот процесс может происходить в более глобальных масштабах?
М. Г.: То, что люди, живущие на одной территории, имеющие общее гражданство и приобретающие общий опыт, становятся нацией, – это, как говорится, медицинский факт. Этому не надо придавать идеологического значения. Это просто происходит. Более того, сейчас городской патриотизм опережает патриотизм национальный, то есть превращение в нью-йоркца или пермяка совершается гораздо быстрее, чем превращение в американца или русского. Тем не менее есть ряд проблем. У нас в России это ксенофобия – бытовая и политическая, преступность и нелегальная иммиграция. И если говорить о предвыборном тексте, то он, по идее, как раз и должен быть откликом на проблемы.
Такие статьи, как статья Путина, на самом деле, должны начинаться с проблематизации. При таком подходе станет понятно, что все эти разговоры о единой нации – это разговоры ложные. То есть можно, конечно, изучать, каким образом люди ассимилируются. Но дело в том, что ассимиляция как основной тип поведения человека, переехавшего из одной страны в другую, уходит в прошлое. Мы ведь сейчас имеем дело не просто с переселенцами, а с трудовыми мигрантами, причем это не обязательно рабочие – это может быть профессура, которая пять лет работает в одной стране, а потом пять лет в другой. И если раньше русский, переехавший во Францию, хотел побыстрее стать французом, то сейчас он стремится остаться русским, потому что через пять лет он переедет в Англию, а потом в Италию или еще куда-нибудь. Что же ему, каждый раз становится представителем другой нации? Возникает новое явление – двойная лояльность.
ВЗГЛЯД: Что это такое?
М. Г.: Ну вот приехали к нам таджики работать. Конечно, они должны сдать экзамен по русскому языку, как-то приспособиться и так далее. Но они все равно будут жить в таджикском районе и общаться тоже с таджиками. Это и есть двойная лояльность – как граждане они лояльны России, но одновременно они лояльны своей родине. Точно так же, как для нас все русские, живущие за границей, считаются русскими, они тоже не меняют родину, уезжая с нее. Поэтому нет такой задачи – превратить их в русских. Этнические анклавы – это реальность, не надо с ними бороться. И, кстати, это сохранение своей идентичности на новой территории держится на культуре, больше ни на чем.
ВЗГЛЯД: Но ведь человек может принадлежать и к двум культурам.
М. Г.: Разумеется. Это уже следующий этап, та же двойная лояльность в развитии. Сначала человек принимает лояльность в качестве гражданина. А потом, приобщившись к другой культуре через любопытство и через культурный обмен, он уже становится ее частью.
ВЗГЛЯД: А проблему преступности, насколько можно понять, вы предлагаете решать с использованием все того же этнического ресурса.
М. Г.: Конечно. Ведь, условно говоря, главный таджикский бандит в Москве подчиняется не какому-то там московскому пахану, а таджикской преступной системе. Таджикская преступность связана корнями с Таджикистаном. Для Европы ситуация такого типа новая, как и для нас, но для американцев-то не новая. Поэтому я обращаю внимание на тот опыт, тоже очень болезненный, который был в Нью-Йорке. Итальянская и китайская преступность просто зашкаливала, и с ней ничего нельзя было поделать, потому что в одном случае она была связана с Сицилией, в другом – с Китаем. И только когда они поставили шерифами китайцев и итальянцев, когда появилась представительская система формирования полиции и китайцы-полицейские связались со своими коллегами в Китае, а итальянцы – со своими коллегами в Италии, – только тогда преступность удалось обуздать.
ВЗГЛЯД: И что же, эти этнические сообщества так и останутся изолированными?
М. Г.: Сначала они будут изолированными, а потом постепенно начнут предъявлять нам свою культуру. Сейчас вот приезжаешь в Нью-Йорк и можешь поехать, например, в «литл Итали», где каждое воскресенье фестиваль итальянской культуры и итальянской кухни. Этнические сообщества сохраняют свою идентичность, но со временем становятся послами своей культуры. Оказывается, что ничего, кроме культуры, не отличает их от других жителей Нью-Йорка.
ВЗГЛЯД: То есть вы сторонник мультикультурализма?
М. Г.: Мультикультурализм – это такая немножко безразличная практика: живи сам и не мешай жить другому. Ты имеешь право делать то, что ты считаешь нужным, и я тоже, каждый живет по-своему на отведенной для него территории. Это как жить с соседями, не ругаясь. А идея двойной лояльности предполагает активное общение.
ВЗГЛЯД: Ну хорошо, а как быть с идеологиями, которые полностью расходятся с вашей, будь то имперство или национализм? Ведь у них огромное количество сторонников, и нельзя делать вид, что этих людей не существует.
М. Г.: Это все уходящие тренды. Я даже не могу сказать, что это плохо. Может быть, действовать согласно этим идеям иногда было бы даже лучше с точки зрения каких-то задач, но это уже прошлое. Обсуждать эти воззрения – значит обсуждать то, чего уже быть не может.
ЖЖ 2012-01-24 100 влиятельных женщин России (мои комментарии)
О Наташе Синдеевой
У нас очень много людей, которые умеют правильно рассуждать о будущем и очень мало людей, которые могут вот эти рассуждения, теоретические, иногда кажущиеся слишком заумными, слишком оторванными от жизни, слишком не про Россию, а про какой-то там Нью-Йорк, брать и реализовывать. Она это сумела сделать. Я не знаю, какой ценой, но очевидно телеканал «Дождь» сегодня часть моей жизни и соответственно телеканал «Дождь» влияет на меня очень сильно. На то, как я информирован, на то, как вырабатывается моя позиция по жизни и, соответственно, Наташа Синдеева является одним из самых влиятельных людей в России.
О Даше Жуковой
Дело в том, что около 10 галерей было открыто в Москве женами богатых людей и, в общем-то, это практически ни разу ничем серьезным не закончилось, так и осталось на уровне светском. Даша оказалась образованной, целеустремленной девушкой, которая сумела создать сразу, практически сразу, ведущую, по крайней мере, международную культурную институцию в Москве.
ЖЖ 2012-01-25 О Надежде Беляевой
Я ситуацию с Художественной галереей обещал не комментировать и выполняю. Но тут другое. Про Надю Беляеву, директора галереи (теперь уже бывшего).
Я ее знал задолго до того, как в Пермь приехал. Умница — и как руководитель, и как специалист. Все время, что я в Перми, поддерживала нас. Конечно, ситуация с музеем некрасивая, но Надя тут не виновата, а скорее человек, попавший в тяжелые обстоятельства. Думаю, своим уходом хотела подать нам всем сигнал, но он, увы, так и не услышан.
ЖЖ 2012-01-25 Об Александре Житинском
Житинский спас меня от судьбы среднего писателя. Это потом он в романе "Государь всея сети" вывел галериста и при любом удобном случае говорил мне: «Тебя люблю и ценю, а искусство, которым ты занимаешься, не понимаю и не люблю».
А повлиял он на мою судьбу так. Когда я в 12 лет узнал, что мой отец "известный советский драматург", я тоже начал писать. Чтоб соответствовать. Писал фантастику и отправлял отцу на "экспертизу". Отец критиковал, мне критика казалась несправедливой. Мол, ты слишком пристрастен. Тогда отец отдал две моих повести Стругацкому и Житинскому. Житинский обстоятельно написал, чего в них нет, что в них плохо и чего мне не хватает, чтоб быть писателем. Посоветовал жить другой жизнью, учиться наблюдательности и может когда-нибудь вернуться к писательству.
Такие дела. Светлая память.
ЖЖ 2012-01-28 О важном сдвиге в Перми. Как делать город культурным
Кстати, важное изменение, замеченное мной в Перми. Уже практически никто не сомневается в благотворности самого культурного проекта. Теперь оппозиционеры требуют "понятного и прозрачного выбора", какие объекты ставить в городе, какие выставки фестивали и институции делать.
Ну типа нужен экспертный совет. В принципе это верно. Но только у нас пока проблема всех конкурсов не качественное жюри, а бедное предложение. "Не из чего выбирать".
Вначале надо создать тягу. То есть сделать проект в Перми, а не в Париже или на худой случай в Москве, должно стать престижным. И мы эту тягу создали. Теперь надо ее реализовать. В виде конкурсов и экспертных советов.
И первый такой конкурс по договоренности с Мильграмом и Чиркуновым будет на место директора Пермской Художественной Галереи. Надежду Беляеву (предыдущего директора) надеюсь убедить стать сопредседателем экспертного жюри. В него войдут музейщики Перми России Европы.
ЖЖ 2012-02-01 Третий бесплатный совет Путину: Менять команду и идти на дебаты
И так как это делается не из штаба конкурентов, а "по зову сердца", значит, после выборов не исчезнет. Все-таки рокировка Путин-Медведев для самого Путина — масштабнейшая ошибка. В историческом плане восстановить позиции даже прошлого года, не говоря о 2004-м, он не сумеет. И митинг антиоранжисткий — огромная ошибка. Так как исчезнут для истории все те люди, которые были с Путиным рядом все эти 12 лет.
И автор у этих ошибок один. И судя по всему, он сейчас день и ночь совершает третью ошибку — отделение Москвы от России. Мало того, что и так столько противоречий из-за излишней централизации всего и вся. Решение о том, что в Москве и Питере "все будет по-честному", а в регионах давление админресурса еще более ужесточается — это что? Это значит, что 4 марта нам покажут диаметрально противоположные результаты столичных городов и России? И что мы с этим будем делать? Точнее, что власть с этим будет делать? Вводить в Москве военное положение? Переносить столицу в Тагил?
Главное, что ситуация весны-лета вовсе не была такой, чтоб нужно было так рисковать. И сейчас с каждым днем все хуже и хуже.
Можно ли за оставшийся месяц поменять ситуацию? Хотя бы остановить этот обвал? Только за счет личностного ресурса Путина, который, мы видели, есть. Выйти на дебаты.
2012 год, часть 4
